Владимир Короткевич - Христос приземлился в Городне (Евангелие от Иуды)

ВЛАДИМИР КОРОТКЕВИЧ

ХРИСТОС ПРИЗЕМЛИЛСЯ В ГОРОДНЕ

(ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ИУДЫ)

ВЫШЕЛ СЕЯТЕЛЬ НА НИВЫ СВОЯ,

или Историческое поле Владимира Короткевича

Открывая всякую новую книгу, мы втайне надеемся на чудo соприкосновения с прекрасным, на встречу с загадочным творче­ским миром автора. А еще — на чудо откровения. Ибо сколько бы и чего бы мы ни знали, нам всё равно хочется нового, неведомого, необычного. Открывая книги известного белорусского писателя Владимира Короткевича, мы бесспорно получим всё ожидаемое. А ещё — попадем в удивительный и неповторимый мир белорус­ской истории, воплощенной в выразительную художественную форму. И это будет воистину неожиданное открытие. Открытие для тех, кто немного знаком с историческим путем нации, и тех, кто впервые с этим соприкасается.

Белорусский читатель охотно будет познавать и самого себя, глубже осознавать свой национальный стержень, свое Богом опре­делённое место в человеческом макрокосмосе, свою неразрывную связь со всем людским сообществом. Читатель же из-за пределов белорусских земель может с интересом окунуться в неведомый ему многоликий национальный космос белорусов.

Владимир Короткевич стал не только первооткрывателем подлинной белорусской истории, он первым среди творческих людей увидел облик белоруса не «изможденного лихорадкою», не с «язвами на тощих руках», опухшими ногами в лаптях и с «кол­туном в волосах». Нет, конечно, был в истории и такой житель. Но это только часть правды. Та часть, которая невольно способ­ствовала внедрению в сознание самих белорусов чувства неполно­ценности, национальной недоразвитости, что ли. И это не была созидающая правда. Таковой она становилась только при условии знания картины жизни белорусского народа во всей её полноте и многообразии. Народа, имеющего не только преданных земле и рачительных пахарей, но и, что не менее важно, подлинных и по­томственных интеллигентов, тех, кто из поколения в поколение ра­дел о духовном и нравственном возвышении личности.

Владимир Короткевич как будто удивился — почему же до него не сумели, или не захотели, не смогли понять этого даже некоторые его собратья по перу, продолжая создавать страдальче­ский образ притерпевшегося ко всем бедам и невзгодам бело­руса? Осознав эту реальность, он захотел изменить оценку и са­мооценку белоруса, его национально-нравственные ориентиры, восстановить его национальное достоинство. Нет, писатель не смотрел на историю сквозь розовые очки, не видел в ней сплошь хорошее и исключительно положительное, он умел отделять зер­на от плевел, не боялся писать о трагическом в поведении лю­дей, в их действиях. В. Короткевич считал, что «история — метод мышления человека. Он и дает возможность размышления(вы­делено мной. — А. Б.) над прошлым, современностью и будущим, потому что история моделирует общественные процессы». Та­ким образом, писатель практически заново создает литературу исторической тематики, утверждает свою особую систему худо­жественных координат, которую охотно принимает думающий и размышляющий читатель.

На призывный клич писателя к познанию, осознанию и приятию своей собственной истории, осмыслению самих себя как полноправного субъекта мировых исторических процессов первой откликнулась молодежь, жадно вбирая в себя всё доселе неведомое, чтобы переплавить его в свои убеждения и с этими знаниями уверенно вступить в новую жизнь. Если принять, что каждое поколение людей живет ради следующего поколения, то получается, что оно вместе с генетическим кодом нации передает своим последователям и свой собственный опыт, свое националь­ное мировосприятие. Поэтому важно, каково содержание этой передачи, чем наполнена жизнь предшественников.

То далекое уже поколение первочитателей Владимира Ко­роткевича было не единственным всплеском интереса к творчеству писателя и к исторической правде. Посеянное пытливым иска­телем и талантливым автором до сих пор дает всё новые и новые всходы, прорастая оправданным чувством собственной нацио­нальной гордости, уважительным отношением ко всем великим и малым нашим соплеменникам на земле. Представьте, сколько поколений молодых людей вошло в мир, воспринимая историю собственной страны глазами Владимира Короткевича, впитывая воссозданный им дух далекой от них эпохи. Следует признать, что для белорусов подобная тяга к исторической правде имела свои отличия и особенности. Ибо народу, которому в силу различных объективных и субъективных причин приходилось раз за разом доказывать право на собственную государственно-национальную самоидентификацию, даже на самое название «Беларусь», нужны были исторические примеры, духовные ориентиры, герои высо­кой и высочайшей нравственной чистоты. Требовалось глубоко осознать путь развития предков, чтобы укрепиться в стремлении, как сказал первый народный поэт Беларуси Янка Купала, «занять свой достойный посад меж народами».

Владимир Короткевич, опередивший в этом стремлении своё время и показавший нравственную роль исторической па­мяти, 6езоговорочно стал для читателя не только авторитетным знатоком истории, но и непревзойдённым мастером слова, вопло­тившим яркие образы национальных героев, радеющих за хлеб ду­ховный для собственного народа. Вот почему вместе с ним до сих пор продолжается восхождение к вершинам национального само­сознания всё новых и новых его читателей и почитателей.

Чтобы убедиться в сказанном, прочитайте хотя бы роман «Нельзя забыть» (1962) — первое произведение Владимира Ко­роткевича подобной направленности. Сам автор так оценил свое творение: «Произведение это — многоплановое, в определенной мере — экспериментальное. История здесь соседствует с современ­ностью, проза — с поэзией, лирика — с жизненным сухим реализ­мом. Такое соединение... было новизной в нашей литературе...».

Главный герой романа студент и поэт Андрей Гринкевич представитель согретого хрущевской оттепелью поколения ше­стидесятых годов прошлого столетия со всеми его земными за­ботами и устремлениями. Но он еще и духовный наследник того рода Гринкевичей, которому не чуждо было проявление любви к своему народу, готовность защищать его право на достойное место в человеческом сообществе всеми возможными способами. Потому и оказался один из предков Андрея в рядах повстанцев К. Калиновского, за что и был казнен.

Если до Короткевича многие белорусские писатели имен­но так и смотрели на место белоруса на земле — прежде всего, как хлебопашца, независимо от того ремесла, которое он реаль­но имел в руках (будь даже рабочим на заводе), полагая, что по своему происхождению, по сути характера, даже по своему мента­литету белорус — это исключительно хлебосей, то Владимир Се­мёнович со всей внутренней убеждённостью открывал нам облик доселе неведомого белоруса. Белоруса-интеллигента, человека со своим внутренним миром, своим миропониманием, способно­го осмысливать свою жизнь и жизнь своей Отчизны во взаимной связи с судьбой других народов, умеющего видеть не только пло­дородие земли, но и её красоту, удивляться не только зернистому колосу, но и голубым разливам васильков во ржи.