Николай Дмитриев - Обязан выжить

— Резать? — недоуменно переспросил Фрол. — Вот те и на, а я как раз Егорыча на охоту звать собрался, за свежиной…

— С охотой повременить можно, — солидно поддержал Полю Иртеньев. — А там, глядишь, за пару дней и пройдет.

— Ну, тады ладно, — со вздохом подчинился Фрол. — Коль говоришь, что пройдет…

— Конечно, пройдет, и тянуть нечего, — уверенно подтвердила Поля и привычно захлопотала.

Наблюдая, как женщина возится со слегка испуганно посматривающим в ее сторону Фролом, Иртеньев подумал, что наверняка они с полчаса будут заняты, и, решив воспользоваться моментом, поднялся.

— Я думаю, мне пока тут делать нечего, — с улыбкой заявил Вика и, подхватив с лежанки пиджак, карман которого заметно оттягивала жестянка с золотом, направился к выходу.

Сейчас, когда лесные страхи остались в прошлом, спрятанный под ремнем клеенчатый пакет властно напомнил о себе. Потому-то, оставив Полю с Фролом и выбравшись наружу, Иртеньев первым делом осмотрелся, проверяя, не шляется ли кто поблизости.

Убедившись, что кругом все спокойно, Иртеньев не спеша обошел землянку кругом и, выбрав место, осторожно приподнял дерн, укрывавший кровлю. Затем, достав жестянку с золотом из кармана, он засунул находку в щель между бревнами, прикрыл сверху дерном и еще раз огляделся.

Вблизи не было ни души, и, облегченно вздохнув, Иртеньев присел на скат крыши. Потом не спеша вытащил из-под ремня завернутый в клеенку пакет, разорвал связывавший его шпагат и извлек оттуда хорошо сохранившуюся общую тетрадь в добротном коленкоровом переплете.

Осторожно разлепив слежавшиеся страницы, Иртеньев увидел, что тетрадь исписана от корки до корки косым неразборчивым почерком. Вика попробовал читать, но это у него получалось плохо, и он лишь с трудом улавливал смысл той или иной фразы.

Убедившись, что так ничего не получается, Вика наскоро просмотрел тетрадь и, только увидав в самом конце тщательно вычерченные кроки, понял главное. Сейчас он держал в руках не что иное, как описание какого-то месторождения, сделанное, судя по имевшейся на форзаце дате, еще в 1925 году…

Через пару дней, как собирались, пойти на охоту не вышло, из-за того что Фрол пролежал пластом чуть ли не неделю. Оказалось, у мужика был вовсе не чирей, а гнойник, откуда выходил осколок, засевший там после застарелого ранения и который Поле пришлось выковыривать обыкновенным ножом.

Иртеньев уж было подумал, что об обещанной охоте придется забыть, но, едва поднявшись на ноги, еще даже не сняв повязку с шеи, Фрол немедленно вспомнил о своем обещании, и сейчас, вышагивая чуть впереди Вики, то и дело крутил головой и каждый раз с удовольствием повторял:

— Ты ж смотри, дело какое, вроде больно, а повернуть легко…

Из этих слов Иртеньев сделал безошибочный вывод, что вынутый Полей осколок давно досаждал Фролу. Где и когда ему досталось, Фрол не распространялся, да Вика его и не спрашивал. Со слов Поли Иртеньев знал, что ранение у мужика было не такое уж давнее, осколок просидел в теле от силы лет шесть, а это уже наводило на кое-какие размышления.

Однако сейчас, оставив все домыслы на потом, Иртеньев шагал вслед за Фролом, вполуха слушая его рассуждения об охоте и ни о чем не беспокоясь, так как, судя по часто встречавшимся старым затесям, они шли давней охотничьей тропой.

Тем временем Фрол явно сел на своего конька и, поучая Иртеньева, принялся увлеченно объяснять все тонкости здешнего зверованья:

— Тут, Егорыч, первое дело — птичий разговор слушать. По нему все определить можно. Особливо ежели сороки всполошатся и ихний гомон приближаться учнет, вот тут держи ухо востро. Она, сорока, все видит, ей все едино, что человек, что зверь, как углядит, в момент всем доносит…

При этих словах Иртеньеву вспомнилась поросшая мохом поляна и царившая там гнетущая тишина. Вика даже на всякий случай прислушался, но кругом все было спокойно, и его внимание снова привлек Фрол, гнувший свое:

— Однако скажу тебе, Егорыч, ежели часто в тайгу шастать, то оно, конечно, всякие там ловушки наладить можно и, само собой, капканы. Но там, паря, главное абы железом не пахло, и чтоб духу человечьего не слыхать было…

— Да как же так можно? — искренне удивился Вика.

— Можно, паря, можно, — Фрол в очередной раз повернулся к Иртеньеву и усмехнулся. — Барсучий жир здорово помогает, ежли как следует намазаться, дух ентот начисто отбивает. Опять же, пороху, само собой, экономия…

— А что, с патронами у вас туговато? — догадался Иртеньев и уточнил: — Наверно, завоза нет?

— Почему нету, есть. «Охотсоюз» по семь копеек за штуку сколь хошь отпустит… — несколько глуховато отозвался Фрол и неожиданно замолчал.

Только сейчас Иртеньев заметил, что Фрол всячески избегает любого упоминания о предстоящей охоте, и усмехнулся. Наверняка бывалый зверолов искренне верит в приметы, да к тому же, судя по их оружию, дело предстояло серьезное.

Вика на всякий случай даже поправил плотно сидевшую на ремне легкую драгунку, от щедрот Фрола сменившую допотопный дробовик, и с уважением посмотрел на армейский винчестер своего спутника. Винтовка Фрола наверняка была из тех, что поставлялись Америкой еще в 1915 году.

Стремясь показать, что он уважает давний обычай, Вика, решительно уходя от охотничьей темы, спросил:

— А что, из ваших деревенских кто-нибудь, как и я, блукал?

— Да вроде как нет, — с готовностью отозвался Фрол и с некоторой запинкой добавил: — А вот у тех, с экспедиции, чегой-то такое было…

Ответ был именно таким, на какой рассчитывал Иртеньев, и он, как бы между прочим, поинтересовался:

— А у тех что приключилось?

— Да поговаривали, будто не все из тайги вышли, только вот кто да что, не скажу, потому как они от нас в осторонь…

Видимо, не желая вдаваться в подробности, Фрол замолчал, однако сказанного Иртеньеву было более чем достаточно, и он, узнав главное, чтобы не привлекать внимания, немедленно прекратил расспросы.

Дальше они шли молча и примерно через час выбрались на небольшую поляну, где с краю приткнулся неказистый, крытый простым корьем, охотничий балаган. Чуть поодаль Иртеньев углядел торчавший из земли валун, рядом с которым кто-то уложил замшелую колоду.

Похоже, эта уютная полянка и была на сегодня их целью, потому что Фрол тут же устроился отдыхать на колоде, а Иртеньев, уже из чистого любопытства, заглянул в убогое строение. Однако внутри так воняло сырой невыделанной шкурой, что Вика немедленно выскочил наружу, под насмешливую реплику Фрола:

— Что, запашок-то не ндравится?

— Не-е-т, — садясь рядом, в тон ему протянул Вика и, обратив внимание как держит винчестер Фрол, тоже поставил свою драгунку между колен.