Симона Вилар - Лазарит

Джоанна и впрямь знала, что регулы у королевы Сицилийской и впрямь бывают необыкновенно мучительными. Но как объяснить это королю? Странно и то, что, когда Иоанна попробовала сослаться на нездоровье, Ричард только отмахнулся и продолжал настаивать. Пиона во что бы то ни стало должна проехаться верхом на своей арабке по одной из возвышенностей к северу от Акры, твердил он, не желая слышать никаких отговорок. Такое случалось и прежде: Ричард обычно был вежлив и снисходителен к дамам из окружения королевы, но мог и пренебречь их «причудами». Но почему такая строгость и спешка?

— А может, мне прокатиться вместо вас, Пиона? — неожиданно предложила Джоанна. — Говорят, мы с вами похожи, одного роста, у обеих черные косы. Если я оденусь в ваши любимые розовые и малиновые цвета и накину вуаль, закрыв лицо от пыли на манер восточных женщин, — никто не осмелится выяснять, кто скрывается под вуалью: сестра короля или его кузина?

Пиона повернулась к ней и попыталась изобразить улыбку, что далось ей с трудом. Пухлые губы королевы Сицилии были искусаны.

— Джоанна, если бы ты знала, как я рада, что ты снова стала самой собой! Ты всегда была такой проказницей и выдумщицей!

Она поморщилась, переворачиваясь на спину.

— Если до завтра я не почувствую себя лучше, на арабке поедешь ты. Я думаю, это замечательная мысль.

Джоанна де Ринель покинула Королевский замок в Акре, едва начало светать, — надо было успеть показаться на холмах до того, как наступит жара. Малиновое платье Иоанны сидело на ней как влитое, скрывая ноги почти до шпор и ложась изящными складками на круп лошади. Оно было немного тесновато в груди, но всадница в нем и впрямь выглядела, как сестра Ричарда. Лицо ее скрывала бледно-розовая вуаль, которую удерживала на голове легкая диадема с рубинами и зубцами в форме цветочных бутонов. Кроме того, Джоанну сопровождали рыцари из свиты вдовствующей королевы Сицилийской — те самые верные шотландцы, которые защищали ее у берегов Кипра. К одному из них — светловолосому гиганту Осберту Олифарду — Пиона питала особое расположение, о чем при дворе уже ползли слухи. Присутствие шотландцев должно было окончательно убедить любого сомневающегося, что на серебристо-бежевой голубоглазой лошадке — не кто иной, как сама сестра короля Англии.

— Ричард наблюдает за нами с башни, миледи! — с явственным шотландским акцентом произнес позади Осберт Олифард.

Джоанна оглянулась и увидела наверху, за зубцами парапета, фигуру короля. Он поднял руку в приветственном жесте, и лже-Пиона ответила ему с седла легким поклоном, придерживая складки вуали у лица. Едва ли Ричард мог заподозрить подвох — расстояние было слишком велико, а в воздухе еще висела предрассветная дымка.

Она не беспокоилась о том, чем может обернуться для нее такая подмена. После кошмара, в котором она провела последние недели, все это казалось забавной чепухой. Подумаешь! Просто дамы решили чуть-чуть пошутить. Да и кто может донести? Во всяком случае, не шотландцы. Пиона же, со своей стороны, поклялась, что проведет все время до возвращения кузины в своих покоях, никого не принимая.

Тем не менее настойчивость Ричарда в связи с этой на первый взгляд ничем не примечательной увеселительной поездкой казалась обеим дамам необычной и подозрительной.

Миновав недавно восстановленный мост у ворот Святого Николая, Джоанна и думать забыла об этом. Впереди лежал лагерь крестоносцев — вернее, та его часть, которую пришлось сохранить после того, как выяснилось, что в Акре не хватает помещений для всего войска. Поначалу те, кому не нашлось места в городе, возмущались, но Ричард распорядился предоставить им самые удобные и просторные шатры, растянуть повсюду полотняные навесы для защиты от солнца и установить объемистые чаны с водой, чтобы воины могли ежедневно мыться. Еды в лагере было с избытком, и ропот мало-помалу утих.

Полупустой лагерь по-прежнему был окружен частоколом, за которым расхаживали караулы, состоявшие из копейщиков и лучников. Миновав их, Джоанна, как и было условлено, свернула к покрытым кустарниками холмам на севере, ибо к югу от крепости, на горном кряже Каруба, еще можно было наткнуться на сарацин. В целом же местность после отступления войск султана стала безопасной, и крестоносцы время от времени отправлялись на холмы, чтобы поохотиться. Пока шли переговоры и Саладин все еще надеялся убедить королей Запада заключить союз против мятежных сыновей Нур ад-Дина, а Ричард и Филипп, в свою очередь, ждали выкупа за пленных, боевые действия были прекращены. Разведчики доносили, что Саладин отошел к Сефории и на окрестных дорогах можно встретить только его гонцов, курсировавших между Акрой и ставкой султана. Гонцы доставляли подарки и послания султана, а обратно увозили ответные дары и сведения, которые им удавалось собрать по пути и в самой Акре.

Джоанна, возглавлявшая небольшой отряд, старалась ехать неспешно, хотя арабская лошадка так рвалась вперед, что всаднице жаль было постоянно сдерживать ее, приноравливаясь под размеренную поступь коней шотландцев. Когда же впереди открылся широкий пологий склон холма, молодая женщина слегка отпустила поводья, и ее лошадь сразу перешла на крупную плавную рысь.

— Миледи! — окликнул ее Осберт Олифард. — Не спешите так, мы не поспеваем за вами!

Еще бы! Их мохноногие коренастые северные кони, несмотря на их силу и выносливость, просто не могли угнаться за благородной кобылкой арабской породы. Та легко шла стремительной иноходью, равномерно покачиваясь из стороны в сторону, и пучок фазаньих перьев, украшавший суголовный ремень арабки, слегка подрагивал при каждом движении.

Джоанна натянула поводья, и лошадь нетерпеливо взвилась, забила передними ногами, а затем закружилась на месте, словно не в силах справиться с переполняющей ее резвостью. Всадница рассмеялась. В какой же тьме она жила, как могла забыть о такой превосходной вещи, как верховая прогулка!

Шотландцы догнали ее, гремя доспехами, их лошади сердито пофыркивали и мотали головами.

— Вы не должны отрываться от нас, миледи, — сурово заметил Осберт.

— Здесь опасно?

— Нет. Но ваш сан не дозволяет передвигаться без свиты.

Шотландцев было около дюжины. Все они были в полном вооружении, и тяжелые кожаные панцири с нашитыми стальными пластинами уже тяготили их — солнце поднималось все выше.

Столь медлительное шествие, однако, уже начало утомлять Джоанну. Впереди, на гребне холма, уже виднелись темная хвоя низкорослых кедров, заросли можжевельника и тамариска, стройные копья кипарисов. Топот копыт по пыльной земле смешивался с переливчатыми птичьими трелями. Со стороны побережья налетел порыв ветра. Казалось: стоит только пришпорить лошадь — и полетишь с ветром наперегонки. Как же она любила быструю езду, когда за спиной словно вырастают крылья! И почему бы не доставить это удовольствие себе и лошади?