Рафаэль Сабатини - Маркиз де Карабас

Общественный обвинитель, гражданин Бенэ, принял Кантэна в комнате с высоким потолком, которую украшала мебель, вывезенная из особняка какого-то аристократа. Богато инкрустированные горки содержали в себе архив Общественного обвинителя, золоченые, обитые парчой кресла предназначались для посетителей великого человека, а сам великий человек в строгом черном платье и гладком парике с видом петиметра [70] …с видом петиметра… — Петиметр — пренебрежительное название модника, щеголя, пустого человека. сидел за письменным столом красного дерева с изогнутыми ножками, отделанным золоченой бронзой. Когда-то этот стол вполне мог стоять в Версале [71] Версаль — дворец в окрестностях Парижа, который с 1682 по 1789 г. являлся резиденцией королей Франции. .

Как вскоре убедился Кантэн, гражданин Бенэ был одним из тех, кто, по словам Пюизе, богател на национальных бедствиях. Он не только сколотил огромное состояние, скупив за ничтожную цену имущество и земли эмигрантов, но и наживался, выступая подставным лицом тех, кто был способен или кого он мог заставить платить ему немалую мзду за услуги. Это был рябой морщинистый человечек с тонким вздернутым носом, почти безгубым ртом и хитро поблескивающими глазками.

Гражданин Бенэ принял Кантэна с благосклонной снисходительностью. Он выслушал его заявление и, с любопытством просматривая бумаги, признался, что уже наслышан о его деле.

— Однако досадно, — сказал он, — что вы прибыли днем позже. Закон столь же точен и прост, сколь милостив к лицам в вашем положении. Но он не допускает ни малейшего попустительства в отношении тех, кто его нарушает.

Кантэн возразил, что уже две недели, как он прибыл во Францию и десять дней живет в Анжере, что и может доказать, губы гражданина Бенэ расплылись в улыбке.

— Две недели! Всего две недели! Но ведь со смерти бывшего маркиза Шавере прошло уже целых шесть месяцев. Подобное промедление, позвольте вам заметить, едва ли свидетельствует о патриотическом рвении, о любви к стране, где вы родились, и о страстном желании вернуться на родину, которое должно гореть в груди каждого истинного француза. Республика, друг мой, снисходительна к своим заблудшим детям, и в наши благословенные дни равенства перед законом проявляет к ним такое же милосердие, как и ко всем остальным. Но существует предел, за которым снисходительность становится обыкновенной слабостью, а Республике непозволительно проявлять слабость.

Кантэн постарался скрыть отвращение, которое вызвала в нем громкоголосая напыщенность Общественного обвинителя — гражданин Бенэ обладал поразительно сильным для такого маленького человека голосом.

— Да будет мне позволено заметить, гражданин, что нами должна править буква закона, а не досужие домыслы по поводу наших чувств. Прибыв во Францию в пределах предписанного срока, я выполнил букву закона.

— Звучит вполне правдоподобно, — последовал мягкий ответ. — Но разрешите мне сказать вам, что плох тот блюститель закона, который, блюдя его букву, игнорирует дух. Однако я не стану настаивать на том обстоятельстве, что лишь благодаря исключительной терпимости Республики имения Шавере не были давно конфискованы и что смерть бывшего маркиза до вынесения ему приговора лишила нацию того, что ей по праву принадлежит. Я буду придерживаться буквы закона, к чему вы меня и призываете. Именно согласно ей за отсутствием претендента имения Шавере вчера стали национальной собственностью. Вы слишком поздно заявили о своих притязаниях.

— Только потому, что вы отказывались принять меня раньше. Революционный комитет подтвердит, что я обратился туда десять дней назад.

— И Комитет поставил вас в известность о том, что со своим обращением вам надлежит явиться ко мне. Соблаговолите поверить, — вновь загудел раскатистый голос, — что я занимаю весьма обременительную должность. Я перегружен работой и завален петициями самого разнообразного свойства. Я должен рассматривать их в порядке поступления и знакомлюсь с ними в тот день, когда они ложатся мне на стол. Вам следовало бы учесть это, а не откладывать возвращение во Францию до последней минуты. К сказанному позвольте присовокупить: вам, гражданин, повезло, что вас не обвинили в принадлежности к эмигрантам.

В Кантэне все кипело от гнева, но он понимал, что, дав волю чувствам, ничего не добьется от вкрадчивого негодяя, которого революция наделила неограниченной властью в этих краях, и поэтому постарался как можно спокойнее отвести выдвинутое против него обвинение в отсутствии патриотического рвения. Не следовало забывать о том, что состояние войны между Англией и Францией создавало огромные трудности для переезда из одной страны в другую. Время ушло на поиски их преодоления, но когда этого удалось достигнуть, события Термидора и перемены, вызванные падением партии Горы [72] Партия Горы (или монтаньяры) — самые радикально настроенные из членов Конвента; на заседаниях они занимали самые верхние скамьи, откуда и произошло их название. , создали новые затруднения.

Общественный обвинитель выслушал гражданина Морле терпеливо и даже, — если на этом хитром лице вообще можно было хоть что-то прочесть, — с удовольствием.

— Без сомнения, события Термидора благоприятствуют вам, — признал он. — Они гарантируют терпимость со стороны властей, в которой еще месяц назад вам было бы отказано. И тем не менее, с юридической точки зрения все обстоит именно так, как я сказал. Вчера имения Шавере стали национальным достоянием. Здесь я ничего не могу изменить. Не в моей власти перевести назад стрелки часов. Но предложенные вами объяснения заслуживают участия. Отменить факт конфискации имений невозможно. Отныне они национальная собственность и будут проданы. Строго говоря, они подлежат продаже с аукциона. Однако в этом вопросе у меня есть свобода действий, дабы исправить ошибку, которая, как вы меня убедили, случилась не по вашей вине я готов оказать вам некоторое содействие.

Он откашлялся и, положив локти на стол, подался вперед.

— Я не стану возражать, более того, буду рад, если вы купите их.

— Куплю!

Наглость этого предложения потрясла Кантэна. Покупать то, что и так принадлежит ему! Он понял, почему ему так долго отказывали в аудиенции, понял, что стал жертвой неприкрытого вымогательства. Как же он ошибался, полагая, что времена изменились!

— В сущности, — Бенэ улыбался, видя удивление Кантэна, — но, — дорогой гражданин, это между нами, — цена может быть не очень высокой. Обесценивание бумажных денег привело к тому, что конфискованные земли идут по смехотворно низким ценам К тому же патриоты не слишком богаты. Так что установленные цены чисто номинальны. — Раскатистый голос превратился в доверительный шепот. — Могу вам сказать, разумеется, сугубо конфиденциально, что в двух или в трех случаях, аналогичных вашему, я выступал в качестве доверенного лица «бывших» [73] «Бывшие» — так презрительно революционеры называли сторонников королевской власти, связанных с ней положением, титулами и симпатиями. , конечно, если за ними не числилось ничего предосудительного. Надеюсь, я слишком добрый республиканец, чтобы помогать другим. Естественно, в упомянутых мною случаях я получал комиссионные, комиссионные в размере трети продажной цены.