Эмма Орци - Коварство и честь

Она потребовала подробно рассказать каждую деталь его побега из Франции под защитой Лиги Алого Первоцвета. Но он и сам не знал, кто его спаситель. И очень мало помнил о той кошмарной ночи, после страшных событий на улице Сент-Оноре, когда искал убежища в ее квартире и понял, что, как настоящий преступник и эгоистичный осел, подверг опасности ее жизнь.

Он решился уйти, как только сможет стоять. И если понадобится, сдаться в ближайшем отделении Комитета общественного спасения. Но, пребывая в почти бессознательном состоянии, ощутил, что с ним в комнате кто-то есть. У него не было ни времени, ни сил подняться и оглядеться, но тут на него накинули мешок, подняли с кресла и унесли. Он так и не знает, кто это был.

После этого случилось очень многое, и все это время он был как во сне. Лежа на соломе в какой-нибудь хижине, он пытался заснуть, терзаемый мыслями о Терезе: в безопасности ли она? По ночам они останавливались и отдыхали, днем мчались во весь опор. Он чувствовал себя марионеткой, которой управляли другие, но Регина постоянно была рядом. Делала все возможное, чтобы утешить его, пыталась скоротать бесконечные часы в экипаже или бесчисленных укрытиях, держала за руку и говорила о будущем — счастливом будущем в Англии, когда у них появится свой дом, свободный от ужасов последних двух лет, где они смогут забыть жестокое прошлое. Мирный и счастливый! Боже! Можно подумать, что для него существует счастье или покой вдали от женщины, которую он боготворит!

Пока он говорил, Тереза молчала. Время от времени она гладила его волосы и лоб прохладной нежной рукой. Потом задала пару вопросов, но в основном о личности его спасителя. Видел ли его Бертран? И вообще видел ли кого-то из английских джентльменов, организовавших его побег? О да! Бертран видел троих из четверых молодых аристократов, сопровождавших беженцев от самого Парижа. Расстались они только здесь, в этой гостинице, несколько часов назад. Один из них дал ему денег, чтобы помочь добраться до Лондона. Они были очень добры и совершенно бескорыстны. Мадам де Серваль, Регина и остальные были невыразимо им благодарны и так счастливы! Жозефина и Жак совершенно забыли о долге перед страной, обнаружив, что снова вместе и в полной безопасности.

— Но сам Алый Первоцвет? — настаивала Тереза, скрывая нетерпение под нежным участием. — Ты встречался с ним?

— Нет! Я его в глаза не видел, хотя, несомненно, это он вытащил меня, беспомощного и больного, из вашей квартиры. Остальные, говоря о нем, называли его шефом. Похоже, они глубоко его уважают. Он, должно быть, храбр и отважен. Регина, ее мать и младшие дети боготворят его. И неудивительно, если учесть, что он сделал для них на братском ужине.

— И что же он сделал? — осведомилась Тереза.

Бертран рассказал все, что знал сам от Регины. Инвалид-возчик, ссора, появление Робеспьера на сцене, крики, толпа… Устрашающий гигант, который утащил их в пустой дом и оставил на попечение других, почти таких же храбрых, как он сам. Потом переодевание, долгая прогулка по улицам, смертельный страх разоблачения у городских ворот и побег в тележке с грязным бельем. Настоящие чудеса смелости и хитрости. Неудивительно, что имя Алого Первоцвета так почитают!

— Я буду стоять перед ним на коленях и целовать руки за то, что он привел вас в мои объятия, — бурно ликовал Бертран.

Она держала его за плечи на расстоянии вытянутой руки и смотрела в глаза… вопрошающе, с легкой издевкой.

— Привел в ваши объятия, Бертран? — медленно повторила она. — О чем вы?

— Вы здесь, в безопасности, благодаря Лиге Алого Первоцвета.

Она рассмеялась. Жестко. Безрадостно.

— Да. Благодаря его Лиге. Но не так, как вы себе представляете, Бертран.

— То есть?

— После того, мой друг, как он утащил вас из моего дома, он оставил анонимное обличительное письмо в ближайшем участке, обвинив меня в укрывательстве изменника Монкрифа. И в том, что мы сговорились убить Робеспьера, когда последний был у меня в доме.

— Не может быть! — в ужасе воскликнул Бертран.

— Главный комиссар участка, — продолжала она, не отводя от него глаз, — предупредил меня, рискуя собственной жизнью. Мне удалось бежать с помощью верного слуги, сначала из Парижа, потом из страны. Я претерпела ужасающие страдания, но все же сумела купить лодку. Мой слуга утонул, а меня подобрало случайное судно, и вот я, едва живая, оказалась в этой гостинице.

Она откинулась на спинку кресла и разрыдалась. Бертран, онемев от ужаса, попытался ее успокоить, точно так же как она успокаивала его несколько минут назад, когда он потерял голову от страданий и пережитых кошмаров. Постепенно она успокоилась настолько, что слегка улыбнулась.

— Видите, Бертран, ваш благородный Алый Первоцвет так же безжалостен в ненависти, как бескорыстен в любви.

— Но почему? — взорвался молодой человек. — Почему?!

— Почему он ненавидит меня? — уточнила она с несчастным вздохом. — Кто знает, друг мой! Конечно, ему неизвестно, что последнее время, с тех пор как я обрела уважение гражданина Тальена, моя жизнь посвящена заступничеству за невинных жертв нашей революции. Полагаю, он принимает меня за друга безжалостных террористов, которых не выносит. Он забыл, что я сделала в Бордо, как рисковала там своей жизнью, и делала то же самое в Париже, ежедневно, ради тех, кому он покровительствовал. Возможно, между нами существует недопонимание, — добавила она с нежным смирением. — Но его неприязнь могла стоить мне жизни.

Бертран сжал ее в объятиях, притянул к себе, словно желая защитить собственным телом от любой напасти. Она склонила голову ему на грудь: настоящая женщина, а не недосягаемое божество. И он упивался этой слабостью. Минуты летели на крыльях счастья, и время было забыто в бесконечной радости.

Тереза первая очнулась от счастливых, уносящих в мир забвения грез и посмотрела на часы. Почти десять. Смущенная, трогательная, она вскочила на ноги.

— Вы погубите мою репутацию, Бертран! — упрекнула она с улыбкой, — а ведь мы на чужой земле!

Она сказала, что попросит дочь хозяина найти ей комнату, потому что очень устала. А что намерен делать он?

— Проведу ночь в этой комнате, если позволит хозяин! Здесь меня ждут такие счастливые сны! Эти стены отразят ваш идеальный облик, и ваше дорогое лицо будет улыбаться мне, как только я закрою глаза и засну.

Она с трудом увернулась от его настойчивых рук и сумела освободиться и уйти, только пообещав прийти через несколько минут и рассказать, какую комнату ей отвели.

Но ему почему-то стало невыносимо грустно, когда он смотрел вслед удалявшейся фигурке, такой гибкой и изящной даже в грубой мужской одежде и тяжелом плаще.

Бертран глубоко вздохнул. Эта комнатка, в которой он сейчас находился, стала для него настоящим храмом, с тех пор как его удостоила посещением его богиня. Он был измучен сильнее, чем ему казалось. Она обещала прийти и пожелать спокойной ночи… через несколько минут… Но минуты словно налились свинцовой тяжестью, а он был полумертв от утомления.