Владимир Ковтун - Полет дракона

- А, где живут люди с головой собаки и дырками в животе? – Спросил Фэй.

- Нет таких людей на земле. – Ответил Шенраб. – Это досужие выдумки странников, которые рассказывают их для того, чтобы придать больший вес своим россказням.

- Цель нашего похода – установить торговые связи с Западом. – Сказал Ли. – Но, я смотрю в будущее, и понимаю, что рано или поздно мы будем торговать со всем окружающим нас миром. В том числе и с Шеньду. Не могли бы вы способствовать, (я думаю, такая необходимость возникнет через несколько лет), поиску проводников в эту страну через «висячие коридоры»?

- Такие люди есть. И я полагаю, с ними всегда можно договориться.

Разговор продолжался долго. По его завершении Шенраб пригласил командира и офицеров разделить с ним дневную трапезу.

Надо сказать, что ханьская кухня всегда отличалась изысканностью и разнообразием, чего не мог предложить путешественникам уединенный горный монастырь. Но за долгие месяцы пути они так изголодались, что самые простые блюда восприняли, как райское наслаждение.

Особый интерес у них вызвали мелкие, сушеные ягоды, необыкновенно сладкие на вкус {85} 85 Изюм . Ничего подобного на своей родине они не видели.

- Ощущения восхитительные! Что это такое? – Поинтересовался один из офицеров.

- Разве у вас не растет эта ягода? – Удивился Шенраб. – Западные земли изобилуют ею. В спелом виде, до того, как их высушит солнце, они налиты соком, и прекрасны на вкус. Я знаком с искусством ханьских поваров, и не думал, что вас можно чем-то удивить.

- Я два года прожил у хунну, и после однообразия их кухни удивляюсь уже самым простым вещам. – С улыбкой ответил офицер. – Но, ваша сушеная ягода, действительно, превосходна!

Беседа о дальних странах возобновилась снова, и путешественники ловили каждое слово Шенраба.

Дракончик с Ином воспряли после ночного отдыха, и с неуемным любопытством принялись исследовать монастырь. Сопровождаемые Юсом они совали нос во все закоулки. Монахи большей частью решительно препятствовали их натиску, и вежливо выпроваживали подростков из очередного запретного помещения. Друзья не обижались, и искали новые приложения своим интересам.

Монастырь, между тем, жил своей обычной жизнью.

Вечером следующего дня Ли с Фэем стали свидетелями странного зрелища, которое долго потом обсуждали.

С утра монастырь посетили крестьяне из соседнего селения, и принесли умершего. Его завернули в саван и положили в погреб.

Уже на исходе дня Ли и Фэй сидели на возвышенности, у монастыря, и обсуждали какие-то мелкие вопросы походного быта. За разговорами они не сразу заметили приближающуюся к ним процессию.

В продолговатом предмете на носилках, которые несли четыре человека, нетрудно было угадать покойника, а в процессии – похоронную.

Монахи остановились поблизости от того места, где расположились оба друга, и поставили носилки на землю.

Ли и Фэй встали, готовые удалиться по первому знаку монахов. Однако, на них никто не обращал внимания и, движимые любопытством друзья остались на месте.

Покойника сняли с носилок, и положили рядом с особым образом сложенной грудой хвороста.

- Будут сжигать! – Шепнул Ли, наклонившись к Фэю.

Покойником был мужчина лет пятидесяти, умерший, судя по его виду, несколько дней назад.

Монахи разожгли костер, и, отойдя от него на некоторое расстояние, расположились полукругом. Красные блики костра на одежде монахов и лице покойного создавали мрачное и мистическое впечатление.

Вперед вышел монах, которого друзья ранее не видели, приблизился к покойному, и простер над ним руки. Постояв так с минуту, он заговорил глухим, низким голосом:

- Ты умер, странник! Нет для тебя ничего в этом мире. Все твои связи с этим миром порваны….Следуй своей дорогой, а мы пойдем своим путем. Оставь этот мир иллюзий, и войди в мир высшей реальности. Ты умер! Иди вперед!

Ли и Фэй напряженно вслушивались в звуки незнакомой речи. Постепенно в голос монаха вплелся тяжелый гул барабанов и удары бубна.

- Думай напряженно и устремлено! Назови имя твоего Учителя, и молись ему! Проси его не покидать тебя своим состраданием! Встань и иди вперед! Иди! Иди!

Барабаны ускорили свой ритм. Ли не поверил своим глазам: ему показалось, что умерший пошевелился.

По тому, как, резко повернув к нему голову, встрепенулся Фэй, Ли понял, что не ошибся.

Покойник, между тем сел, опираясь на одну руку. Лицо его по-прежнему было бледно и безжизненно.

Друзья обменялись коротким, растерянным взглядом. Они почувствовали, как кровь стынет у них в жилах при виде мертвеца, встающего на ноги.

Барабаны били в бешеном темпе. Над землей неслись слова молитвы, творимой монахом. В страшном напряжении он протянул к покойнику руки, как бы удерживая его на расстоянии.

Стоящие полукругом монахи качнулись назад, и отошли на несколько шагов.

Двигаясь механически, как кукла, с застывшими, незрячими глазами, мертвец начал медленно огибать костер.

Ли и Фэй в остолбенении смотрели на это страшное, невероятное зрелище.

Покойный трижды обошел костер, потом остановился, побуждаемый таинственной силой, струящейся из рук монаха, медленно лег на прежнее место, и остался недвижим.

Барабанный бой замедлился, и бубен уже не звенел так яростно.

Явно обессиленный монах дочитал молитву, и сделал знак остальным участникам действа. Хор монахов запел странную песнь, больше похожую на речитатив. С ее завершением, монахи положили умершего на носилки и понесли. Остальные двинулись за ними.

Ли и Фэй остались стоять, не будучи в силах сделать и шага. Прошло некоторое время, прежде чем Ли обрел дар речи и спросил:

- Что это было? Я видел сон?

- Похоже, что мы оба видели один и тот же сон. – Ответил Фэй.

Встретив, поутру, монаха, с которым они шли подземными коридорами, Ли осторожно поинтересовался смыслом увиденной ими драматической сцены.

Монах внимательно посмотрел на чужеземца.

- Вам повезло. – Сказал он после короткой паузы. – Вы видели древний и очень редкий в наше время обряд «Прощания с Землей». К сожалению, среди нас осталось очень мало людей, способных выполнить его от начала до конца.

Несколько дней, проведенных в монастыре Шенраба, убедили Ли в чистоте помыслов и дружелюбности его обитателей.

- Эти монахи многое знают и умеют. – Сказал он Фэю. – И стремятся к духовному совершенству. Обрати внимание: они видели наши арбалеты. Прекрасно осознали, что это - оружие, и совершенно им не интересуются. Нам они помогают бескорыстно, и ничего не просят взамен. Командир оставляет здесь двух яков и оставшийся шелк. Я же хочу научить их искусству полета.

- Ну, что ж, люди достойные. – Одобрил Фэй. - А что бы сказали на это твои летающие монахи?