Пол Андерсон - Королева викингов

— Речь идет не об охоте, а о спасении души. Как много людей попадет в ад; а ведь они могли бы спастись, если бы раньше услышали Слово Божие!

— Его услышало уже не так уж мало народа, — сухо возразил Торлейв.

— Но ведь они его не поняли!

— Новое и непонятное редко принимают сразу. Ты же знаешь, что и я несколько месяцев раздумывал, прежде чем выбрал эту веру. И я не собираюсь ни объявлять об этом перед всеми и каждым, ни запрещать кому-либо из моих людей исповедовать ту веру, которая его устраивает. Если бы я повел себя так, то меня просто сочли бы злобным самодуром и я не мог быть полезным тебе, король.

— Но не можем же мы взвалить весь этот труд на нескольких святых людей, разбросанных по стране. Мы должны помочь им в их работе.

— Работа короля — управлять этим миром. Люди будут поддерживать тебя — и принимать твою веру, — лишь если увидят, что ты хорошо справляешься со своим делом.

— О, да, мир в стране, сила против пришельцев, закон… Закон. — Глаза Хокона вдруг широко раскрылись; он смотрел перед собой, не замечая даже, что ветер выбивает из глаз слезы. — Я король, — произнес он дрожащим голосом. — Я могу создавать новые законы.

— Некоторые новые законы, мой господин, причем такие, которые люди будут готовы принять. Но взять хотя бы правило, о котором ты говорил: что мы не должны работать по воскресеньям. Любой спросит: а как быть с теми делами, которые необходимо делать каждый день, например, задавать корм скотине. И действительно, разве смогут они выжить, если будут один день из семи проводить в праздности?

Хокон вздохнул и на некоторое время умолк. Впереди показалась усадьба: крыша длинного дома и окружавших его построек. По фьорду проходило несколько рыбачьих лодок, направлявшихся домой. В каждой была кучами навалена серебристая рыба. Ловля рыбы была тяжелой работой, и мужчинам, сидевшим на веслах, было то жарко от усилий, то их кидало в дрожь от холодного ветра, пронизывавшего пропитанную потом и морской водой одежду.

— Даже если так, — сказал наконец Хокон, — я могу кое-что изменить. Ведь могу? Я думал об этом. Сира [20] Сира — здесь: почтительное обращение к священнику (sire, отсюда в дальнейшем произошло известное «сэр»). Эадвин, священник, который живет теперь в Рогаланде, дал мне хороший совет. Рождество, или солнцеворот, как его здесь называют… — Он вспомнил о том, что видел год назад в Хлади, и внутренне содрогнулся. Торлейв заметил это, а также заметил и то, что король сразу же совладал с собой.

— Не пытайся заставить их отказаться от жертвоприношений на переломе года, король, — предупредил пожилой человек. — Слишком многие испугаются того, что солнце никогда больше не вернется. Да и вообще, разве можно пережить этот беспросветный мрак, если не радоваться появлению света?

Хокон кивнул:

— Я знаю. В Англии то же самое. Но… Но если мы сделаем так, что пир будет продолжаться не три дня, а дольше, разве им это не понравится? А потом у них будет время, чтобы заняться чем-то, помимо резни, обжорства и пьянства. Будет время для… для мира и… мыслей о святом.

— Гм-м… — Торлейв погладил развевающуюся на ветру бороду. — Неплохая мысль, мой господин, совсем неплохая. Если, скажем — гм, — закон будет говорить, что каждый человек должен сварить бочку пива и праздновать священный солнцеворот, то есть Рождество, пока она не опустеет… В середине зимы у всех не слишком много работы. Такой закон будет требовать не только поклонения богам, но и позволит повеселиться им самим… Да, я думаю, что большинство согласится признать такой закон.

— А тогда, — радостно продолжал Хокон, — они должны будут согласиться и с тем, что праздники начнутся не с середины зимы, а с дня рождения Христа. Сира Эадвин надеется, что такая мысль сможет пустить корни по крайней мере в некоторых головах.

— Что ж… Возможно, раз уж эти дни так близки один к другому. Язычник воспримет все это лишь как удлинение праздника солнцеворота. Давайте обдумаем это и узнаем мнения других. — Торлейв умолк было, но через несколько шагов снова заговорил: — Мой господин, ты еще очень молод. У тебя впереди еще много лет, м-м, если будет воля Божия. Чем больше сил ты наберешь, тем больше сможешь сделать. Но ты должен прежде всего заложить основу силы, уже не говоря о том, чтобы достроить свой дом до конька крыши.

Хокон не разгневался от такой прямоты, как скорее всего сделали бы Харальд Прекрасноволосый или Эйрик Кровавая Секира. Он знал, что с ним разговаривает друг. А врагов у короля и так было немало, и он точно знал, что будет наживать все новых и новых.

— Я все время думаю о том, как наилучшим образом защищаться.

Торлейв кивнул:

— Я знаю, господин. Но истинная сила короля состоит в той любви, которую питает к нему его народ. Король Эйрик считал это излишним. Нет, не слабость явилась причиной его падения, а его высокомерие и презрение ко всему свету. Не нарушай законы, господин. Даруй их. Эта затея с Рождеством может принести пользу, но жизни людской она почти не касается.

Хокон вспыхнул. Торлейв говорил так, будто занимал равное положение со своим королем.

Ну и что из того; ведь они стояли не перед собранием вождей, а шли бок о бок, а попутный ветер уносил их слова от дружинников, шедших в нескольких шагах сзади. Как это часто с ним бывало, Хокон почувствовал, насколько ново для него все в Норвегии, как далеко лежит Англия, и нечего даже и мечтать попасть туда.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Предложить тебе пару семян другого сорта, король. А ты сможешь попытаться их прорастить, если сочтешь нужным. Они не из тех пород, которые могут взойти без помощи. Народу становится все больше и больше. В жизнях людей происходят и различные другие изменения. Некоторые старые законы необходимо исправить или отменить. И создать несколько новых. Теперь, что касается охотников и рыбаков с севера… Их жизнь нисколько не схожа с жизнью землепашцев и торговцев юга. Каждая часть страны нуждается в собственном тинге и законах, приспособленных к нуждам ее обитателей. Твой дед король Хальвдан создал эйдсвольдские законы, которые хорошо подходят для тех мест. Хотя для других краев… Мы здесь, в Согне, могли бы начать с возобновления нашего тинга в Гуле.

Хокон обрадовался так, будто это было его собственное озарение.

— Да! — воскликнул он.

— Не торопись, действуй осмотрительнее, господин, — предупредил его Торлейв. — Мы, конечно, сможем серьезно обдумать эти дела — ты и я, — пока ты будешь здесь. Но ты, несомненно, захочешь получить советы и от других. Ну, а на севере, в Траандхейме, свой тинг во Фросте… О нем лучше всего будет поговорить с ярлом Сигурдом и другими мудрыми трондами. На это уйдет не один год.