Роберт Паль - И на земле и над землей

Так они оказались на острове Руяне, в городе Арконе, где у храма бога Святовита была дружина в несколько сот человек. Взяли и их. Тут в походы ходили уже не на конях, а на кораблях. А кораблей — целая эскадра. И народ на ней из самых отчаянных и самых разных языков — и славяне, и русы-руги, и норманны, и шведы, и эсты, и еще бог весть кто, со всего Венедского моря.

Сами себя они величали божескими воями, а их — всяко, как и прочих ловцов счастья: викингами, датчанами, северными людьми — норманнами, варягами. Развелось их несчетное множество, и понятно почему. Вот вырастают у людей сыны — земля, которой и так мало, — старшему, а остальным — конь, меч, и иди, ищи свою судьбу. Началось со Сканзы [10] Сканза — так славяне называли Скандинавию. , там земли действительно мало, да и та каменистая, неплодная. А потом по всему морю пошло, и назвали его славяне Варяжским.

Не сразу, но привыкли братья и к морю. Немного лет прошло — стали сами водить корабли, ходить в дальние походы, по морю и по рекам. Добычи привозили больше других. Может, потому что не ловчили, сбывая понемногу добро по пути к острову, может, были более удачливы. И почти все забирал храм, его бог и жрецы того бога.

Не понравилась Рюрику эта алчность. И то равнодушие к людским потерям, которые при всей удачливости неизбежны. И не по-божески это, не могут быть боги, тем более высокочтимый Святовит, такими жадными и жестокими. Хотя Людовик и окрестил братьев, но новой веры они не познали и стряхнули ее с себя, как путник пыль. А свою в памяти держали цепко — единственное, что осталось у них от своей земли, от своего народа.

Ушли они с Руяна и опять стали вольными и гордыми. Когда кошели потяжелели, заказали себе сразу пару кораблей. Корабельщики по сходной цене предлагали готовые, но Рюрик стоял на своем: строить так, как он повелит. И повелел:

— Знаете, мастера, как наши предки венеды строили?

— Так это когда было!.. — засомневались те.

— Было почти тысячу лет назад. Давно, говорите? А корабли их были лучшими для всего моря, с ветрилами и гребцами. На них с римлянами Юлия бились. Утех тогда и свои были хороши, да к венедским подступались со страхом…

— Есть такое преданье, помним, — закивал оживившийся при этих словах старый плотник. — Вот давай вместе и припомним, как по тому преданию строили. Мой дед еще хорошо это знал…

Не будем мучить старца, лучше дадим слово великому римлянину Юлию Цезарю, который очень хорошо запомнил венедские корабли, испытав их мощь в боях. В своих «Записках о галльской войне» он отметил:

«Надо сказать, что их (венедов) собственные корабли были следующим образом построены и снаряжены: их киль был несколько более плоским, чтобы легче было справляться с мелями и отливами; носы, а равно и кормы были целиком сделаны из дуба, чтобы выносить какие угодно удары волн и повреждения; ребра корабля были внизу связаны балками в фут толщиной и скреплены гвоздями в палец толщиной, якоря укреплялись не канатами, но железными цепями; вместо парусов на кораблях была грубая или же тонкая дубленая кожа, может быть, по недостатку льна и неумению употреблять его в дело, а еще вероятнее потому, что полотняные паруса представлялись недостаточными для того, чтобы выдержать сильные бури и порывистые ветры Океана и управлять такими тяжелыми кораблями. И когда наш флот сталкивался с такими судами, то он брал верх единственно быстротой хода и работой гребцов… Наши корабли не могли им вредить своими носами (до такой степени они были прочными); вследствие их высоты нелегко было их обстреливать; по той же причине не очень удобно было захватывать их баграми…»

И опять шли годы. Эскадра Рюрика росла. А вместе с тем росла и его слава. Одни называли его Рюриком, другие Рориком, а иные и славянским Соколом. Потому что Рорик-Рарог и есть сокол, священная птица самого Огнебога.

Когда после пахоты поле было выровнено бороной, Добрец отпустил вола на свежую травку, а Ягила пошел за семенами. Они уже давно были приготовлены для этого святого часа и ждали его в небольших мешках, пошитых из старых мужских портов. Почто так? А чтобы передалась готовым лечь в землю семенам благодатная мужская сила.

Перенес Ягила мешки на край поля, огляделся — нет ли поблизости кого из женщин? Не о Благе речь, она сейчас сама занята посевом репы, а это чисто женское дело тоже требуется выполнять только в чем мать родила.

Ну, пусть себе сеет, они мешать не будут, сами растелешились, повесили на грудь по суме и пошли по мягкой теплой пашне рассеивать ядреные житные семена.

Горсть — вправо, горсть — влево. Шаг за шагом. Не спеша и не медля. Горсть — туда, горсть — сюда. Вроссыпь, а не кучно. Чтобы всходы были ровные, не мешали друг другу в росте. Но и не изреженные, когда колос от колоса — не слышно голоса. Вот так, вот так! Вправо, влево. Шаг, еще шаг.

Тут и нужные слова скажутся, а то и песня споется. Если хочешь хорошего урожая, спой славы Сурье и Перуну. Не забудь жизнь дарующую Живу. Без ее пригляда ничто не растет, не плодоносит. Скажи ей от сердца идущие слова. Как родной матери, что дала тебе жизнь. Вот так…

Чтобы рассеянные зерна не остались лежать поверху и не были склеваны птицами, их нужно похоронить. Только после похорон они могут воскреснуть, ожить для новой жизни сами и дать жизнь новому семени, которому придет и его срок.

Ну вот, теперь опять вола — в ярмо, борону — в поле. К вечернему небесному Коннику все было закончено. Закончила свое женское дело и Блага.

Побывав в мовнице и омыв натруженные тела, все собрались у стола к вечерней трапезе. Сегодня снедь показалась особенно вкусной, сурица — особенно сладкой, а славы, пропетые богам, особенно дружными и сердечными.

Такое большое дело свершили, — радовались и обнимали друг друга. И как раз вовремя, как Яр-бог велел. Теперь и Яров день, весенний праздник земледельцев-огнищан, сыграть можно. К концу седьмицы и другие закончат свои полевые работы, тогда смогут собраться все. Этот праздник, от начала веков любимый русичами, поможет им и в это трудное время.

В назначенный день семья Ягилы поднялась чуть свет. Брату Добрецу он поручил сходить к Тавру и добыть для общей трапезы горного барана, Благе — еще раз обойти родовичей с приглашением на праздник. Да чтобы те, в свою очередь, не забыли кликнуть и соседние роды, ведь уже который год Священная роща и помолье у них общие.

Сам занялся конем.

Ни у кого в роду нет такого хорошего белого коня, как у него. Именно белого, ибо Ярила может прибыть только на таком. Сам собой он молодой, суражий, то есть красивый, мужчина, скорее всего еще не женатый и оттого особенно неистовый в своих весенних чувствах. В одной руке он держит зеленую ветвь, в другой — пучок спелых колосьев. Горящие глаза его должны воспламенять любовью сердца молодых. Пусть присмотрятся друг к другу, чтобы, когда придут Лада со своей дочкой Лелей, у них было готово решение создать семью, а богини Рожаницы освятят ее и благословят продолжение и процветание рода.