Михаил Голденков - Три льва

Воцарилась минутная пауза. Вновь стало слышно, как жужжит черный шмель, летая вдоль стен палатки в поисках выхода. Все полковники словно переваривали информацию, напряженно рассматривая карту Подольской Руси, разложенную на сосновом столе и прижатую по краям пистолетами и гусарским шлемом.

— Сил станет в городе скоро заметно больше, — как-то без особой уверенности в голосе прервал паузу Собесский, — но мы предполагаем, а Господь располагает. Как будет дальше, никто сказать сейчас не сможет. Какой бы крепкой фортеция ни была в Каменце, у турок пушки в большом количестве, да и людей целое море. Главное, сейчас их не пропустить под Четвертиновкой. Как, пан Лужецкий, не уступите там врагу?

Лужецкий приосанился, усмехнулся:

— Так вы же, пан гетман, сами сказали, что только один Господь Бог ведает, ибо турок море людское пришло. Но на то они и турки. Мы будем умом и смекалкой воевать. Не уступим, костьми ляжем.

— Эхе-хе, не хотелось бы костьми ложиться, — покачал стриженными под горшок волосами Собесский, — и так народу в последние годы достойного много положили. Матерь Божья! Вспомните, паны, с кем пятнадцать лет назад в одном строю стояли! Какие люди были! Половины уже нет!

— Ладно, — нахмурился Михал, вспоминая почти шесть сотен литвинских панцирных гусар, без пользы для Батьковщины сложивших головы под Варшавой, — чего смур нагонять, пан гетман? Надо сейчас умней воевать, чтобы не было обидно. Людей беречь. Без надобности не атаковывать. Поэтому… дозвольте мне сопровождать пана Кмитича до Заболотова, коль нам вместе в Каменец ехать. Ведь не простую миссию вы на него возложили. Бороздить Подолье сейчас небезопасно. С кем он туда поедет? Один? Я его сопровожу со своими драгунами, а потом вместе в Каменец поедем.

— Добре, пан Радзивилл, — кивнул Собесский, почему-то вновь краснея, — сопровождайте, ибо дать хорошего конвоя я пану Кмитичу и в самом деле не смогу кроме десяти казаков куренного Вяселки…

— Вы там были… Как там? — подошел к австрийцу Кмитич, когда обсуждение планов действий было окончено.

— Не хочу вас опять разочаровывать, но там все разбито, — ответил Герберштейн, мило улыбаясь, — людей мы почти не видели. Замок запущен. Но мне показалось, что кто-то все же присматривает за замком. Или из соседней деревни приходит, или кто-то живет в самом замке. Но когда мы туда заходили, там никого не видели.

Кмитич лишь вздохнул…

Уже после совещания Ян подозвал к себе Михала и Кмитича, и все трое вышли из шатра под яркое летнее солнце Подольской Руси. Прислуга тут же поднесла офицерам складные стулья. Михал, Кмитич и Собесский сели. Перед ними водрузили легкий походный стол с бутылью венгерского токая и вазой с фруктами. Подошел и Юрий Володыевский.

— Помните, Богуслав нам говорил, что Юрий наш союзник? — обвел всех глазами Собесский. — Так вот, я сегодня намерен посвятить в наши дела и пана Юрия. Никто не против?

— Никто! — ответили Михал и Кмитич. Иметь в своих рядах «маленького рыцаря» было даже полезно.

— Я, правда, не совсем в курсе, что именно вы решили сделать, — как-то смущенно посмотрел на Собесского Володыевский. — Вроде как реорганизовать Речь Посполитую? Я бы этого тоже хотел. Но как? Как быть в ваших планах нам, Руси?

— Ну, присаживайтесь, пан Юрий, — улыбнулся Володыевскому Собесский, и подольский князь также сел у стола с несколько напряженным выражением лица.

— Вначале о приятном. Тут Катажина прислала мне лист из Варшавы, — улыбался Ян, разливая по богемским бокалам красное вино, — она только недавно вернулась из столицы.

— И что пишет твоя сестренка? — оживился Михал, ему всегда было интересно узнать, о чем переписываются Ян с Катажиной, ибо это она часто скрывала от своего мужа.

— Интересные и обнадеживающие новости, — вновь загадочно улыбнулся Ян и, выдержав многозначительную паузу, упиваясь любопытными взглядами своих друзей, продолжил:

— Похоже, дни Вишневецкого сочтены! Шляхта обвиняет его в том, что он проворонил войну с турками. Исполнилось и то, чего желал Богуслав: распространился-таки по Варшаве слух, что наш король не способен родить наследника. Сам Вишневецкий в отчаяньи и уже не раз высказывался за отставку.

Панцирный гусар

— Что же здесь хорошего? — тень набежала на лицо Михала. Он, породнившись с Михалом Корибутом, не желал ему ничего плохого. Конечно, план по продвижению на трон Собесского для Михала имел первостепенное значение, но только не за счет козней против Вишневецкого.

— Дослушай, братко! — продолжал улыбаться Ян, который, впрочем, заметил, что уколол Михала. Но и хорошо: Яну не нравилось, что совет Богуслава помириться с Вишневецким Михал выполнил как-то чересчур усердно. Аж породнился! Это в свое время обидело Яна.

— Угадайте, о ком все чаще говорит польская шляхта как о преемнике Вишневецкого? — продолжал коронный гетман.

— О ком? — почти хором спросили Кмитич и Михал.

— Обо мне, — закончил Ян и самодовольно улыбнулся, подняв бокал, — и это в Польше! Про Литву я уже не говорю! Хотя в Польше есть люди, которые предпочитают видеть на троне кого угодно, лишь бы не русского человека. К примеру, Филиппа Вильхельма Нейбургского. За него, правда, многие выступают, холера. Но в Литве кандидатуру Яна Собесского уж точно под держат почти все! Ну, или Михала Радзивилла, если ему так захочется, — и Собесский бросил плохо скрываемый испытывающий взгляд на шурина.

— Давайте же, Панове, выпьем за нашего будущего короля! Побыстрее бы его седалище освятило польский трон! — поднял бокал Кмитич, замечая, что между его друзьями бегают какие-то пусть и маленькие, но черные кошки.

Собесский на тост Кмитича рассмеялся, а зеленые глаза Михала стали темно-серыми. Володыевский молчал, наблюдая. Пауза слегка затянулась…

— Значит, план Богуслава об отделении Литвы все еще в силе? — спросил наконец-то Володыевский. — Это, должен сказать, здорово! С того света помогает вам ваш любый Богусь! Предлагаю выпить за его светлую память!

И все, перекрестившись, выпили. Володыевский резко оживился.

— Вы, как я понял, хотели бы реорганизовать Речь Посполитую до полного отделения Литвы от Польши, так?

— Не совсем, — покачал большой круглой головой Собесский, — до, так сказать, еще большей самостоятельности. Сохранить боевой союз двух народов нужно, но чтобы в годы войн Литва сама успевала и организовать посполитое рушение, и командовать своими войсками, не дожидаясь Варшавы.

— Нет, нужно дело довести до полной передачи власти короля нашему сейму, или с выбором нашего собственного Великого князя, если то понадобится, — резко вставил Кмитич.