Георг Борн - Бледная графиня

Он тихо вставил ключ в замок и повернул его. Дверь открылась. Поблизости никого не оказалось. Все сиделки заняты были в других местах.

Гедеон вошел в комнату и запер за собой дверь. Здесь, как мы уже знаем, царил полнейший мрак. Психиатр неслышными шагами направился к постели, на которой безумная, проснувшаяся незадолго до его вторжения, лежала тихо, с широко раскрытыми глазами.

Разгоряченная фантазия Гедеона рисовала ему в темноте самые соблазнительные картины. Вот он наклонился, чтобы обнять ее тонкий, нежный стан, коснуться губами ее прелестных губок.

Но что это? Руки его, казалось, обняли живой скелет, губы коснулись чьих-то жестких иссохших уст. В ужасе он отшатнулся. Ему показалось, что он обнял саму Смерть!

Он хотел бежать, но было уже поздно. Две худые, но жилистые руки обхватили его шею и сдавили с такой силой, что он начал задыхаться. Гедеон пытался вырваться, но тщетно. Руки держали его так цепко и сжимали с такой силой, что у него самого на миг помутился рассудок. Ясно, что это не Лили, но кто же тогда царапает ему шею и лицо железными когтями?!

Между Гедеоном и сумасшедшей завязалась отчаянная борьба. Он понимал, что погибнет, если безумная одолеет его, но напрасно старался вырваться из ее объятий, напрасно клочьями вырывал ей волосы и выламывал пальцы – сумасшедшие не чувствуют боли.

Кое-как, таща на себе вцепившуюся в него буйнопомешанную, он добрался до двери, с невероятным усилием сумел отпереть ее и на свету увидел обезображенное безумной яростью старческое лицо.

На его счастье, по коридору шла Дора. Ни о чем не спрашивая, она быстро скрутила больную и надела на нее смирительную рубашку.

Доктор Гедеон Самсон был спасен.

Стояла холодная и снежная ноябрьская ночь. Сильный ветер нес с собой целые облака снега. Кругом все было бело.

По широкой заснеженной улице ехал одинокий всадник. Обычно оживленная улица в этот час была совершенно пустынной, – нигде не видно ни экипажа, ни пешехода.

На всаднике были меховая шапка и такое же пальто. Прекрасная верховая лошадь скакала легкой рысью.

Городские улицы вскоре остались позади, а впереди тянулось уходящее вдаль шоссе.

Мы узнали этого всадника, спешащего оказать помощь больному. Это доктор Гаген, врач для бедных. Что заставляло этого человека, имеющего возможность наслаждаться всеми земными благами, тратить свое время на бедняков? По мнению окружавших его людей, имя его сокрыто было тайной.

Никто не знал его планов и намерений. Даже близкий друг, Бруно фон Вильденфельс, не слышал от него об этом ни слова.

Кем был раньше доктор Гаген? Откуда он появился? Все это было никому не ведомо.

Снегопад несколько утих. Вскоре Гаген доехал до столба с надписью, у которого должен был свернуть. Судя по времени, – а было около десяти часов, – он преодолел уже половину пути.

Проехав несколько сот шагов в сторону от шоссе, доктор вдруг увидел неподалеку от себя человека, который прятался за деревьями, стараясь остаться незамеченным. Появление человека в такое время и в таком отдаленном от жилья месте выглядело подозрительным, и доктор стал наблюдать за ним.

Внезапно ему почудилось что-то знакомое в облике странного путника. Он отогнал от себя мысль, показавшуюся ему невероятной: как мог очутиться здесь лесничий Губерт? Вероятно, это случайное сходство.

– Эй, погодите! – закричал он, чтобы окончательно убедиться, Губерт это или нет. – Послушайте! Мне надо спросить у вас кое-что! Остановитесь и не спешите так! Я доктор Гаген!

Судя по всему, слова его произвели на незнакомца большое впечатление, так как он вдруг обернулся и остановился.

– Я доктор Гаген, – продолжал доктор, – а вы, если меня не обманывает сходство…

Незнакомец полностью повернулся к доктору и сдвинул на затылок шапку, прикрывавшую его лоб.

– Неужели вы, действительно, лесничий Губерт? – спросил Гаген, подъезжая ближе. – Но как вы здесь оказались? Вы же должны находиться в тюрьме!

– Да, вы не ошиблись, доктор Гаген, это я и есть. Вам я могу признаться, как я здесь оказался, потому что уверен: вы меня не выдадите. Я сегодня бежал из тюрьмы, в которой так долго безвинно томился.

– Сюда вам удалось добраться благополучно, – сказал Гаген. – Но что вы намерены делать дальше? Неужели вы думаете, что вас не станут преследовать?

Губерт подошел ближе.

– Я это знаю, господин доктор, готов к этому, но я больше не мог там оставаться, поверьте мне.

– Вы отважный человек, раз решились на такой шаг. Я желаю вам успеха. Но будьте осторожны. Куда вы теперь собираетесь отправиться?

– В Америку.

– Это самое худшее, что вы могли бы придумать.

– Нет, я уже решил и поеду именно туда.

– Достаточно ли у вас денег, Губерт?

– Да, господин доктор, вполне. Мне недостает только документов, но разве мало людей уезжают без них?

– Редко кому удается совершить такой побег, как вам, – задумчиво произнес Гаген. – Но думаю, что вы поступили правильно. Вы невиновны в том преступлении, в котором вас обвиняют, и потому я от всей души желаю вам счастья и дальнейшего везения.

– Скажите, доктор, это правда, что молодую графиню поместили в сумасшедший дом?

– Правда. Но она совершенно нормальный человек.

– Слава Богу! Я так и думал. И еще одно слово, доктор. Вы всегда заботитесь о бедных, поэтому позвольте обратиться к вам с просьбой.

– Говорите, Губерт, и если это в моих силах, то заранее обещаю выполнить вашу просьбу.

– Моя бедная сестра тоже в сумасшедшем доме…

– Я знаю это, Губерт…

– Пожалейте ее и присмотрите за ней. Я должен уехать отсюда и ничего не могу для нее сделать. Это Божий знак, что я встретил вас здесь, на этой пустынной дороге. Я знаю, вы не оставите мою просьбу без внимания.

– Вы не ошиблись, Губерт.

– Да, вы тот, к которому можно обратиться с полным доверием. Бог да вознаградит вас!

– Уезжайте спокойно, Губерт. Вы вручили мне судьбу вашей больной сестры, и я позабочусь о ней. Помочь ей уже невозможно, это я говорю вам заранее и с полной уверенностью, как врач. Можно лишь в какой-то мере облегчить ее страдания. Утешайте себя тем, что я сделаю все возможное, чтобы облегчить ее участь.

– От всей души благодарю вас за это, господин доктор, так же как и за помощь, которую вы оказывали моей бедной покойной матери. Знайте, что если когда-нибудь потребуется, я с радостью пожертвую своей жизнью для вас и для молодой графини. Дай Бог, чтобы мне представился случай на деле подтвердить эти слова.

– Это может случиться раньше, чем вы думаете, – усмехнулся доктор. – Но скажите, вы твердо решили ехать в Америку?

– Да, господин доктор, и можете быть уверены – я доберусь туда.