Григорий Кроних - Неуловимые Мстители. Наследство Эйдорфа

Карпов словно опять оказался в самом начале. Он нашел бутылек с таблетками, осмотрел полки с книгами, диски, письменный стол. Перебрал фотографии, снятые, судя по всему, на новогоднем вечере.

– Это Инна с Ксенией, – из-за плеча подсказал Суриков. – Я все эти дни сюда даже не заходил… А сегодня… Сегодня они вместе должны были участвовать в конкурсе красоты… Маша потому и уехала…

– Конкурс сегодня? – переспросил Карпов, лихорадочно соображая. – А где?

– В ДК швейников, где репетиции шли.

– Репетиции? Где у вас телефон?

– В гостиной.

Карпов бросил фотографии и выбежал из комнаты.

– Алло, Саня? Бери группу и поезжай к ДК швейников. Я на месте все объясню, сейчас некогда.

– Что вы там нашли? – крикнул вслед капитану Игорь Петрович. – Можно я с вами?

Карпов, не дожидаясь лифта, уже бежал вниз.

Витя открыл знакомую дверь и полутемным коридором направился в тренерскую. Давно не бывал он в «Богатыре», но стоило пахнуть здешним воздухом, и ощущение того, что все по-прежнему, вернулось. Но в этот раз Шварц шел не железо таскать, а заниматься делом более сложным. В тренерской находился один человек – старший тренер. Рано полысевший, но здоровый, как славянский шкаф, и такой же белесый. Он, говорят, когда-то медали по вольной борьбе в супертяже брал.

– Здравствуйте, Станислав Михалыч.

– Привет, Витя. Какими судьбами?

Шварц заметил, что его бывший тренер насторожился.

– Помните еще?

– Ну а как же! Ты ведь из лучших был, тебя еще Шварцем прозвали, верно?

– Ага.

– Так ты зачем, Витя?

– Я к вам от Гвоздя. Он сказал, чтобы я вместо него зашел. Вот, машину дал, – помахал Шварц ключом с брелоком.

– Вот как… – задумался Станислав Михайлович. Потом набрал номер, но абонент не ответил. – Совсем гаденыш распустился, приработок себе нашел?

– Не знаю. Он сказал, я пришел.

– Ладно, идем.

Тренер завел Витю в подсобку, ключ от которой был только у него.

– Хватай вот эту упаковку, – указал он на здоровую коробку с надписью по-немецки. – Сам не открывай, пусть Гвоздь потрудится. Это приказ, понял?

– Руки за голову! Это тоже приказ, – в подсобку шагнул мужчина с пистолетом в руке. – РУОП, не суетись, чемпион.

Шварц опустил коробку на место, а Станислав Михайлович послушно задрал руки.

Следом за первым в подсобку набилось еще трое милиционеров, они вывели тренера и вытащили немецкие коробки.

– Что здесь? – спросил старший.

– Не знаю, – равнодушно сказал Станислав Михайлович, – мы с мальцом за штангой зашли.

– И с коробкой ее перепутали, – усмехнулся руоповец. Убрав пистолет, он достал нож и вскрыл коробку. Все ее пространство занимали бутыльки «Идеала», помещенные в отдельные картонные гнезда.

– Это не мое, ничего не знаю, показания давать отказываюсь, – опережая все вопросы, заявил старший тренер. – И тебе советую, – сказал он, исподлобья глянув на Шварца, – ты ж еще малолетка.

Витю сразу подхватили под руку и вытащили на улицу.

– Спасибо, хлопец, пока свободен, – пожал Витьке руку оперативник.

– Я его не боюсь, могу при нем показания дать, – заявил Шварц.

– Пока не надо, обойдемся. Лучше бы ты подсказал, где Гвоздя искать?

– Может, он что-нибудь почуял и скрылся?

– Это в кино все чуют, а в жизни обычно только наглеют до предела. Привет Ларионову-старшему передавай, пока.

– До свидания.

– Своя шкура ему всегда дороже была, а теперь и подавно. Вот я его на испуг и взял, – с удовольствием дорассказывал Даниил Иванович о своих успехах Степке и Вите. – Мы договорились, что я забуду про его настоящую фамилию, а он с диктофоном РУОПа пойдет к вице-префекту. Заодно Корф получил полную амнистию и по «таблеточному» делу. Да его, собственно, и держали для прикрытия.

– Зиц-председателем, – вставил Степка.

– Ну а как вице-префекта в «бобик» сажали, вы и сами видели.

– С тренером тоже все гладко вышло, – сказал Виктор.

– Жаль, что Ксанка с нами не смогла пойти, – посетовал Степка. – Но конкурс для нее, конечно, важнее. Если бы она опоздала к регистрации участников, то никогда бы нам этого не простила.

– Может, стоило приставить к ней еще кого-нибудь кроме Андрея? – спросил дед Даня.

– Да там народу полно, у них даже гримерка одна на двоих с Лариской. Маньяк там ни за что не покажется.

– Если это маньяк… – пробормотал Шварц.

– Что ты имеешь в виду?

– Других случаев нападения в округе не было, а два известных связаны с нашими знакомыми. Совпадение? А маска на том парне? Она может означать, что он боялся быть узнанным.

– Таблеточная версия тоже провалилась, – заметил Степка. – Инна не занималась распространением «Идеала», Ксанке она, можно сказать, уступила свой бутылек. А дилером был Зыря.

– Я его на этом поприще не успел заменить, меня использовали только как курьера, втемную. Зря мы связывали напрямую смерть Инны и таблетки, тут нас частный детектив с толку сбил.

– Если не маньяк, то что общего между Инной и Ксанкой кроме таблеток?

– Внешность схожая. Это к маньяку подходит.

– А еще?

– Они обе должны были участвовать в конкурсе красоты.

– Вот черт…

– Ты чего, Степа?

– Я еще кое-что вспомнил… Дедушка, в Доме культуры ведь раньше театр работал, так? – вдруг спросил Степа.

– Ага, народный.

– А сейчас кружок театральный, а что? – сказал Виктор.

– Ты на машине?

– Гвоздевской, – покрутил на пальце ключом Шварц.

– Поехали скорее, – вскочил Степка, – а то опоздаем!

– Но ведь официальное начало только через час.

– Витя! Я все понял!

– Это безобразие! Беспредел! – Галина Викторовна не сдерживала голос. – Я столько сил потратила на этот конкурс! А мой муж – столько денег, что мы вправе рассчитывать на человеческое отношение! Я требую сменить грим уборную! Мне еще вчера показалось, что не все в порядке!..

Один из организаторов конкурса молча ждал, когда буря стихнет. Никто дочь этой фурии в плохую гримерку специально не сажал. И вчера все было в порядке. А сегодня над комнатой прохудилась труба, и вода залила одну стену. Повышенная влажность и запах мокрой штукатурки никому еще не помешали переодеться… Черт бы побрал спонсоров, если они заводят таких жен.

– Я требую!

– Хорошо, хорошо, но у меня есть только одно место.

– Этого достаточно, – величественно произнесла матрона и сверху вниз посмотрела на сидящую здесь же Ксанку. Ее дочь будет находиться в лучших условиях, а вот Мещеряковой тут все ее связи не помогут!

– Извини, – шепнула Лариска подруге, – она просто сильно нервничает.

– Чепуха, – сказала Ксения, искренне сочувствуя товарке. Характер у Галины Викторовны стал совершенно истеричным. – Ты не переживай.