Александр Дюма - Волчицы из Машкуля

— Но когда же нам представится возможность непосредственно поговорить с ее королевским высочеством? — спросил Паскаль, склонившись перед Малышом Пьером в низком поклоне.

— Малыш Пьер призовет вас, как только ее королевское высочество найдет подходящий дворец для своего странствующего величества; подождите немного: Малыш Пьер не настроен надолго разлучаться со своими друзьями.

— Малыш Пьер — храбрый парень! — весело воскликнул Гаспар, — и я надеюсь, что его друзья докажут делом, что они достойны его дружбы.

— А пока прощайте, — продолжил Малыш Пьер. — Теперь, когда мое инкогнито раскрыто, я рада, мой храбрый Гаспар, что ваше сердце обманывалось столь недолго! Настало время пожать друг другу руки и разойтись.

Дворяне по очереди почтительно приложились губами к руке, протянутой им Малышом Пьером.

Затем каждый пошел своей дорогой: кто направо, а кто налево — и вскоре они потеряли друг друга из виду.

Бонвиль и Малыш Пьер остались одни.

— А мы? — спросил своего спутника Малыш Пьер.

— Мы отправимся в противоположную сторону.

— Тогда в путь, не будем терять ни минуты! — произнес Малыш Пьер и побежал по дороге.

— Постойте! Постойте! — крикнул Бонвиль. — Только, пожалуйста, не так быстро! Надо, чтобы ваше высочество…

— Бонвиль! Бонвиль! — заметил Малыш Пьер, — вы забываете, о чем мы условились.

— Да, это так, Мадам должна меня простить.

— Опять! Ну вы просто неисправимы.

— Необходимо, чтобы Малыш Пьер разрешил мне нести его на спине.

— Как! Да со всей охотой. Вот тут словно нарочно установлен дорожный столб. Идите же, граф, идите сюда.

Малыш Пьер забрался на столб.

Бонвиль подошел поближе, и Малыш Пьер устроился у него на спине.

— Честное слово, вы хорошо держитесь, — сказал Бонвиль, отправляясь в путь.

— Черт возьми! — заметил Малыш Пьер, — игра в лошадки была моей любимой забавой в детстве.

— Вот видите, — произнес Бонвиль, — хорошее воспитание никогда не проходит бесследно.

— Скажите, граф, — спросил Малыш Пьер, — ведь разговаривать нам не запрещено?

— Совсем наоборот!

— Ну тогда вы, старый шуан, ответьте мне, начинающему, почему вы несете меня.

— Ну и любопытный же он, этот Малыш Пьер! — подхватил Бонвиль.

— Нет, ведь ваше предложение не вызвало у меня возражений, хотя согласитесь, что ваша спина не самое лучшее место для принцессы из дома Бурбонов.

— Для принцессы из дома Бурбонов! — повторил Бонвиль. — А где вы тут видите принцессу из дома Бурбонов?

— Правда… Ну тогда почему Малыш Пьер, умеющий не только ходить, но и бегать, прыгать через канавы, забрался на спину к своему другу Бонвилю и тем самым стеснил его в движениях?

— А я вам отвечу: все потому, что у Малыша Пьера слишком маленькая ножка.

— Вы правы: маленькая, зато крепкая! — заметил Малыш Пьер таким тоном, словно его собеседник задел его самолюбие.

— Да, но, несмотря на все достоинства, у нее слишком малый размер, чтобы не быть опознанной.

— Кем?

— Теми, кто пойдет по нашим следам!

— Мой Бог! — заметила Мадам с нарочитой грустью в голосе. — Кто бы мог подумать, что наступит день или ночь, когда я пожалею, что у меня не такая нога, как у герцогини де ***!

— Бедный маркиз де Суде, — сказал Бонвиль, — что бы он подумал, — он и так не раз удивлялся вашим познаниям придворной жизни, — если бы услышал, с какой уверенностью и с каким знанием дела вы судите о ножках герцогинь?

— Полноте! Я ведь паж, и мне полагается это делать.

Затем, немного помолчав, она добавила:

— Я понимаю, что вы хотите запутать следы, но мы не сможем идти так до бесконечности: даже святой Христофор и тот бы утомился; рано или поздно эти проклятые ноги встретят на своем пути какую-нибудь грязную лужу и оставят отпечатки следов.

— Мы все же попытаемся пустить собак по ложному следу, — сказал Бонвиль, — хотя бы на какое-то время.

И молодой человек свернул налево, казалось привлеченный журчанием ручья.

— Что с вами? — спросил Малыш Пьер. — Вы сбились с пути? Вот вы уже бредете по колено в воде.

— Именно так, — ответил Бонвиль, движением спины подбросив повыше Малыша Пьера. — Пусть теперь нас поищут! — продолжил он, ступая по воде.

— О! Какая находчивость! — воскликнул Малыш Пьер. — Бонвиль, вы пренебрегаете своим призванием. Вам бы надо было родиться в девственном лесу или в пампасах. А теперь тем, кто решится нас преследовать, будет нелегко найти наш след.

— Не смейтесь. Тот, кто идет за нами, отнюдь не новичок: он воевал в Вандее еще во времена Шаретта, когда тот почти в одиночку задавал трепку синим.

— Тем лучше! — весело отозвался Малыш Пьер. — Хотя бы получим удовольствие от схватки с достойным противником.

После этих слов Малыш Пьер, несмотря на всю свою самоуверенность, задумался и замолчал, в то время как Бонвиль мужественно продолжал идти вперед, стараясь не поскользнуться на гальке и не зацепиться ногами за коряги, усеявшие дно; так он брел по руслу ручья еще с четверть часа или около того.

И вот, наконец, они добрались до впадения ручья в другой, более широкий проток, тот самый, что огибал Козью тропу.

Вскоре Бонвиль уже шел по пояс в воде и ему пришлось предложить Малышу Пьеру, если тот не испытывал желания промочить ноги в неприятной холодной воде, подняться повыше, то есть расположиться уже не на спине у него, а на шее. Но ручей становился все глубже и глубже, и, к своему большому сожалению, Бонвиль был вынужден выйти на берег и продолжить путь по твердой земле вдоль русла горной реки.

Однако беглецы вскоре оказались перед необходимостью сделать выбор между Сциллой и Харибдой, ибо берег горной речки, поросший колючим кустарником и ежевикой, представлял собой настоящую неприступную крепость, где укрывались дикие кабаны.

Бонвиль опустил Малыша Пьера на землю: у него уже не было сил нести его ни на спине, ни на шее.

Ему ничего не оставалось, как отважно шагнуть в колючие заросли, пригласив Малыша Пьера последовать за ним. Хотя кустарник был густой, молодой человек шел в ночи не сбиваясь с пути, как человек, привыкший к переходам по трудным лесным тропам.

И беглецам улыбнулась удача: пройдя с полсотни шагов, они вышли на одну из так называемых просек, проложенных в лесу параллельно друг другу как для того, чтобы отмечать границы рубки леса, так и для того, чтобы служить пешеходными тропами.

— В добрый час! — сказал Малыш Пьер, который никак не мог привыкнуть к тому, что надо было продираться сквозь кустарник выше его роста. — По крайней мере, теперь мы сможем спокойно продолжить свой путь!

— Да, и не оставим следов, — произнес Бонвиль, ударив ногой по сухой и каменистой земле.

— Остается только узнать, — сказал Малыш Пьер, — в какую сторону нам идти.