Владимир КОРОТКЕВИЧ - Христос приземлился в Гродно (Евангелие от Иуды)

Он махнул рукой и пошёл на гульбище. Может, хоть на башне укроешься от всего этого?

Лотр случайно спрыгнул с коня рядом с Анеей и только тогда заметил её. Повлажнели глаза. Девушка не заметила его, она не сводила взора с зубцов, чтобы ничего не пропустить. Но упорный чужой взгляд почувствовала… Поворотила голову – и в глазах плеснул испуг, смешанный с почтением.

– Я опять не видел тебя у доминиканцев на исповеди, дочь моя, – мягко сказал Лотр.

– Я исповедуюсь в своей слободе, ваше преосвященство, – опустила она ресницы. – Вы слишком добры, если замечаете такое никчёмное существо, как я.

– У Бога нет никчёмных. И если я напоминаю…

– Вы – великий человек.

– …когда я напоминаю, чтобы исповедовалась там…

В девичьих глазах вдруг появилась твёрдость. Шевельнулись губы:

– Бог везде.

– И в схизматской молельне?

– Что ж, если Он захочет, то пойдёт и туда. Он – там. Он уже выходил один раз. И вы сами сказали, что у Бога нет никчёмных…

Сопротивление возбуждало и дразнило Лотра. Ноздри его задрожали.

– Смотри, я напоминаю.

«Магдалина» велела слуге держаться того места, где спешился кардинал.

– Легче найдёшь.

В действительности ей нужно было присмотреться к девке, с которой так подозрительно долго разговаривал патрон. Не сходя с мула, она смотрела, оценивала и ощущала, как шевелится где-то под душой ревнивое волнение. Плевать она хотела на объятия этого очередного, но с ним спокойно. Беда её была в том, что каждый раз ей казалось: вот это не… надолго (она страшилась слов «постоянно», «всегда» и почти не вспоминала, что есть слово «навеки»). Каждый, кто давал ей на известное время уверенность и всё прилагающееся (деньги были делом десятым, хотя этот и платил хорошо), вызывал в её душе приязнь и даже нечто похожее на желание быть с ним.

И вот – эта. А может, ещё и ничего? Может, обойдётся?

На лестнице кардинал столкнулся с Болвановичем. Красный, шатается – чёрт знает что. И вдруг, когда Лотр остановил его, из-под пьяных бровей Григория Гродненского неожиданно трезво сверкнули медвежьи глазки.

– Рык слышишь? – спросил Лотр.

– Отверз Пан Бог уши мои.

– И что?

– Думаю, сильненьким наш злодей делается.

– М-м… да. Вот тебе и кукла. Два этаких чуда. Вот выйди сейчас на стены, крикни против него. Что будет?

– Это ты выйди. Ты что, последний оплот восточного православия в Гродно уничтожить хочешь? Это ты – подожди.

Лотр махнул рукою, пошёл. И уже с самого забрала увидел, как сидит на выступе стены и думает о чём-то Босяцкий.

– Н-ну?

Серые в прозелень, плоские глаза праиезуита показали в ту сторону, откуда летел шум человеческой толпы.

– Т-так… он где?

– Стража доносит: по забралу ходит, с другой стороны башни.

– Сила?

– Д-да… с-сила. Это немного больше того, на что надеялись.

– И что? – Лотр не желал начинать разговор первым.

– Да что… Одно из двух. Либо он мошенник, жадный к деньгам и славе, а власти – по глупости, а может, по лени, – не алчущий. В этом случае он нам – как поветрие. С ним нам и курия – ерунда.

– А что, это, по-моему, неплохо. – Лотр сделал шаг навстречу монаху-капеллану, чтоб верил, чтоб высказывался дальше. – Что бы ты сказал, будь я понтифик, а ты – серый Папа?

– Всё в руке Божьей.

– Ну, а ещё какое «или»?

