Александр Дюма - Волчицы из Машкуля

К нему и обратился Гаспар.

— Вот как господин маркиз де Суде выполняет взятые на себя обязательства! — гневно воскликнул он.

— Сударь, — заметил язвительно маркиз, — нельзя требовать невозможного от такого немощного инвалида, как я…

Малыш Пьер поспешил вступиться за маркиза: не хватало только, чтобы в руководстве его маленького войска появились разногласия.

— Мой друг, вы, как и Суде, обязаны мне подчиняться, — произнес он, — я редко напоминаю об этом своим подданным, но сегодня как раз выпал такой день. Я беру командование на себя и требую доложить обстановку.

Гаспар лишь печально покачал головой.

— Перевес на стороне синих, — сообщил он, — и мои дозорные мне постоянно докладывают о прибытии новых подкреплений.

— Тем лучше! — воскликнул Малыш Пьер. — Тем больше французов узнают, как мы погибли!

— Не смейте даже думать об этом, сударыня!

— Прежде всего, здесь нет «сударыни»: перед вами такой же солдат, как и вы. Пусть ваши стрелки выйдут вперед и усилят огонь, и не старайтесь прикрывать меня.

— Да, но сначала надо отойти назад!

— А кто же должен отойти назад?

— Вы, во имя Неба!

— Оставьте! Вы хотите сказать, что мне надо идти вперед?

И, вырвав шпагу из рук Гаспара, Малыш Пьер нацепил на ее острие свою шляпу и, побежав в сторону деревни, крикнул:

— Все, кто за меня, вперед!

Напрасно Гаспар пытался его остановить: проворный и ловкий, Малыш Пьер выскользнул из его рук и, не останавливаясь, побежал к домам, откуда солдаты, увидев оживление в рядах вандейцев, открыли беглый огонь.

Заметив, какой опасности подвергался Малыш Пьер, вандейцы подались вперед, чтобы прикрыть его своими телами. Их прорыв был таким неожиданным и стремительным, что за несколько секунд, во второй раз преодолев ручей, они оказались в центре деревни, где сошлись в рукопашной схватке с синими.

Не прошло и несколько минут, как между ними завязался бой не на жизнь, а на смерть.

Гаспару, чьи мысли были заняты только тем, как защитить Малыша Пьера, наконец удалось к нему пробиться, схватить за руку и окружить своими людьми, а пока он, нисколько не заботясь о собственной безопасности, спасал августейшую особу, охранять которую, как ему казалось, велел сам Господь Бог, на него навел ружье солдат, прятавшийся за углом одного из крайних домов деревни.

И дело бы плохо кончилось для предводителя шуанов, если бы не маркиз, вовремя заметивший угрожавшую опасность: обойдя дом с другой стороны, он ударил по стволу ружья как раз в ту секунду, когда солдат нажимал на курок.

Пуля ударилась о печную трубу.

Солдат в ярости обернулся и попытался проколоть маркиза де Суде штыком, но тот уклонился от удара, подавшись всем телом назад. Старый дворянин хотел было выстрелить в ответ, однако в это мгновение пуля разбила пистолет в его руке.

— Право же, тем лучше! — воскликнул маркиз, выхватывая из ножен саблю и нанося солдату такой сокрушительный удар, что тот рухнул к его ногам словно бык, получивший удар кувалдой по голове. — Я предпочитаю холодное оружие.

Затем, размахивая саблей, он крикнул:

— Эй, Гаспар, что ты теперь скажешь о немощном инвалиде?

Что же касалось Берты, то она устремилась вперед за Малышом Пьером, своим отцом и вандейцами; но ее больше занимало то, что происходило вокруг нее, и меньше всего внимания она обращала на солдат противника.

Она искала Мишеля и старалась разглядеть его среди беспрерывного водоворота людей и лошадей, мелькавших перед ее глазами.

Солдаты, застигнутые врасплох внезапной и мощной атакой вандейцев, медленно отходили назад; участвовавшие в бою национальные гвардейцы из Вьейвиня отступали. Поле боя было усеяно телами убитых.

А так как синие больше не отвечали на огонь белых, рассредоточившихся по виноградникам и садам вокруг деревни, метру Жаку, командовавшему стрелками, удалось собрать их и повести по узкой улице, которая огибала сады и вела к флангу неприятеля.

Однако солдаты, оправившись от неожиданности, собрались с силами, чтобы отразить атаку, и, построившись в виде буквы «Т» на главной улице деревни, оказали сопротивление нападавшим.

Встретив отпор, вандейцы слегка замешкались, и инициатива немедленно перешла к синим: бросившись в контратаку, они оттеснили белых к узкой улочке, где те пытались их застигнуть врасплох, и получилось так, что метр Жак и с ним пятеро или шестеро братьев-кроликов — среди них прежде всего следует назвать Обена Куцая Радость и Вшивого Триго — оказались отрезанными от главных сил их отряда.

Метр Жак подозвал шуанов; прислонившись к стене, чтобы обезопасить себя от нападения со спины и укрывшись за помостом строившегося на углу этой улицы дома, он приготовился дорого продать свою жизнь.

Куцая Радость вел по солдатам прицельный огонь из короткой двустволки — каждая из его пуль находила свою жертву; тем временем Триго, чьи руки были свободны, так как безногий был привязан к его плечам ремнем, с удивительной ловкостью орудовал косой, насаженной лезвием наружу, одновременно используя ее как пику и как огромную саблю.

В тот миг, когда нищий одним ударом уложил жандарма, только что выбитого из седла Куцей Радостью, в толпе солдат неожиданно раздались радостные крики, а метр Жак и его бойцы увидели, что синие, не скрывая ликования среди кровавого побоища, вели под конвоем женщину, одетую в платье для верховой езды.

Это была Берта. Желая во что бы то ни стало найти Мишеля, она неосторожно выехала на коне вперед и была взята в плен.

Солдаты, сбитые с толку ее одеждой, решили, что захватили в плен герцогиню Беррийскую.

Вот почему они так бурно выражали свою радость.

Метр Жак обманулся так же как и другие.

Стремясь исправить ошибку, совершенную им несколько дней назад в лесу Тувуа, он дал сигнал своим людям; те поспешили из укрытия, бросившись на прорыв через брешь, проделанную в солдатских рядах ужасной косой нищего, и отбили пленницу.

Разочарованные неудачей, солдаты с удвоенной яростью напали на метра Жака, и тот, не теряя времени даром, снова спрятался в укрытии, так что маленькая группа шуанов оказалась в центре кольца, куда были нацелены двадцать пять штыков и куда был направлен непрерывный ружейный огонь.

Еще двое вандейцев упали замертво; метр Жак, раненный пулей в кисть руки, выронил ружье и теперь оборонялся саблей, которую держал в левой руке; у Обена Куцая Радость закончились патроны. Вся надежда четверки оставшихся в живых вандейцев была на косу Триго, ставшую для них последним средством защиты, ибо с ее помощью он положил уже столько солдат, что другие не решались и близко подойти к наводившему на них ужас нищему.

Однако Триго, стремясь сразить косой одного из всадников, промахнулся, его смертельное орудие напоролось на камень и раскололось на части. Удар был настолько силен, что гигант не удержался на ногах и упал на колено; ремень, которым был привязан Куцая Радость, оборвался, и бедняга покатился в середину круга.