Владимир Короткевич - Христос приземлился в Городне (Евангелие от Иуды)

Относительно своей творческой лаборатории в интервью из­вестному исследователю истории белорусской литературы Адаму Мальдису (он написал удивительно тонкую, пронзительную по то­нальности книгу «Жизнь и вознесение Владимира Короткевича», из которой я почерпал для себя немало интересных фактов твор­ческой биографии Владимира Семёновича) писатель отметил: «Сначала появляются записные книжки. В них — размышления, наблюдения, выписки. Затем рождается краткий план. Между его строк вписываются всё новые и новые куски. Такой план перепи­сывается раз пять. А потом, когда всё отстоялось и отшлифовалось в голове, — переписываю начисто. Легко и без особых правок. Я согласен со словами Бунина, приведёнными в воспоминаниях Катаева, что нельзя из ничего сделать что-то путем бесконечных перечёркиваний. Конечно, если уже что-то есть, тогда и правки позволяют улучшить произведение...».

Подступаясь к своей главной теме — восстанию 1863 года, В. Короткевич будто бы испытал себя в осмыслении других собы­тий из истории Беларуси, создав на эту тему целый ряд рассказов, пьес, повестей. Крестьянскому восстанию на Могилевщине в нача­ле XVII века, главным образом в окрестностях Рогачева (после объ­единительной для Польши и Великого княжества Литовского Люб­линской унии 1569 года, в результате чего усилилась полонизация белорусского населения) он посвятил романтическую повесть «Се­дая легенда», пронизанную патриотическим содержанием и насы­щенную исторической памятью. Исследователь творчества писате­ля Анатоль Воробей отмечает, что эта повесть звучит «как протест против деспотизма, жестокости и ренегатства, измены родине». Не обходил стороной В. Короткевич и курьёзные происшествия, как, например, существование на Гродненщине в конце XVIII века настоящего цыганского королевства — оно и на самом деле суще­ствовало когда-то: со своим королем и своей столицей в местечке Мир, где знаменитый ныне Мирский замок. Этому посвящена юмористически-сатирическая повесть «Цыганский король».

По поводу романа «Колосья под серпом твоим» В. Коротке­вич говорил: «Замысел появился еще тогда, когда я был студентом Киевского университета. Вместо того, чтобы ходить на лекции, — сидел в библиотеке над старыми книгами. Постепенно перед моими глазами возникали привлекательные фигуры моих пред­ков — отважных, свободолюбивых людей. И среди них — повстан­цы 1863 года, которые не жалели жизни, борясь за «вашу и нашу свободу». А потом дядька показал мне на Днепре (подле Рогаче­ва. — А. Б.) места, где происходили те события. Руины гауптвахты, где расстреливали людей, и лошадиное кладбище, где их потом закапывали. Постепенно у меня росло желание рассказать об их подвиге, сохранить память... Прежде всего я стремился правдиво передать дух того сложного и противоречивого времени. Возобно­вить детали мне помогали архивные документы».

Хотел рассказать, и рассказал. Да так, как дай Бог кому-либо повторить нечто подобное. Главное содержание романа — со­циально-историческое осмысление кануна восстания 1863 года, выявление его движущей силы. Поэтому здесь тесно переплелись и историческая правда, и основанный на ней художественный вы­мысел. Среди героев не только «паны косы и сохи», но прежде все­го белорусская шляхта, в том числе образ руководителя восстания Кастуся Калиновского. В центре романа положительный образ князя Алеся Загорского, что для тогдашней советской действитель­ности было весьма экстравагантно и непривычно. Заветная мечта Владимира Короткевича — во всей своей полноте и правдивости воссоздать нашу историю, пожалуй, наиболее выразительно во­плотилась именно в этом романе.

Натуральное чувство радости многих и многих читателей от встречи с захватывающим историческим произведением талантли­вого автора обобщенно высказал Адам Мальдис: «Раньше или поз­же, но исторический романист должен был придти в нашу прозу. И он пришёл в личности Владимира Короткевича, стал явью благо­даря «Колосьям...». Они — не случайность, а закономерность, обу­словленная закономерностями формирования самой литературы. В «Колосьях...» нас удивляет умение писателя проникнуть в суть, дух эпохи, отдалённой от нас более чем на столетие, возобновить тогдашнюю жизнь, осмыслить её, не модернизируя, — и одно­временно с позиций сегодняшнего дня. Для этого нужны были не только глубокие и разнообразные знания, но и творческая интуи­ция. Нужен был большой талант».

Переведённый на русский язык, роман практически стал бестселлером и в России. Как и другие произведения, он был пе­реведен на многие европейские (и не только) языки. Появилось и своеобразное ответвление этого романа — тематически связан­ная с восстанием повесть «Оружие», насыщенная обличительной сатирой как на российское самодержавие и крепостничество, так и на всё чуждое и враждебное человеческой цивилизации. В ней те же герои, что и в «Колосьях...». Действие происходит в 1862 году в Москве, где будущие участники восстания надеются приобре­сти оружие.

С не меньшим интересом был встречен воистину новатор­ский остросюжетный приключенческий, исторический, философ­ский роман «Чёрный замок Ольшанский», который сам автор на­звал психологическим детективом. Словно оправдывая это, писа­тель отмечал: «Мы всё пишем о том, как «Ганна хлопотала у печи». А надо — о необычном, ярком, таинственном. Чтобы нельзя было оторваться всю ночь». Писатель достиг желаемого. Журнал «Маладосць», в котором печатался роман, продавали из-под полы — «по блату», зачитывали до дыр, в библиотеках за ним стояли очереди, часто его просто воровали. Здесь переплелось всё: современность, туго закрученная интрига, глубокий психологизм, социальный и исторический аспекты, и ко всему — неповторимые по своей ко­лоритности живые человеческие характеры.

Народный писатель Беларуси Василь Быков точно подме­тил характерную особенность творческого метода В. Короткевича: «Неустанное изучение минувшего по архивным и литературным источникам, многолетнее вдумчивое осмысление атмосферы, духа, психологии людей, давних времён выработало у автора опреде­лённое художественное, интуитивное ощущение материала, мало кому присущее из других писателей».

Читатель сразу уловил принципиальную новизну произве­дений писателя, принял её и пошёл за ней в неведомый доселе мир истории, в новый художественный мир Владимира Короткевича. Его восторженно приняла не только литературная, но и внелитературная среда. Эффект присутствия писателя в белорусской лите­ратуре уже не выветрится никогда, никогда не будет оспорено его первенство в таком раскрытии исторической тематики. И не толь­ко в литературе. Многие литературные герои продолжают свою жизнь на экране (кинофильмы «Христос приземлился в Городне», «Дикая охота короля Стаха», «Чёрный замок Ольшанский», «Се­дая легенда»), на оперной и балетной сцене (оперы «Седая леген­да», «Дикая охота короля Стаха», по пьесе «Кастусь Калиновский» автор сам создал либретто балета), в телеспектаклях («Мельница на Синих Вирах», «Синяя-синяя...», «Ладья Отчаяния», «Листья каштанов») и радиоспектаклях («Паром на бурной реке», «Чёрный замок Ольшанский»).