– Или он совестливый, боязливый дурак, ни денег, ни славы не хочет и не будет нам помогать (а такой нам не нужен).

– И ещё есть одно «или», – с внезапной суровостью сказал нунций. – А что, если он и мошенник, и сребролюбец, да ещё и любитель власти… И что, если он силу свою почувствует и поймёт, что сам всё может?

– Думаю, плохо будет. Зачем мы, зачем Церковь при живом Боге?

– Что ж тогда?

– Убрать, – одними губами сказал монах и добавил чуть громче: – Но я думаю, что не из тех. Человек, бывший раб. Откуда ему знать про власть и желать её?.. Иди, спроси его. Всё в руке Божьей.

– То-то. В чьей руке?

Босяцкий усмехнулся кардиналу в спину. Ишь, встревожился, лупанул, как ты его, скажи, за пятки хватают. Напрасно бежишь. Человек алчет либо золота, либо славы, а жажде власти так называемому Христу ещё негде было научиться.

Лотр нашёл Юрася там, где и ожидал найти. Братчик ходил по забралу, морщился от криков и мял одну руку в другой. И этот обыкновенный, очень человеческий жест успокоил кардинала.

– Ну что? – спросил он. – Тут лучше, чем на кобыле?

– Да ну его, – сморщился Братчик. – Не по мне это. Чувство такое, словно я комар в борще. У всех на глазах, все смотрят… И мысли какие-то дурацкие. Вчера голый нищий. А сегодня «чудеса» эти. Город сыт, город кричит-надрывается. Все меня хвалят. И думаешь, как горожане все: а может, и взаправду здесь без вселения Духа и вдохновения Божьего не обошлось?

Лотр сосредоточенно покосился на него.

«Начинается, – подумал он. – Не успел человек из грязи выбраться, а уже в боги. Всегда, чёрт его возьми, так».

Лицо Юрася говорило, что ему неудобно и плохо. И Лотр повел подкоп, чтобы выяснить, как далеко Христос зашёл в мыслях:

– Ну а сбежал бы отсюда или нет?

– Дудки. Святого, может, и вынесли бы ангелы, а я мошенник, я жулик.

Обычное наивное лицо. Лицо пройдохи, добывающего хлеб хитростью. Лотр придвинулся к нему.

– Слушай, – голос его осёкся. – Слушай, Христос, и забудь, что ты жулик. Ты велик, ты мудр, ты Бог. До того времени, покуда мы возносим тебя. Ты нам нужен таким. Но и ты нас держись. Видишь: город у ног. Большой, богатый, красивый. А за ним вся Белая Русь, всё королевство, вся земля. Если будешь держаться… нас, если скажешь, что без… нас плачет престол святого Петра – озолотим. Всё дадим тебе. Поклонение… царства… богатство.

И осёкся, увидев на этом странном, беспардонном лице брезгливость.

– Я же говорил, что не хочу быть святым. Я довольствовался бродяжьей долей… Я сегодня драку видел… Лучше отпустите вы меня. Не хочу я в Рим. И тебе не советую. В Рим я пошёл бы только, чтобы увидеть одного человека.

– Что за человек?

– Он не имеет власти. Но знает больше всех на земле, хотя даёт людям только часть своих знаний. Не понимают. Не поймёшь и ты. Он рано пришёл. Он теперь, наверное, старый. Я обязательно хотел бы увидеть его. Но в Рим, в этот город нечестивцев, я пошёл бы только обычным бродягой-школяром. Если здесь такое, то что же тогда в Риме?

– Хочешь, я узнаю об этом человеке? – залебезил Лотр. – Чем занят этот твой «знаток»?

Он понял, что золотом этого бродягу не приманишь и нужно искать другие пути.

– Откуда? Где? – иронично спросил Христос.

– Я не знаю, но тут есть человек, который знает всё. Так чем занят этот твой «знаток»?

– Рисует, занимается анатомией.

– Так я и знал, что какая-нибудь гадость насчёт требушения мёртвых.