Юрий Когинов - Тайный агент императора. Чернышев против Наполеона
- Название:Тайный агент императора. Чернышев против Наполеона
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Терра
- Год:1996
- ISBN:5-300-00635-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Когинов - Тайный агент императора. Чернышев против Наполеона краткое содержание
Головокружительна и невероятна судьба русского офицера Александра Чернышева, снискавшего покровительство и доверие Наполеона, симпатии одной его сестры, любовь другой, проникшею в тайны французской империи перед войной 1812 года.
Блистательный Чернышев — тайный агент императора Александра I в Париже — стал впоследствии военным министром России и председателем Государственного Совета.
В основу романа положены подлинные факты и документы. Но роман увлекает как настоящее авантюрное повествование.
Тайный агент императора. Чернышев против Наполеона - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Собирайся, Платон, домой, в Петербург. А оттуда, не мешкая, ко мне в Париж. Я же поспешу во Францию через Данию и немецкие земли.
Шуба с царского плеча
Ратуша Хельсинборга — в шведских и французских флагах. Праздник? В честь чего? А разве приезжий господин не знает, что город торжественно встречает только что вступившую на шведскую землю наследную принцессу?
— Ваше сиятельство, — улучив минуту, подошел возле ратуши к Дезире Чернышев и тут же поправился: — Ваше королевское высочество, рад приветствовать вас в вашей изумительной стране.
— О граф! Какими судьбами? Или вы так же, как и я, направляетесь в Стокгольм?
— Напротив, ваше высочество, я только что оттуда. И, смею уверить, наследный принц и ваш супруг с нетерпением ожидает ваше королевское высочество. Я уже не говорю о публике в столице, которая полна энтузиазма в связи с вашим прибытием.
— В Стокгольме тоже готовятся торжества? — Лицо Дезире озарилось радостью. — Наверное, Жан распорядился давать балы в мою честь во всех городах Швеции? Но, право, здесь, в Хельсинборге, слишком уж чопорная и скучная публика, и я боюсь, что все шведы окажутся такими провинциалами. Тогда зачем же я сюда ехала, испытывая ужасные лишения несносного путешествия и страхи в проливе Зунд?
— Что вы имеете в виду, ваше высочество?
— Как, вы разве не знаете, что всюду на море английские военные корабли? Мы едва остались живыми. Хорошо еще, что на всем побережье теперь французские войска. Чувствуешь себя точно в родном Париже.
— Войска на всем побережье? — переспросил Чернышев.
— А вы, граф, разве не знали? Наполеон отдал приказ присоединить к Франции Гамбург, Бремен, Любек и еще какие-то германские города. Император мне так и сказал, что он закрыл эти порты, чтобы немцам неповадно было нарушать условия блокады. Ой, как Наполеон был любезен, провожая меня в эту дальнюю дорогу!
Только теперь Чернышев заметил, что жена Бернадота была в собольей шубе — одной из трех, что Каблуков по осени привез Наполеону в качестве очередного подарка от нашего царя. Одну из них император подарил своей сестре Полине и, значит, эту — Дезире.
— Прелестная на вас, ваше высочество, доха. Настоящая царская, или по вашему положению, королевская мантия, — польстил Чернышев, что он делал, как мы уже знаем, весьма искусно.
— Вы находите? — зарделась наследная принцесса и кокетливо повела плечами, отчего живое серебро на ней засверкало переливчатыми оттенками. — Шуба — презент императора. А ему, сказал Наполеон, ее подарил ваш царь Александр.
— У нас в подобных случаях говорят: шуба с царского плеча. В вашем же случае, царский подарок — вдвойне. Однако важнее, конечно, по чьему благоволению эта роскошь нашла свое достойное местоположение на ваших очаровательных плечах, — хотя и витиевато, но, признаемся, очень ловко польстил Чернышев наследной принцессе.
— Да, вы правы, это было желание того человека, кто всегда находит возможность оказывать мне знаки внимания, — подняла Дезире на Чернышева свои прекрасные темно-карие глаза, в которых он не мог не прочесть проявление подлинного восхищения и восторга.
