Бернард Корнуэлл - 1356

Пуатье, в основном, пешее сражение. Таков был совет лорда Дугласа французскому королю (по иронии судьбы ранили Дугласа, похоже, в конной атаке). Лучники решили исход двух фланговых наскоков, но мало повлияли на итог битвы в целом. Атакующим в пешем строю французам стрелы доставляли некоторое неудобство, хотя бы из-за необходимости опустить забрала (да и били по латам не хуже молотков), но пластинчатые доспехи хорошо защищали своих владельцев, что потом доказал Азенкур, где французы под обстрелом добрались до бойцов Генриха V и вступили с ними в рукопашную. Тем не менее, лучники с их мышцами, тренированными для натяжения длинных луков, — не те противники, с которыми пожелаешь свести знакомство в бою, особенно, если они вооружены алебардами или топорами.

В свете вышесказанного встаёт законный вопрос: почему же англичане победили? Командиры воинства принца Уэльского, воюя плечом к плечу не первый год, притёрлись друг к другу, знали, чего друг от друга ожидать, и, несмотря на некоторое соперничество, доверяли друг другу. Плюс, конечно же, опыт. Тот же герцог Уорвик начал утро, готовя армии путь к отступлению, но, когда обстоятельства изменились, не растерялся, а применился к обстановке, действуя решительно и эффективно; юный герцог Сэйлсбери оборонял правый фланг с мужеством и стойкостью, сделавшими бы честь умудрённому сединами ветерану; а что уж говорить о конном куп-де-гра в тыл противнику, покончившем с боевым духом французов? О дисциплине же и взаимодействии соратников короля Иоанна умолчим. Своеволие герцога Орлеанского — яркий пример.

Другая, и главная причина английского триумфа — дисциплина. Они сохранили строй до конца, не разомкнув рядов даже для преследования отступающей баталии дофина. Исключением, подтверждающим правило, стал некий сэр Хампфри Беркли, оставивший боевые порядки в надежде захватить какую-нибудь важную птицу из числа откатывающегося воинства Карла. Жадность дорого стоила сэру Хампфри — поговорка «пошли по шерсть, сами вернулись стрижеными» про него, — он был взят в плен и выплатил 2000 фунтов стерлингов выкупа. А ведь потерпел бы и, кто знает, может, ему достался один из угодивших в английский полон дворян: не считая короля с сыном, лишились воли архиепископ Санса, герцог Бурбон, маршал д’Одрегем, графы Вандом, Даммартен, Танкарвилль, Жуаньи, Лонгвилль, О, Понтье, Вантадур, и от двух до трёх тысяч рыцарей. Многие представители французской знати погибли: герцог Афинский, Жоффруа де Шарне, коннетабль Вальтер де Бриенн, маршал Клермон, епископ Шалонский и ещё от шести до семи десятков нобилей. Подсчитывать количество участников средневековых битв — дело неблагодарное. Исторические источники порой противоречат друг другу, но предположительно под Пуатье у принца Уэльского имелось шесть тысяч солдат (из них треть — лучники); у французов — около десяти тысяч. Потери, если верить считавшим убитых после битвы геральдам, составили две с половиной тысячи у французской стороны и всего сорок человек у англо-гасконцев. Диспропорция не так невероятна, как кажется на первый взгляд. Основная масса французов погибла во время бегства. Пока обе стороны сохраняли линию, потери были невелики, ибо каждого латника подпирали с боков закованные в броню товарищи, но, едва строй нарушался, драпающие одиночки становились лёгкой добычей. Трупов было столько, что, за исключением самых знатных (кого удалось опознать), мертвецов бросили гнить там, где они нашли смерть, и лишь в феврале покойников собрали и похоронили.

В плен угодило от двух с половиной до трёх тысяч французов. Тех, кто победнее, или тяжелораненых отпустили под честное слово (то есть, им позволили вернуться домой при условии, что они не будут воевать против англичан, пока не выплатят выкуп). Богатых и знатных же отправили в Англию. Деньгами, вырученными за их свободу, обязан своим нынешним внешним видом, в частности, Уорвикский замок. Автор замечательной книги «Крещение огнём» Джонатан Сёмпшн, подсчитал, что выкупов за пленённых под Пуатье французов англичане получили на сумму около трёхсот тысяч фунтов стерлингов. Цифра не впечатляет только если не знать, что, например, стоимость кружки эля с 50-х годов XIV века до наших дней возросла в ТРИ ТЫСЯЧИ РАЗ! Добавьте ещё шесть миллионов золотых экю за короля Иоанна II (выплаченных, правда, частично уже после его смерти в Лондоне в 1364 году), и вы поймёте, насколько обогатила Англию победа при Пуатье.

«Ла Малис» — плод моего воображения, как и её связь с похороненным в монастыре Нуайе-Мопертюи святым Жюньеном. Все четыре Евангелия, впрочем, сходятся в том, что у апостола Петра имелся поднятый в защиту Христа в Гефсиманском саду меч. В Англии бытует предание, будто этот меч Иосиф Аримафейский доставил на Британские острова и вручил святому Георгию. А вот жителям Познани нет нужды тешить себя легендами, ибо у них в епархиальном музее с незапамятных времён этот самый меч хранится. Мог ли он принадлежать святому Петру? В Палестине I века нашей эры меч по форме скорее напоминал бы короткий римский гладиус, а познанский таков, как в романе, то есть, расширяющийся к острию, похожий на фальшион.

Написание романа «1356» было бы невозможно без нескольких замечательных книг, в ряду которых первой стоит уже упоминавшееся выше «Крещение огнём», являющееся вторым томом вышедшей из-под пера Джонатана Сёмпшна истории Столетней войны. Весьма познавательно творение Питера Хоскинса «По следам Чёрного принца», тем более, что оно написано после того, как автор пешком повторил обе «шевоше» принца Уэльского. Из биографий старшего сына Эдуарда III мне более других пригодилось произведение Ричарда Барбера «Чёрный принц». Источником неоценимых сведений по английскому луку и стрельбе из него послужила монография «Большой боевой лук» Мэттью Стрикленда и Роберта Харди. Последний, к тому же, любезно обратил моё внимание на труд Ж. М. Турнье-Омона «Битва при Пуатье, 1356». Описание деталей быта Франции XIV столетия мною почерпнуто из очаровательной книги Анны Роу «Глупец и его деньги». Также хочу отметить следующие труды: «Битва под Пуатье, 1356» Дэвида Грина, «Поход Чёрного принца» Х. Дж. Хьюитта, «Царствование Эдуарда III» и «Эдуард III» Марка Ормрода; всем перечисленным историкам низкий поклон от меня.

Верность и доблесть своих людей принц Уэльский щедро вознаградил денежными пожалованиями и ежегодными выплатами. Множество простых лучников получили привилегии свободной вырубки леса и выпаса скота. Во Франции разнёсшаяся мгновенно весть о разгроме вызвала шок и основательно подорвала авторитет аристократии, который, наложившись на обнищание страны, вызвал серию крестьянских восстаний, известную, как «Жакерия». Эдвард III же новость о победе сына прокомментировал следующей фразой: «Мы просто утопаем в щедротах Господних!»