Джерри Старк - Пять писем к Сяо Хэ

— Он как спелый плод. Потрясешь еще немного — сам упадет тебе в руки, — заметила Лепесток Пиона, когда господин Хоу проиграл сражение с виноградной лозой и захрапел на лежанке в углу. — Сделай милость, не позабудь свою старую подругу, когда вновь добьешься успеха.

Многоопытная танцовщица не ошиблась. Спустя две или три встречи достопочтенный Мин Хоу обиняками завел речь о том, как было бы замечательно, согласись я оказать любезность и навестить его в Покоях Утреннего Ветра. Он все устроит. Никто не узнает, кроме нескольких доверенных слуг. Мы ведь должны тщательно заботиться о своей репутации! Особенно в нынешние тревожные времена, когда траур по почившему императору не закончился, а новый правитель не слишком надежно утвердился на золотом троне.

В условленную ночь я переступил заветный порог жилища шаншу Сян Иня. Меня провели через черный ход, через путаницу коридоров и полукруглых дверей. Тихо, на цыпочках, стараясь не шелестеть подолами одеяний и не шаркать по мраморному полу. Скользя подобно тени или призраку, сквозь ароматы, запахи и приглушенные голоса чужого жилища, мимо силуэтов на бумажных шторах и радужных отблесков свечей в слюдяных лампионах. После императора — богатый чиновник, таковы ступени лестницы, ведущей вниз. Впрочем, в письмах к тебе, милая Сяо, я могу себе позволить роскошь открыть правду — формально я не был любовником почившего Гао-ди. Ему нравилось мое общество и развлекало мое умение играть на цисяне, не более того. А здесь… здесь, похоже, ко мне отнесутся без особого пиетета и трепета. Ведь все в столице уверены, что я вдоволь повалялся на ложе Сына Неба — и тот получил от меня все, что смог пожелать.

Достопочтенный Хоу с порога взял быка за рога. То есть схватил меня за руки. Полагаю, драгоценная Сяо, ты достаточно осведомлена о тайнах внутренних покоев, чтобы в живописных подробностях представить себе все, случившееся потом. Замечу лишь, что не испытал никакой особой радости и преисполнился искренним сочувствием к супругам господина Хоу. Его нефритовый жезл оказался на редкость внушителен, а манеры в постели — весьма далекими от совершенства, описанного Лю Ляном в известном трактате «Тысяча обликов любви». В чем ему нельзя было отказать, так это в жадной и требовательной ненасытности. Мне казалось, я угодил в лапы к тигру, не ведающему жалости. К тому, кто был вынужден долгое время таить свои склонности и наконец получил возможность утолить свою похоть. Снова и снова, моя прекрасная Сяо, снова и снова, пока мне не начало казаться, что я рассыпаюсь на части.

Но я терпел. Утомленный долгим сражением противник — почти сдавшийся противник.

Удовлетворившись, господин Хоу преисполнился благости и словоохотливости. Я уже стал для него «моим прелестным Юйхуанем». Ему нравились мои глаза и волосы, «такие длинные, как у девушки», мои руки и пальцы. С комплиментами дело у моего нового знакомца обстояло не в пример лучше, ибо чиновник любого ведомства обязан заучить и помнить назубок все надлежащие галантные обороты. Он говорил и говорил, а мне хотелось закутаться в одеяло, заснуть мертвым сном и позабыть все, что я умудрился натворить. Однако долг превыше всего, мне удалось ловко перевести разговор на грозного дядюшку Сян Иня, чьи покои находились где-то неподалеку. Мин Хоу, к моему величайшему удивлению, сдавленно захихикал. Притянул меня ближе и шепотом поинтересовался, хочу ли я узнать страшную тайну? Если поцелую его еще разок он, так и быть, покажет кое-что занимательное, достойное моих прекрасных глаз.

Сон был позабыт. Конечно, я немедленно захотел узнать тайну, пусть она и стоила поцелуя.

— Идем, — получив желаемое, Хоу грузно поднялся на ноги и потянул меня за собой. — Только тихо. И держи язык за зубами.

Мы прокрались по пустынному коридору, пересекли внутренний дворик и остановились под окном, затянутым промасленной бумагой. Несмотря на поздний час, в покоях горел свет и слышались голоса. Вернее, женский голос — пронзительный и ввинчивающийся в уши. Дама негодовала. Дама призывала гнев богов на голову супруга, вопрошая милостивые Небеса, за что они послали ей такое наказание — тупоумного, никчемного неудачника? Отчего уже которое десятилетие она вынуждена влачить столь жалкий образ жизни, почему супруг не способен обеспечить ее и детей подобающим содержанием, чем он вообще занимается в своем департаменте? Бумажки перекладывает с места на место? Метлой крыс гоняет?

Пару раз я различил жалкий голос несчастного супруга, пытающегося оправдаться. Куда ему было тягаться с истинной мастерицей своего дела! Дама немедля оборвала его, причем без малейшей почтительности. Обвинения сыпались из ее рта, как горох из прорвавшегося холщового мешка. Она ни разу не повторилась, и я поневоле испытал сочувствие к страдальцу, обреченному на жизнь с сущей демоницей.

— Кого это так честят? — вполголоса поинтересовался я, уверенный, что люди в комнате не расслышат даже раскатов грозы над домом.

— А ты не понял? Почтенного дядюшку Сяна, — приглушенно хохотнул господин Мин. — Мало кто догадывается об истинном положении дел. О том, что старшая супруга грозного Сян Иня вовсю командует им из-за лаковой ширмы. Из-за нее он и сделался таким… вымещает злость на подчиненных, суетится не по делу и досаждает всем подряд, как назойливая оса. Может, я бы посочувствовал ему… но жалок тот мужчина, что не способен окоротить чрезмерно крикливую и злоязычную супругу. Ведь это повторяется всякий вечер и всякую ночь — уже который год!

Я кивнул, размышляя. Что ж, теперь многое стало на свои места. Шаншу Сян Инь не продавал свою верность Пяти Княжествам. Сановника просто-напросто замучила сварливая жена. Но поверит ли мне Чэн Лян? Вдруг он решит, что я по каким-то причинам выгораживаю шаншу, пытаясь спасти его от императорского гнева — и все мои труды пойдут насмарку?

Рассуди, умудренная в интригах Сяо, как же мне надлежало поступить? Сказать правду… или сперва выяснить все как следует?

У меня еще оставалось время до назначенного военачальником Левого Крыла срока. Вскоре я неплохо освоился в переходах и коридорах Покоев Утреннего Ветра, навещая уединенный дворик и прислушиваясь к чужим сварам. Даже прорезал несколько дырочек в бумаге на окнах, дабы не только слышать, но и собственными глазами узреть подробности семейной жизни почтенного Сян Иня. Увиденное заставило меня всерьез призадуматься над вопросом: стоит ли в будущем обременять себя узами брака? Жизнь одинокого холостяка обладала множеством преимуществ. Никто не будет орать на тебя, изводить беспричинной ревностью и бесконечными требованиями. Никто не вынудит тебя принять в ведомство младших и дальних родичей супруги. Из робких протестов Сян Иня я узнал, что молодые люди из семьи его супруги выказали себя в трудах лентяями и бестолочами. Они вечно путались в бумагах, мешали другим служащим и создавали беспорядок.