Всего несколько дней назад там, в Париже, она слышала его голос, обращенный к ней, чувствовала тепло его руки, видела губы, которые когда-то целовали ее и шептали слова любви и верности. Когда это было впервые? Ах да, ровно пятнадцать лет назад. Пятнадцать лет, которые их разделили, как казалось ей, навсегда, но вот совсем недавно неожиданно свели вместе — ее, бывшую молоденькую провинциалку из Марселя, и его, всемогущего императора и величайшего в мире полководца.
Поначалу она, признаться не поверила, когда через герцога Ровиго получила приглашение в Тюильри на семейный обед. Даже Савари не сумел скрыть недоумения, передавая ей просьбу императора, — такого редко кто удостаивался из тех, кто не входил в императорскую семью.
Что надеть? Как сделать, чтобы он сразу узнал в ней свою Евгению, что когда-то, в неполных семнадцать лет, поклялась ему в преданной и вечной любви?
Воспоминания нахлынули так бурно, что она ясно припомнила тот январский день семьсот девяносто пятого года, когда они впервые увидели друг друга.
Господи, какой он был тогда неловкий, застенчивый и совершенно неуверенный в себе двадцатишестилетний офицер, только что получивший чин бригадного генерала!
Первым вошел в их дом его брат Жозеф. Знакомство оказалось случайным и по трагическому, можно сказать, поводу. Старший брат сестер Клари — Этьен попал в тюрьму по обвинению в связях с роялистами. Жозеф числился тогда военным комиссаром департамента, и он взялся вызволить из беды человека, очутившегося за решеткой скорее всего по навету.
Опасное было предприятие — вступиться за врага. Но в груди старшего Бонапарта билось благородное сердце. Этьен вышел на свободу, а Жозеф и старшая сестра Жюли вскоре обвенчались.
Двадцать первого апреля — разве можно такое забыть! — Наполеон сделал и ей, Дезире, предложение. Он как раз уезжал к новому месту службы в Париже и хотел заручиться верностью своей Евгении, как он, в отличие от всех остальных, стал называть ее вторым именем. Мама поджала губы:
— Довольно нам и одного Бонапарта! Что они, голоштанные, нацелились на семейство Клари? Имя отца с почтением произносят на всем юге Франции. А они кто, нищие корсиканцы?
Лишь Жюли и Жозеф стали на сторону влюбленных. Молодой генерал на первых порах оказался в Париже без должности и без единой близкой души. Стоптанные сапоги, волосы, висящие словно собачьи уши, потертая шинель. Одна отрада, когда в мансарде, которую снимал, вдыхал аромат ее писем: «О, мой друг, заботься о себе для твоей Евгении, которая не могла бы жить без тебя. Исполняй так же хорошо клятву, данную тобою мне, как я исполняю клятву, данную мною тебе».
Он, несчастный, покинутый всеми в огромном городе, чуть прикрывал глаза, и перед его взором вставала она — молоденькая, очень миленькая, с бровями, словно нарисованными углем, с чистым и доверчивым взглядом, вздернутым носиком, ртом с приподнятыми уголками губ, целомудренная, сдержанная и вместе с тем нежная.
Он решил написать рассказ, в котором изобразил ее и ее сестру, дав той имя Амалии.
«Взгляд Амалии, — писал Наполеон, — казалось, говорил: «Вы влюблены в меня, но вы — не единственный. У меня много поклонников. Верный способ понравиться мне — льстить мне и осыпать комплиментами». Евгения не так красива, как Амалия, она никогда не смотрит смело и открыто на мужчину, лишь улыбается, показывая красивые зубы. Если подаете ей руку, она подает свою робко, только на одно мгновение и снова ее отводит. У нее прелестная рука с нежной кожей и голубыми жилками. Если Амалия — как музыка, гармония которой всем нравится, то Евгения — песнь соловья, поэзия, которую могут постичь и полюбить лишь чувствительные люди».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: