Владимир Ковтун - Полет дракона

- Наши гладиаторы тоже учатся разбивать камни руками. – Заметил внимательно наблюдающий за всем происходящим Вибий.

- Сейчас я покажу, что можно сделать на основе многолетних занятий. – Сказал Фэй.

Он пристроил несколько плоских камней один на другой, примерился и нанес короткий, молниеносный удар, сопроводив его резким кошачьим криком.

Верхние камни разлетелись на мелкие куски, а нижний развалился на две половины.

Раздались возгласы одобрения.

- Извините. – Сказал Фэй. – Я далеко не лучший из наших бойцов. Мастер, у которого я учился, разбивал глиняный кувшин, не прикасаясь к нему кулаком.

- Как возникло такое искусство? – Спросил кто-то из юношей.

- Люди на Востоке очень наблюдательны и стремятся подражать животным и птицам. Они лучше знают, что надо делать, когда им угрожает опасность. В лесах и на дорогах нашей страны встречаются разбойники. Не все имеют возможность путешествовать с большой охраной. Вот и учатся защищать себя. Но, есть и более важные причины: желание совершенствовать себя и свое тело. Человек, научившийся создавать в себе гармонию души и тела, становится равным богам.

Восточный боец с живыми, умными глазами очень понравился молодым римлянам, и они обступили его, наперебой задавая вопросы.

Позднее Вибий сказал Фэю:

- Хорошо, что твоя страна лежит далеко от Рима.

- Почему? – Удивился тот.

- Мы стремимся завоевать, или подчинить своему влиянию все страны, которые, так или иначе, оказываются связанными с нами.

- Наверное, так ведут себя все сильные государства. – Ответил Фэй. - Хотя, сказать по правде, ханьцы не особенно расположены к войне. Мы больше – по части поработать, руками, или головой.

- При таком-то воинском искусстве?

- Оно скорее для защиты, чем для нападения.

Вибий, страстный любитель спортивных состязаний, показал ханьцу все возможные их виды. Самым крупным сооружением того времени, предназначенным для этих целей был Большой Цирк, расположенный между Палантином и Аветином {206} 206 Палатин и Аветин – два из семи холмов, на которых расположен Рим. . Фэй со своим новым другом побывал на одном из традиционных конских состязаний.

Количество зрителей, расположившихся на трехъярусных трибунах, пришедших полюбоваться зрелищем и поддержать свои команды, удивило ханьца, но Вибий сказал, что народу значительно меньше, чем в дни больших празднеств. Среди зрителей было немало женщин.

Перед Фэем простиралась огромная впадина в виде прямоугольника, закругленная с одной стороны. Посередине, по всей ее длине тянулась деревянная перегородка, на концах которой, на высоких столбах развевались разноцветные полотна.

- Это меты. – Сказал Вибий. – Они указывают начало и конец пробега. Колесницы должны семь раз обогнуть арену. Видишь, вон там в конце: двенадцать арок. Там стойла для квадриг {207} 207 квадрига – колесница, запряженная четверкой лошадей. . Оттуда все и начнется. А, вон там сидит магистрат – устроитель игр. Когда он уронит платок, можешь начинать переживать. Сам я поддерживаю команду белых цветов. Если хочешь – присоединяйся.

В ожидании состязаний играли музыканты. Зрители сплетничали и смеялись. Многие заключали денежные пари, делая ставки на признанных фаворитов.

Вибий тоже перекинулся парой слов с несколькими знакомыми, и сделал свои ставки.

Наконец, магистрат поднял руку с зажатым в ней куском материи, и все вокруг смолкло.

Помедлив с мгновение, рука разжалась, и платок полетел вниз.

Одновременно упал заградительный канат, отпущенный служителями, и двенадцать квадриг вырвались из стартовых стойл.

Сто тысяч глоток взревели одновременно.

Колесницы, украшенные лентами белых и красных цветов, управлялись возницами, чьи туники также содержали цвета своих команд.

Сильные, тренированные кони влекли колесницы вперед. На первом круге ни одна из них не сумела опередить другую.

Долетев до первой меты, возницы круто разворачивали коней в обратную сторону.

На третьем круге, при развороте, колесо ступицей зацепилось за мету. Колесница перевернулась, и возница в тунике красного цвета вылетел из нее прямо под колеса несущейся следом квадриги.

- Все! Ему конец! Хороший был возница… - С сожалением сказал Вибий. – Но для белых это хорошо.

Остальным квадригам чудом удалось избежать столкновения, и состязания продолжались.

В первом заезде победили белые, и это привело Вибия в прекрасное настроение.

Фэй не мог не поддаться атмосфере напряжения и азарта, царившей на трибунах, но внешне на его лице это никак не проявлялось.

- Тебе неинтересно? – Спросил Вибий.

- Наоборот. Очень интересно!

- А почему ты сидишь тихо, и никак это не выражаешь?

- А что я должен делать?

- Ну,… орать, размахивать руками, прыгать, или еще как-то!

Фэй засмеялся.

- Если бы я стал себя так вести в Хань, меня сочли бы сумасшедшим. Ханьцы очень сдержанные люди.

- Не знаю! – Недовольно заметил Вибий. – По мне, если радоваться, то радоваться! Впрочем, не сердись. Это я так.

Фэй не рассердился. С Вибием он чувствовал себя легко и просто. Римлянин обладал открытым и простодушным нравом. Он был горячим и несдержанным человеком, но в дружбе предан и ответственен.

«Amicus usque ad aras» {208} 208 Друг до самого жертвенника. - Говорил о нем Лентул.

К Ли Вибий относился с уважением, но Фэй оказался ему проще и ближе по духу.

Заезды, тем временем, продолжались с явным перевесом белых. На лицах зрителей попеременно отражались все перипетии состязаний. Кто-то хватался за голову, теряя в пари огромные деньги, кому-то неслыханно везло, и он, не зная, как выразить свои чувства, обнимал сидящего рядом друга. Женщины в своих эмоциях не отставали от мужчин.

Все закончилось полной победой команды Вибия и, покидая стадион, он с сожалением заметил Фэю:

- Надо было делать ставки побольше!

- Разве таким образом можно разбогатеть? – Поинтересовался ханец.

- Случались выигрыши огромные. Но, все же они редки. А так, понемногу, они довольно часты. Некоторые из римлян просто живут этим. Знают досконально лошадей, возниц, их возможности. Поддерживают связи с обслугой, иногда доплачивают ей, а те передают им все необходимые сведения.

Ин тоже не терял времени даром. В свободные часы, вместе с детьми Лентула, Юсом и Рваным Ушком они выгуливали ковыляющего на трех лапах Клеона.

Патриций предложил Ли приобщить Ина к занятиям своих детей. Ли охотно согласился, и отныне юный сын степей выслушивал уроки калькулятора и наставления грамматика вместе со своими новыми друзьями.

Поначалу он чувствовал себя неловко. В детстве у него почти не было игр, а бесконечные тяготы пути заставили рано повзрослеть. Но беспечная раскованность сыновей Лентула и шаловливое очарование его дочери сделали свое дело: Ин все чаше вел себя так, как это соответствовало его отроческому возрасту.