Бернард Корнуэлл - Смерть королей

«Они в наших руках, мой король, — писал я, — и теперь ты должен сжать кулак».

Потом я стал ждать. Датчане не сдвинулись с места. Мы видели дым погребальных костров далеко на юге, что говорило о том, что они прочесывают более широкую территорию Уэссекса, но их главный лагерь по-прежнему находился недалеко от кракгеладского моста, который мы превратили в крепость. Никто не смог бы пересечь мост без нашего позволения.

Я переходил его каждый день, взяв с собой пятьдесят или шестьдесят воинов, чтобы патрулировать небольшое пространство на южном берегу и быть уверенным в том, что датчане не двигаются с места, и каждый день я возвращался в Кракгелад в изумлении от того, что враг делает для нас все таким простым.

Ночью я замечал отсвет их костров, освещающих небо на юге, а днем мы видели дым, и за четыре дня не изменилось ничего кроме погоды.

Дождь начинался и затухал, ветер поднимал волны на реке, и однажды осенним утром туман размыл очертания крепостного вала, но когда туман рассеялся, датчане все еще были там.

— Почему они не уходят? — спросила меня Этельфлед.

— Потому что не могут договориться, куда идти.

— А если бы ты их вел, — спросила она, — куда бы они пошли?

— В Винтанкестер.

— И осадили бы его?

— Захватили бы его, — сказал я, и именно это было для них главной трудностью. Они знали, что воины погибнут во рву бурга и на его высокой стене, но это не было причиной не попытаться.

Бурги Альфреда были для врага загадкой, которую он не мог решить, но я нашел бы решение, если бы захватывал Беббанбург — крепость более грозную, чем любой бург.

— Я бы пошел на Винтанкестер, — объяснил я ей, — и бросил бы людей на стены, пока они бы не пали, а потом сделал бы Этельволда королем и потребовал, чтобы западные саксы следовали за мной, а потом мы бы отправились на Лунден.

Но датчане по-прежнему ничего не предпринимали. Вместо этого они спорили. Позже мы услышали, что Эорик хотел, чтобы армия отправилась на Лунден, а Этельволд склонялся к тому, чтобы напасть на Винтанкестер, а Кнут и Сигурд были за то, чтобы вновь переправиться через Темез и взять Глевекестр.

Итак, Эорик хотел, чтобы Лунден вошел в границы его королевства, Этельволд желал того, что, как он считал, принадлежало ему по праву рождения, а Кнут и Сигурд просто хотели расширить свои земли на юг до Темеза, и в результате этого спора армия нерешительно топталась на месте, а я воображал гонцов Эдварда, скачущих от бурга к бургу, собирая воинов, ту армию саксов, которая сможет навсегда разрушить могущество датчан в Британии.

Финан вернулся вместе со всеми гонцами, которых я посылал в Винтанкестер. Они пересекли Темез далеко на западе, огибая датчан, и прискакали в Кракгелад на белых от пота и покрытых пылью лошадях.

Они привезли письмо от короля. Его написал церковный служка, но Эдвард подписал и поставил свою печать.

Он приветствовал меня именем христианского бога, бурно благодарил за послания и приказывал немедленно покинуть Кракгелад и собрать все силы под моим командованием, чтобы встретиться с королем в Лундене. Я читал, не веря своим глазам.

— Ты сказал королю, что мы загнали датчан в ловушку у реки? — спросил я Финана.

Он кивнул.

— Я сказал ему, господин, но он хочет, чтобы мы отправились в Лунден.

— Разве он не понимает, какая это возможность?

— Он едет в Лунден, господин, и хочет, чтобы мы присоединились к нему там, — сказал Финан уныло.

— Почему? — это был вопрос, на который никто не мог ответить.

Я не мог ничего сделать в одиночку. У меня были люди, но недостаточно. Мне нужно было две или три сотни воинов, подошедших с юга, и этому не суждено было случиться.

Эдвард, казалось, забрал свою армию в Лунден, идя по пути, на котором он был вдалеке от датских налетчиков. Я ругался последними словами, но я поклялся подчиняться королю Эдварду, и мой господин отдал мне приказ.

Итак, мы отперли ловушку, позволив датчанам жить, и поскакали в Лунден.

Король Эдвард уже был в Лундене, улицы были заполнены воинами, все дворы использовались в качестве конюшен, даже старый римский амфитеатр был полон лошадей.

Эдвард находился в старом мерсийском королевском дворце. Лунден, строго говоря, был в Мерсии, хотя и под правлением западных саксов с тех пор, как я захватил его для Альфреда. Я нашел Эдварда в большой римской комнате с колоннами, сводчатым потолком, покрывшейся трещиной штукатуркой и битыми плитами пола.

Собрался совет, по бокам от короля стояли архиепископ Плегмунд и епископ Эркенвальд, а перед ним полукругом на скамьях и креслах сидели другие священники и дюжина олдерменов.

Знамена Уэссекса были прислонены в дальнем конце комнаты. Когда я вошел, шла оживленная дискуссия, и голоса умолкли, так что звук моих шагов громко отдавался на разбитом полу. Куски плиток разлетелись в стороны. Плитами была выложена картина, но к этому времени она уже исчезла.

— Лорд Утред, — тепло поприветствовал меня Эдвард, хотя я отметил небольшую нервозность в его голосе.

Я преклонил перед ним колено.

— Мой король.

— Добро пожаловать, — сказал он, — присоединяйся к нам.

Я не очистил свою кольчугу. Между кольцами виднелась кровь, и люди ее заметили. Олдермен Этельхельм приказал поставить кресло рядом с ним и пригласил меня сесть.

— Сколько человек ты привел нам, лорд Утред? — спросил Эдвард.

— Со мной Стеапа, — ответил я, — и если считать и его людей, то у нас пять сотен и шестьдесят три.

Я потерял нескольких воинов в битве у Кракгелада, а некоторые отстали из-за охромевших лошадей по дороге в Лунден.

— Что вместе составляет…? — Эдвард обратился к священнику, сидевшему за столом у стены.

— Три тысячи, четыре сотни и двадцать два человека, мой король.

Он, очевидно, имел в виду обученных воинов, а не фирд, и это была солидная армия.

— А у врага? — спросил Эдвард.

— Четыре или пять тысяч человек, господин, насколько мы можем судить.

Этот напыщенный разговор едва ли что-то для меня значил. Архиепископ Плегмунд, с лицом, кислым, как сморщенное лесное яблоко, внимательно посмотрел на меня.

— Вот видишь, лорд Утред, — Эдвард опять повернулся ко мне, — у нас недостаточно людей, чтобы затеять схватку на берегах Темеза.

— Люди из Мерсии к тебе присоединятся, мой король, — сказал я. — Глевекестр находится недалеко.

— Сигизмунд приплыл из Ирландии, — взял слово Плегмунд, — и захватил Честер. Лорду Этельреду нужно присматривать за ним.

— Из Глевекестра? — спросил я.

— Откуда он решит, — раздраженно ответил Плегмунд.

— Сигизмунд, — заметил я, — норманн, которого выгнали из Ирландии обитающие там дикари, он едва ли может угрожать Мерсии.

Я никогда раньше не слышал о Сигизмунде и понятия не имел, почему он решил захватить Честер, но это казалось весьма вероятным объяснением.