Идиллия Дедусенко - Тайна Нефертити (сборник)

— Что ж, пора, — сказал Эйе.

Анхесенпаамон, словно очнувшись, вздрогнула, подошла к саркофагу и положила букетик рядом с телом, закрытым дорогими одеждами. Вот и все, что осталось от их былого счастья. Она едва не потеряла сознание, но Тии и Эйе подхватили ее с обеих сторон.

Ночь прошла в беспокойстве: что-то Абдель задерживался. Теперь Анхесенпаамон нужно думать о себе. Или она останется царицей, или… Вот об этом думать не хотелось.

Утром пришло ужасное известие: недалеко от столицы, около ближнего оазиса, найден отряд воинов, зарубленных мечами. Среди них — Абдель и царевич соседнего государства, согласившийся на египетский трон. Воинов чем-то опоили и убили сонными, когда они не могли оказать сопротивления.

— Это он! Это он! — вскрикнула Тии, узнав об ужасном событии, и упала замертво.

Анхесенпаамон догадалась, кого имела в виду Тии, но не хотела в это верить. Она отчаянно плакала над мертвой нянькой, потому что очень любила ее и потому, что в этот миг осознала: теперь она совершенно одна в этом жестоком мире.

Вдруг Анхесенпаамон почувствовала резкие боли в животе и закричала. Тут же явилась откуда-то сиделка, она позвала слуг и послала за врачом. Доктор велел уложить царицу и дать ей успокоительного. Притихшие на какое-то время боли возобновились и становились все нестерпимее. Сиделка послала слуг за Эйе. Он явился, выслушал врача и, когда тот снова пошел в покои царицы, остался в соседней комнате и напряженно вслушивался в стоны и крики Анхесенпаамон.

Эйе сразу отмел все предложения вельмож и притязания министров, решительно пресек всякие разговоры о судьбе египетского трона:

— Это воля наших богов, воля Амона-Ра, они не допустили чужого властвовать над Египтом!

«А кто приказал погубить отряд Абделя?»— шептались между собой вельможи и министры, но так, чтобы их шепот не достиг ушей Эйе. Каждый втайне повторял это имя, но никто бы не рискнул произнести его вслух. Сразу после гибели Абделя Эйе поставил во главе войск и крупных отрядов телохранителей царской семьи своих людей. Теперь с ним не только боги, но и вся армия и охрана. Никто не сможет его одолеть, и потому все только тайно шептались, а на заседании совета министры молча внимали Эйе. И он, оглядывая всех своим суровым магическим взглядом, провозгласил:

— Боги повелели мне хранить Египет и управлять народом во благо. Вдовствующая царица, понимая всю важность этого для судьбы страны, согласилась стать моей женой. Анхесенпаамон остается царицей Египта, а я вместе с ней восхожу на трон!

Юная царица, у которой никто и не спрашивал согласия, стояла тихая, бледная, смотрела куда-то вдаль невидящим взглядом, будто заранее знала, что впереди у нее нет ничего хорошего, ибо даже трон, принадлежавший ей по праву, теперь на самом деле ей не принадлежит. Она прилагала все усилия, чтобы не выйти замуж за своего слугу, даже самого высокопоставленного, каким был Эйе. Но вот теперь сидит с ним рядом и с отвращением думает о предстоящей ночи, когда этот дряхлеющий старик придет к ней на правах мужа.

Жизнь потеряла для Анхен всякий смысл. Она слепо подчинялась воле Эйе. В одном не могла ему угодить — произвести на свет наследника. Но тo была не ее, а его вина — в таком почтенном возрасте он сам уже не мог стать отцом.

Анхен только тогда и испытывала хоть какую-то радость, когда Эйе уезжал по делам. В самые первые дни его царствования ему пришлось срочно выехать на границу с хеттами, которые двинули на Египет несметные войска, чтобы разорить страну за убитого царевича. И неизвестно, чем бы кончилась эта внезапно начавшаяся война, если бы не чума, вдруг охватившая Египет и занесенная пленными в хеттские войска. Обе стороны несли гораздо большие потери от болезни, чем в сражениях. Чума их «примирила», вторжение хеттов в Египет было остановлено.

Когда вскрыли гробницу Тутанхамона, то помимо царских саркофагов там нашли две крошечные мумии. Почему руководившие раскопками Говард Картер и лорд Карварнон скрывали такую «находку», уже вряд ли мы узнаем. Возможно, и не скрывали, а просто не придали значения. В центре их исследований был фараон, ставший сенсацией века. Да к тому же оба вскоре умерли при загадочных обстоятельствах.

Крошечными мумиями впервые по-настоящему занялись около 30 назад, о них сообщили британские ученые из университета Манчестера. Предполагается, что обе мумии — это сестры-близнецы, дочери Тутанхамона и Анхесенпаамон. Их родство с отцом подтверждается исследованиями крови фараона и одной из девочек — она оказалась одинаковой группы.

Почему решили, что девочки — близнецы? Обе недоношенные, разница в росте незначительная: 30 и 30,5 сантиметра. Ученые утверждают, что так бывает: находясь в утробе матери, один из эмбрионов растет быстрее. Практически ни у кого нет сомнений, что появились на свет они мертвыми в результате какого-то стресса у царицы в период подготовки похорон фараона. Их мумифицировали в спешке, сохранив (вопреки обычаю) мозг и внутренности, и в таком виде поместили в гробницу Тутанхамона. Больше ничем нельзя объяснить, почему маленькие мумии оказались в одной гробнице с отцом. Нежизнеспособность девочек можно объяснить кровосмесительным браком между Тутанхамоном и Анхесенпаамон, у которых был один отец, а также тяжелейшими стрессами, выпавшими на долю юной царицы.

Что касается брака Эйе и Анхесенпаамон, то это доказано многими источниками. Еще одним свидетельством является кольцо, на котором имеются два орнамента-завитка с их именами. Такие кольца делали специально для царских особ-молодоженов. Кольцо сейчас хранится в одном из музеев Германии.

Прошло четыре года. Эйе, совершенно больной и разбитый, все-таки еще держался на троне, не желая выпускать власть из рук. Но однажды он собрал министров, пригласил Верховного жреца: Эйе, чувствуя приближение жизненного конца, намеревался назвать своего преемника. Об Анхесенпаамон и ее правах уже давно никто и не думал. Все видели, что Эйе действительно плох, и ждали развязки.

Министры с нетерпением ждали фараона. Наконец появились носилки с царем, и было видно, что он с трудом держится, чтобы не упасть. Носилки поднесли к самому трону, несколько вельмож помогли царю взобраться на него и взять в руки символы власти. Все видели, что руки его дрожат, а на бледном лице, изборожденном крупными морщинами, выступил обильный пот. Вельможи стали перешептываться: сумеет ли фараон довести церемонию до конца или завершит свой жизненный путь прямо здесь, в тронном зале. Некогда грозный вельможа, умевший подчинять себе волю фараонов, теперь представлял собой жалкое зрелище. Его силы иссякли, ибо нет ничего изнурительнее, чем борьба за власть.