Вольф Серно - Странствия хирурга: Миссия пилигрима

После соблюдения необходимых формальностей старик вдруг хлопнул себя по голове:

— Ну что я за хозяин! Заходите в мастерскую!

Путешественники вошли, и, помимо инструментов, их взору предстали многочисленные полки с клеем, колесной мазью и металлическими деталями, назначение которых было загадкой для непосвященных. У противоположной стены в своих гнездах торчали сверла самой разной величины, возле верстака стояли другие полки с ящичками и баночками, доверху заполненными болтами, гайками и шайбами. Чуть поодаль находилось сооружение с металлическими натяжными шкивами, которые вращались с помощью приводного ремня. Судя по конструкции, это был токарный станок по дереву. В центре мастерской пылал огонь в очаге, над которым висел кипящий котел. Облака пара поднимались кверху и уходили через дымоход в крыше. Однако самым примечательным были бесчисленные колеса, которые стояли или лежали по всей мастерской.

— Проходите, садитесь! — пригласил Романо, показывая на длинную лавку возле очага. — Я бы с радостью предложил вам поесть, но соседка, которая иногда заносит мне кое-какую еду, заболела, а в моем возрасте пища не так уж важна.

— Не беспокойтесь о нас, мастер Тассини, — ответил Витус. — Разве у вас нет хозяйки, которая бы заботилась о вас?

Лицо Романо омрачилось:

— Нет, вот уже восемь лет, как ее нет. Она была добрейшим человеком на этой земле. Но Господу было угодно взять ее к себе. А ведь ей было всего пятьдесят три года, и она могла бы еще жить да жить. Но что толку от причитаний! Жизнь продолжается. Похоже, мы с тобой, Массимо, потеряли самое дорогое на свете. Это нас объединяет. Ну, а теперь расскажи о своей семье, о братьях и сестрах.

Парнишка начал послушно выкладывать подробности своей биографии. Сначала робко, запинаясь, потом все свободнее и увлеченнее. Особенно выразительно он описал время, проведенное с флагеллантами, и выпавшие на его долю невзгоды. Наконец он завершил свой рассказ словами:

— После того как я убежал, я прибился к кирургику и его друзьям. Они посоветовали мне пойти к тебе, дядя, и вот я здесь.

— Это ты правильно сделал. — Большая мозолистая ладонь старика легла на руку юноши. — Если хочешь, можешь у меня остаться. Я одинокий старик и буду рад компании. К тому же я мог бы научить тебя искусству производства колес. Хорошее ремесло, не даст умереть с голоду.

— С удовольствием, дедушка. Правда, я не знаю, получится ли у меня. Я никогда еще не работал руками.

— Ну, этому можно научиться! — Романо был явно в восторге от своей идеи. Он встал и подкатил к Массимо колесо среднего размера. — Каждое колесо — это произведение искусства из девятнадцати деревянных деталей, — пояснил он. — Каждая из них должна быть тщательно проработана. Если хотя бы одна будет иметь малейший изъян, остальные восемнадцать — не более чем дрова.

— Что ты говоришь, дедушка!

— Обод колеса составляется из шести изогнутых четырехугольных деревянных частей, выполненных ленточной пилой. Как видишь, всего в колесе двенадцать спиц. Я их обычно делаю из бука или клена. Но самые превосходные получаются из хорошего итальянского дуба. Проблема в том, что в Венецианской республике остается все меньше дубов. На верфях Венеции требуется чересчур много древесины дуба для строительства галер. Один-единственный корабль съедает почти пол-леса!

— Вот уж никогда бы не подумал, — удивился Магистр.

— И тем не менее это так, — вздохнул Романо. — Однако вернемся к девятнадцатой и самой важной детали, центру любого колеса, — ступице! Нет ее главнее в колесе. Если ломается спица или расщепляется кусок обода, худо-бедно еще можно проехать милю-другую. А вот если расколется ступица, все пропало.

— Понятно, — кивнул Витус.

— Вот смотрите! — Старик отставил колесо в сторону и снял с токарного станка цилиндрическую деревянную деталь. — Самый лучший вяз! Вот здесь, в середине, находится отверстие для оси повозки, которая дополнительно укрепляется железной втулкой. — Он просунул внутрь руку, чтобы пояснить более наглядно. — С краю выдалбливается стопор для осевого костыля, с внешней стороны расположены двенадцать отверстий, в которые вставляются спицы. С другого конца спиц на них насаживаются части обода. Для этой цели они уже имеют по два отверстия. Детали обода соединяются друг с другом деревянными шпонками. Когда все шесть оказываются насаженными на спицы, они образуют крут.

Произнося последние слова, Романо снова подкатил среднее колесо, при этом едва не споткнувшись об Энано, пытавшегося взобраться на токарный станок.

— …образуют… кругляш, кругляш! — зачирикал явно заскучавший Коротышка.

Старик невозмутимо продолжал, ведь ему так редко выдавалась возможность поговорить о своей работе:

— Поглядите, — его мозолистый палец уткнулся в две буквы на краю обода, — здесь я выжигаю свои инициалы: РТ, то есть Романо Тассини. Я это делаю лишь в тех случаях, когда колесо выходит действительно безупречным. Ведь иначе я потеряю свое доброе имя — никогда заранее не знаешь, что будет с твоим колесом.

— Теперь я смотрю на колесо совсем другими глазами, дедушка Романо! — восторженно воскликнул Массимо. — Раньше я никогда об этом не задумывался. Это и в самом деле очень интересно. Какое это, наверное, чудесное ощущение, когда все части, как по волшебству, подходят друг к другу и образуется одно целое!

— Именно так, мой мальчик, именно так. Ну, и чтобы закончить дело: в завершение всего колесо попадает к кузнецу, который стягивает обод железным кольцом и прилаживает головку к ступице. И то и другое придает колесу окончательную прочность. А теперь я открою тебе секрет, для чего у меня висит над огнем котел: я варю в нем ступицу!

— Ты варишь ступицу? — вылупил глаза Массимо. — Как кусок говядины в супе?

Романо рассмеялся:

— Если хочешь, да! Хорошую ступицу нужно час кипятить. Благодаря высокой температуре изменяется структура дерева, оно становится тверже и выносливее. Степень жесткости, конечно, зависит и от жидкости, в которой оно варится. Я, к примеру, всегда беру для этого самое лучшее оливковое масло!

Старик взял щипцы и осторожно опустил ступицу в котел с кипящим маслом.

— У оливкового масла самая высокая температура кипения.

— А я и не знал…

— О мой мальчик, есть много вещей, о которых ты пока и понятия не имеешь и которым я мог бы тебя научить. Хочешь?

— Да, дедушка Романо, очень хочу!

— Тогда оставайся у меня, постигай профессию колесного мастера и радуй сердце старика! — Романо раскрыл объятия, и Массимо, почувствовав родную душу, прижался к его груди. Все затихли. Наконец Магистр покашлял и прошептал:

— Кажется, мы здесь лишние. Не будем мешать семейному счастью.