Владимир Куницын - Спецназ Его Императорского Величества

«А я ведь не смогу вот так убить его, хоть и вооруженного, но абсолютно слепого, — подумал Каранелли, доставая стилет. — Да и некогда».

Резко толкнув Азарова на князя, Луи проскользнул между гусар и тут заметил, что Белов поднимает пистолет. По щекам текли слезы, но он явно видел! Может, потому, что от вспышки его прикрыли спины гусар.

Каранелли опередил корнета на доли секунды. Правая рука вогнала стилет точно в сердце, а левая вырвала пистолет из слабеющей руки.

Николай услышал негромкий горловой всхлип, а затем быстро удаляющиеся шаги по коридору. Бросив один пистолет, он нащупал стену и пошел вдоль нее к выходу. На пороге он споткнулся обо что-то мягкое и выпал в коридор.

Лежа на полу, Николай перевернулся на спину и выстрелил в потолок.

— Держите Каранеева! — крикнул он во всю мощь легких. В ответ из вестибюля раздался грохот, проклятия, звон металла и еще один выстрел.

Данилов поднялся и, чуть придерживаясь за стену, пошел по коридору. Подойдя к лестнице, он понял, что вестибюль опустел, и крики несутся со двора. Запах вонючего дыма расползался по комнатам, хотя большая часть его уходила через раскрытые настежь двери.

По-прежнему вслепую, благо, что дом родной, Николай вышел на крыльцо.

— Кто здесь есть?

Сапоги протопали по мрамору ступеней, и рядом раздался голос:

— Поручик Граневский!

— Где Давыдов?

— Разыскать?

От торца дома раздался крик бегущего человека.

— Ваше высокоблагородие!

Вахмистр, который вместе с товарищами стерег окно, торопился к крыльцу.

— Что случилось?

— Кто-то в лес ушел. Сам видел. Он там, по темному… Тихо бежал, будто лист на траву. А как у леса… Там луна светит. Быстро так шастнул — и в кусты.

— Ясно. Вахмистр, срочно всех в ружье! По левой стороне леса восемь залпов! Поручик Граневский! Срочно найдите Давыдова, пусть приходит сюда. Сами возьмите всех гусар с ружьями и по правой части леса!

— Будет исполнено, только ружей у нас…

— Поручик, я знаю, что по расписанию на эскадрон гусар положено только шестнадцать штуцеров! У вас есть еще что-нибудь?

— Десяток ружей французских.

— Отлично. Тоже восемь залпов. И быстрее, быстрее!

Данилов вернулся в вестибюль. Резь в глазах поутихла, хотя черные пятна, через которые с трудом удавалось различать окружающие предметы, никуда не исчезли.

Со второго этажа медленно, держась за перила, спускались офицеры.

— Ну, что там? — спросил Николай.

— Убит.

— Что? Кто убит?! Кто?! — Николай кричал, пытаясь задавить нехорошее предчувствие.

— Ваш корнет, — в голосе Азарова звучало искреннее сожаление.

— Черт! — сквозь зубы выругался Николай. Это все, что он мог себе позволить, хотя хотелось броситься на пол и молотить кулаками по дубовому паркету.

В дом, громко стуча сапогами, вбежал Денис Давыдов.

— Что происходит? — гусар был явно сердит. — Почему вы отдали приказ стрелять по лесу?

— Одну минуту, господин подполковник! Майор Ружецкий, начинайте собирать ваших людей, мы покидаем усадьбу через четверть часа, после восьмого залпа драгун.

— Это невозможно.

— Придется совершить невозможное! Иначе может случиться, что позже никто из нас уже не уйдет.

Конечно, князь не имел ни малейшего представления о планах противника, но ему некогда было заниматься убеждением.

— Азаров, могу я попросить вас передать моему вахмистру приказ собираться сразу после стрельбы.

— Конечно, ваше сиятельство!

— И пусть пришлет двоих сюда. Нужно забрать тело.

— Да что происходит? — в сердцах крикнул Давыдов, терпение которого кончилось. — Какое тело?

— Корнета Белова. Его убил французский лазутчик.

— Какой лазутчик, откуда мог взяться лазутчик?

— Граневский привез. Граф Каранеев — французский лазутчик. Да и не граф он!

— Вот как? Князь, вы этого опасались, когда приказали подготовить все оружие?

— Простите, Денис Васильевич! Нам нужно срочно уходить. Здесь побывал лазутчик отряда, который специально охотится за вами. Мы не смогли его задержать, и что теперь будет, предугадать невозможно. Остальное расскажу по дороге. Да! Уходим не лесом — вдоль реки. Надеюсь, ночь нам поможет! А вот лес — смертельно опасен.

Глаза уже пришли в нормальное состояние, и князь разглядел дворецкого, скромно стоящего в стороне.

— Что, Порфирич?

— Я так понимаю, ваше сиятельство, десерт не нужно подавать.

— Это уж точно! — усмехнулся Николай. — Кстати, собирайся, поедешь с нами!

— Николай Тимофеевич! Прибрать здесь надо. Да и стар я уже для лошади.

— Не прибедняйся, Порфирич! Кутузов старше будет, а на коне молодцом сидит. Убить здесь могут, собирайся!

Всадники спустились к Днепру и осторожно, стараясь создавать поменьше шума, двинулись вверх по течению. Николай облегченно вздохнул, когда они проехали овраг, где лес всего на расстояние пистолетного выстрела приближался к реке. Хотя расслабляться было рано, но не без оснований князь считал это место самым опасным. Дальше лес уходил в сторону, отступая почти на полверсты, чтобы опять вернуться к реке уже около брода. Природа тоже решила повоевать за русских — три-четыре облачка, гуляющие в небе, напрочь закрыли луну, скрывая отряд от посторонних глаз.

Давыдов и Данилов ехали, сразу за передовым дозором. Николай попросил Азарова занять арьергард вместе с его драгунами, на что кавалергард согласился с видимым удовольствием. Сомнения по поводу майора у князя рассеялись — именно он помог изобличить лазутчика. Да и в партии у партизан больше трех недель — был бы врагом, проявил себя.

— Денис Васильевич! Вы же сами перехватили письмо Наполеону. Помните: «Продолжаю поиск Гусара». Это про ваш отряд. А тот, кто писал письмо, докладывал Бонапарту, что уничтожил четыре отряда. Один из них — поручика, которого вы нашли на хуторе.

— Я полагал, что это бред контуженого. Слова его передал потому, что Кутузов просил сообщать обо всех удивительных случаях, даже если это может оказаться досужими вымыслами. Признаться, я не очень верю в эту историю с отрядом поручика Яловского.

— А зря. Уверен, что все так и было. А теперь он нашел вас.

— Не боюсь я французов!

— Именно это и смущает меня больше всего.

— Не понимаю, князь! Вас смущает, что русские гусары не боятся французов?

— Нет. Просто вы не можете оценить опасности. Потому прошу поверить мне на слово. Мне и Кутузову. Одного из них, «графа Каранеева», вы знаете в лицо. Мне хорошо известен еще один — маленький, скорее похож на ребенка. Всегда очень спокойный.

— Откуда вы его знаете?

— Он убил меня под Фридландом.

— Убил?

— Да, убил. Я здесь только потому, что одна девушка не захотела, чтобы я отправился на тот свет. А вместе со мной он легко убил еще троих драгун. Все, что рассказал поручик Яловский, не вызывает никакого сомнения. За ними числятся дела почище.