Томас Майн Рид - Белый вождь

По временам тот или другой приближался ко входу и осматривал ущелье.

– Я ничего не вижу, – сказал Мануэль после одного из подобных наблюдений. – Полночь еще далеко, и потому у нас еще много свободного времени. Карлос, скорее всего, бродит где-то в окрестностях колонии, вероятно, задержится и возвратится не раньше рассвета.

Высказав это предположение, он бросил последний взгляд на ущелье, но в тот же момент вздрогнул, вскочил и схватил приятеля за руку.

– Посмотри, Пепе! Вот он, белоголовый!

Мулат показал на тень, приближающуюся со стороны равнины. Самбо последовал совету приятеля и, хотя было темно, в самом узком месте ущелья заметил всадника на лошади, следовавшего с равнины.

– Черт возьми! Это действительно он, – сказал самбо, вглядевшись в темноту.

Они еще раньше договорились, кто где будет стоять.

– Ступай на свое место, дружище Пепе. Поставь волкодава сзади и держись за камнем, а я покараулю при входе.

Самбо повиновался, а мулат, взяв ищейку за загривок, прижался к утесу.

Через несколько секунд он бросился ко входу и не мог удержаться от беспокойного восклицания.

– Мы погибли, Пепе! Я это предчувствовал! Держись, Пепе! Собака напала на наш след!

– Черт побери! Что же делать?

– Скорее назад! В пещеру! Мы и его убьем в пещере.

Оба охотника притаились за камнями, чтобы броситься на Бизона и задушить его при входе в пещеру, но осторожное животное, почуяв опасность, остановилось на некотором расстоянии от них и залилось громким лаем. Разъяренный мулат с ножом в руке ринулся навстречу псу, на которого в то же мгновение бросилась и его ищейка. Между двумя собаками завязалась страшная драка и бесславно окончилась бы для ищейки, если бы ей не бросились на помощь мулат, самбо и волкодав. Видя неравные силы, проколотый в нескольких местах ножом и искусанный зубами четвероногих неприятелей, Бизон решился на отступление за скалы.

За ним никто не погнался: охотники все еще надеялись, что Карлос, не поняв, в чем дело, приблизится к своему убежищу. Но когда они увидели, что беглец поскакал назад, своды пещеры огласились страшными проклятиями и непристойной бранью.

Успокоившись наконец, достойные приспешники падре Хоакина решились вывести лошадей наружу, однако прежде, чем выйти из пещеры, остановились, чтобы посоветоваться, как быть дальше.

– Не погнаться ли нам за Карлосом? – спросил Пепе.

– Что в этом толку? Он уже будет далеко, ускачет на много миль прежде, чем мы успеем выехать на равнину.

Мысль эта привела обоих в отчаяние, и они пересыпали свои дикие возгласы проклятиями в адрес Бизона. Наконец, устав от бесполезных причитаний, охотники начали обсуждать план дальнейших действий.

– По-моему, – сказал самбо, – мы должны оставаться здесь до завтра. Дальше ночью идти бесполезно. Нет никакой возможности нагнать беглеца ночью, а днем, когда будет светло, мы легко распознаем его следы.

– Как ты глуп, дружище Пепе! Следить за ним днем и самим показываться на равнине – значит испортить все дело. Эх ты!

– Как же нам быть, брат Мануэль?

– Если мы пустим по его следам ищейку, она обязательно его обнаружит, даже ночью. Не уйдет белоголовый!

– Но, брат Мануэль, ведь Карлос остановится не ближе чем за десять миль отсюда, а можем ли мы настигнуть его в течение сегодняшней ночи?

– Ты глупеешь с каждой минутой, дружище Пепе! Миль за десять? Карлос, даже не подозревая о существовали испанской ищейки, остановится очень близко отсюда. Ах, проклятая эта его собака! Какую она с нами выкинула штуку!

– Черт ее побери! Этого уже больше не случится. Пес нам дальше не помешает.

– Почему ты так думаешь, Пепе?

– Я всадил ей нож в брюхо и ручаюсь, что она далеко не протащится.

– Если б я мог быть уверен в этом, я дал бы тебе две золотые унции. Околей его собака, и наша добыча, которая должна находиться по соседству, не минует наших рук. Мы можем настигнуть его еще до рассвета, потому что он не подозревает о нашем присутствии. Вот увидишь, дело верное!

– Как, брат Мануэль! Ты предполагаешь, что он недалеко уйдет?

– Я в этом уверен. Куда же ему идти? Никуда он не уйдет! Мы пустим по его следу испанскую ищейку и застигнем его спящим, беззащитным, если только с ним не будет его проклятой собаки.

– О ней ты не беспокойся: ей не прожить больше двадцати минут после моего удара. Когда мы найдем белоголового, он уже будет один, без собаки.

– В таком случае ее хозяин в наших руках. Идем!

С этими словами мулат тронул поводья и начал сводить лошадь со скалы в ущелье, куда за ним последовал и его приятель, и собаки.

Достигнув места, где скрылся охотник на бизонов, мулат позвал ищейку, сказал ей несколько ободряющих слов и, знаком указав направление, послал по следу. Животное поняло, чего от него требовали, уткнуло нос в землю и бесшумно убежало. Охотники, пришпорив коней, могли следовать за ним на довольно близком расстоянии, хотя луны не было. Красноватая шерсть собаки резко отличалась от невысокой травы и, кроме того, ищейка была отлично выдрессирована на медленное преследование ночью по следу и не поднимала глухого, отрывистого лая, свойственного этой породе.

Часа через два охотники очутились перед пригорком в рощу, где нашел убежище Карлос.

– Дружище Пепе, – сказал Мануэль, – наша собака направляется в лес. Даю унцию, что Карлос там, будь он проклят! Наверняка там!

Небо становилось все темнее, однако еще видны были неопределенные очертания могучих дубов и тополей. Охотники подъехали к роще ярдов на пятьсот. Мануэль был уверен, что Карлос либо в самой роще, либо где-то поблизости.

Мулат кликнул собаку и велел ей держаться сзади.

– Зачем ты мешаешь ей? – спросил самбо.

– Болван! Ведь Карлос в роще, или его там нет?

– В роще.

– Если он там, нам не нужна ищейка, которая может насторожить его; если же его нет, то мы всегда успеем обнаружить его следы и решить, что делать дальше.

– Ты опытнее меня, – сказал Пепе, – и я полностью на тебя полагаюсь.

Мулат вместо того, чтобы идти прямо, отправился в обход и приблизился к аллее.

– Что я вижу? – воскликнул он, удерживая лошадь.

Яркий костер горел посередине поляны.

– А что, – сказал мулат, – не говорил ли я тебе? Дурень ведь заснул, он и не подозревает, что мы ночью выследили его, и, считая себя в безопасности, позволил себе разжечь костер от ночного холода. Он и не подумал, болван, что огонь может быть виден с двух сторон. Он беды не ждет… А! Вот и его лошадь.

При свете костра обрисовывались красивые формы мустанга Карлоса.

– Право, я считал его умнее, – продолжал мулат. – Посмотри, вот он спит, там. Наверняка он!

Действительно, у костра небрежно растянулась человеческая фигура, видно было, что кто-то спит.