Вольф Серно - Странствия хирурга: Миссия пилигрима

Так как ни у кого не возникло возражений, вопрос был решен: огненному кольцу быть!

Потребовалось три дня напряженной работы, чтобы создать все условия для выживания пятерых мужчин и одной женщины. Потом настал торжественный момент. Коротышка поднес зажженную лучину к аккуратно сложенным в форме крута дровам. Огонь перекинулся на несколько пустых птичьих гнезд, которые тут же ярко вспыхнули, перебросив пламя на мелко нарубленные ветки, потом на более толстые, пока наконец не занялись крупные поленья.

Возведение дровяной стенки стоило больших усилий и пота и являло собой настоящее искусство. Каждый отрезок огненного кольца был сложен так, чтобы языки пламени не только долго держались, но и были нужной величины — не слишком маленькими и не слишком большими. Кольцо было высотой в два фута и таким образом достаточно велико, чтобы преградить дорогу в лагерь любой блохе и любой крысе.

Как только огонь заполыхал по всему кругу, был выставлен первый дозор, состоявший из Фабио и Гвидо. Их задачей было неутомимо нести вахту по внутренней стороне кольца. Они были обязаны контролировать состояние пламени и следить, не приближается ли кто-нибудь к лагерю извне. Продолжительность вахты составляла четыре часа, точно отмеренные песочными часами. Вооружены дозорные были мушкетом и несколькими кинжалами. При каждой смене караула оружие передавалось следующей паре, в этот раз Витусу и Магистру. Последняя пара, таким образом, состояла из Коротышки и Антонеллы.

Расчет был прост: если каждая пара в течение суток дважды несла свою вахту, то и днем, и ночью всегда кто-нибудь был на посту. Это давало чувство защищенности.

Когда кольцо ровно разгорелось по всему периметру, Антонелла подошла к Энано, поклонилась ему и сказала:

— Ты очень хорошо это сделал. Пусть у тебя больше нет ходулей, но для меня ты остаешься великаном.

И она поцеловала его на глазах у всех.

В огненном, кольце, на расстоянии одного дня пути к западу от Пьяченцы,

четверг, 12-й день ноября A.D. 1579

Я решил продолжить свои записи, пусть исследование чумы и не будет больше главным предметом моего дневника. Однако изложу все по порядку. Обобщив научные выводы о чуме, дополненные Магистром, профессором из Падуанского университета Джироламо и мной, я вместе с двумя своими прежними спутниками отправился в обратный путь, в Англию.

Пока наше путешествие нельзя назвать приятным. После вероломного ночного нападения на наш лагерь, которое мы едва отбили, мы поняли, что повстречались не только с разбойниками, но и с черной смертью! Все, что мы изучили до того в теории, приходится применять на практике: змея-чума воскресла и пожирает новые жертвы! Она теснит нас со всех сторон. А посему наш маленький отряд, к которому примкнули странствующий торговец Фабио, скрипач Гвидо и щеточница Антонелла, три дня назад принял решение стать лагерем в окружении защитного огненного кольца. Так мы намерены продержаться два месяца в надежде, что за это время чума выдохнется и сгинет.

Съестными припасами и водой мы, слава Богу, полностью обеспечены. Не было бы счастья, да несчастье помогло: торговец Фабио вез на продажу самую разную утварь, необходимую для ведения домашнего хозяйства. Это жизнерадостный человек. Кроме всего прочего, у него есть почтовая голубка, с помощью которой мы можем поддерживать контакт с внешним миром. Со своими лошадьми ему, однако, пришлось расстаться: жеребцам понадобилось бы чересчур много места, да и от огня они бы шарахались. Скрепя сердце Фабио отогнал их подальше и отпустил на волю. Какова же была его радость, когда через несколько часов умные животные вернулись и принялись щипать траву на почтительном расстоянии. С тех пор купец сохраняет с ними связь, время от времени подбадривая их криками.

О скрипаче Гвидо и щеточнице Антонелле мне особо нечего рассказать. Разве что упомяну, что последняя нашла общий язык с Коротышкой. То ли это простая дружба, то ли нечто большее… Во всяком случае, оба настояли на том, чтобы вместе ходить в дозор. Боюсь, придется за ними приглядывать, чтобы вахта не превратилась в любовные свидания…

А вообще-то, несмотря на тяжелые обстоятельства, будет интересно понаблюдать, как ведут себя люди, волею судеб оказавшиеся в небольшом замкнутом пространстве, когда извне грозит большая опасность.

Витус, сидя на ящике, обследовал рану на лбу Фабио. Повязку он снял еще два дня назад, чтобы обеспечить доступ воздуха к больному месту. С тех пор рана стала заживать гораздо лучше. Через три-четыре дня можно будет снять швы.

— О, кирургик, все на свете имеет свою положительную сторону! — живо воскликнул торговец. — Если уж я не смогу попасть на Рождество домой, то, по крайней мере, не испугаю Миабеллу своим ужасным видом.

Витус рассмеялся:

— Твой вид не так ужасен. А когда я сниму швы, останутся лишь маленькие рубцы на местах проколов.

— Правда? Fantastiko! Тогда я избавлю жену от волнений и не стану писать о нападении.

— Ты хочешь сказать, что опять собираешься послать Буссолу с весточкой в Падую?

— Именно так, amico mio. Я сгораю от нетерпения узнать наконец побольше о своем сыночке.

— Понимаю. По-моему, тебе следует написать о нашем огненном кольце, чтобы дома не беспокоились. Думаю, слухи, что здесь опять вспыхнула эпидемия, уже дошли до Падуи. Может, болезнь уже и до Венеции добралась.

— Certo, sí! [47] Верно, да (итал.). Этого нельзя исключать, страшно даже подумать! Я буду молиться святому Антонию, чтобы с моими родными ничего не случилось. Прямо сейчас и напишу. — Фабио поднялся, чтобы взять перо и бумагу, но Витус окликнул его:

— Можно я пошлю привет профессору Джироламо?

— Да-да, почему бы и нет?

Через час Буссола взмыла вверх, унося на одной ноге приветственное послание семейству Фабио, а на другой — коротенькое письмо профессору. В нем Витус рассказал о том, что с ними случилось, упомянул огненное кольцо, а потом описал форму и цвет бубонов, которые видел на телах умерших от чумы, обратив особое внимание на связь между блошиными укусами и расположением наростов. По его наблюдениям, укус в руку влечет за собой появление бубона под мышкой, а в ногу чреват бубоном в паху. Он спрашивал, что думает профессор о его тезисе, согласно которому разбухание лимфатических узлов есть не что иное, как защита от чумных миазмов, ибо таким образом им перекрывается путь к туловищу и, соответственно, к жизненно важным органам. Извинившись за краткость письма и передав привет от Магистра и Коротышки, он под конец заверил профессора, что причин для беспокойства о нем и его спутниках нет.

Не успела Буссола исчезнуть за горизонтом, как начал накрапывать дождь, что заставило Фабио с тревогой взглянуть на небо. Он испугался за свою голубку. Небо и в самом деле затянулось черными тучами, а с юго-запада подул сильный ветер.