Юрий Вронский - Странствие Кукши. За тридевять морей

Здесь уже на веслах не поднимешься – все, кто есть на судне, спрыгивают в воду и, схватившись за канаты, которыми обвязаны борта, тащат корабль против сильного течения под берегом. Впереди – самые опытные, они следят, чтобы судно не наскочило на камень. По левую руку лежит скалистый остров, который носит безобидное название Скворцовый. Миновав его, нужно круто повернуть налево и протащить корабль по узкому потоку с бешеным течением. Поток носит имя Волчье горло. Справа он ограничен другим скалистым островом, называемым Крячинный. После него опять крутой поворот – теперь направо, но тут уже не требуется напряжения. Этот первый, нижний порог – самый невинный из девяти, преграждающих корабельщику путь вверх по Днепру. Его еще называют Малый.

Вслед за Вольным, или Малым, идут три порога, которые у бывалых людей тоже не считаются особенно трудными. В четырех с половиной верстах от Вольного – порог, называемый Лишний, выше него, в шестнадцати верстах – Бурление воды, в трех верстах от этого – Волнигский, который еще называют Внук. В этом пороге самое опасное место – большая скала Гроза, об нее нехитро разбиться, особенно, когда идешь сверху.

А уже в тринадцати с половиной верстах отсюда – самый страшный из всех девяти, он выходит пятым, откуда не считай: сверху ли, снизу ли. Имя ему Неясыть. Иные говорят, что он зовется так потому, что в здешних утесах гнездится множество прожорливых птиц с длинным клювом и мешком под клювом. Зовут их неясыти, они еще в низовьях удивили Кукшу. Другие же считают, что птицы тут ни при чем, что имя свое порог получил потому, что от века ждет новых жертв, и все никак не насытится. Горе самонадеянным, поленившимся тащить судно в обход по берегу и решившим пройти этот порог по воде!

Неодолимые препятствия таит здесь весьма извилистый и узкий проход между огромными камнями. Крутые повороты, стремительное течение, большие перепады высоты заранее обрекают на неудачу любые попытки пройти Неясыть на судне. И все это гибельное буйство тянется почти на версту.

В некоторых местах Неясыти вода кипит, словно в каменном котле, под которым пылает жаркий подземный огонь, в других – низвергается с камня на камень седыми водопадами. В солнечную погоду здесь стоит негасимая радуга. Никто не рискует пройти Неясыть даже на самой легкой лодочке, даже в половодье. А ведь по высокой воде все другие пороги можно пройти, когда идешь сверху.

Один за другим причаливают Оскольдовы и Дировы корабли к левому берегу, к самому пологому месту. Часть корабельщиков надевает кольчуги и шлемы и вооружается – их шапки и шляпы остаются в кораблях, и теперь уже трудно определить, кто какого роду-племени. Это сторожа – отряд, который выставляют на случай нападения хищных степных бродяг – половцев или печенегов. Здесь, у Неясыти, они опаснее всего, потому что здесь волок – самое удобное место для нападения.

Остальные корабельщики – раз-два, взяли! – выдергивают корабли на берег вместе с грузом и волокут наверх, на ровное место. Дело идет споро, без задержек. Весь путь, по которому обходят порог, торный, все неровности давным-давно срыты, теперь уж неизвестно, кем и когда. На пути валяется множество обрубков бревен – катков. Некоторые из корабельщиков их подкладывают под днище корабля, другие волокут корабль, время от времени поправляя катки.

Радостно сливать свою силу с силой других и без надрыва двигать эти большие суда: раз-два, взяли! А ведь если бы все эти могучие мужи дергали врозь, каждый сам по себе, корабль и не шелохнулся бы! Когда же кончается волок и корабль по склону устремляется вниз, к воде, мнится, что теперь и не требуется ничьих усилий, – он катится вниз будто сам по себе, подобно санкам по снежной горке.

Кукше кажется, что эти сильные дружные мужи, и он в их числе, могли бы протащить корабли мимо порога и без помощи катков, и даже быстрее, особенно, если корабли не слишком перегружены. Но ему объясняют, что катками пользуются, чтобы поберечь днища.

Корабельщиков ждут еще четыре порога – Шум, Лохань, Остров и Не спи! Они, конечно, не такие грозные, как Неясыть, однако, чтобы пройти их без горя, тоже требуется немало пота и сноровки. Иные удастся одолеть, разувшись и таща судно по воде, следя, чтобы оно не налетело на камень, а иные лучше обойти посуху. Не спи! – последний порог. Он носит такое название для тех, кто идет из Киева вниз по Днепру и для кого он первый, – чтобы люди были начеку и не проморгали его приближения.

Под этим порогом корабельщики устраивают последнюю стоянку. Завтра они будут уже в Киеве. Кукша с Шульгой долго не могут уснуть, разговаривают о всякой всячине, главным образом о том, что их ждет впереди.

– Ты не замечал, – вдруг спрашивает Шульга, – что некоторые кияне на тебя косо поглядывают? Кто? Да тот же черноусый Свербей… Я тебе раньше-то не говорил, а сам потихоньку наблюдал за ним…

– Почему же, – удивляется Кукша, – что я ему сделал? Вот и Страшко говорил о том же… Но почему?

– Ну, во-первых, ты христианин…

– Не я один тут христианин! Да и Оскольд с Диром оглашены, готовы принять христианскую веру… Царь с патриархом посулили им прислать на тот год вероучителей…

– Князей-то он, так же как и его приятели, ненавидит в первую очередь. А что до остальных христиан, то Свербей считает, что ты тут единственный настоящий христианин, недаром князь Оскольд постоянно на тебя оглядывается: верно ли, мол, поступаю?

– С чего это ты взял? – спрашивает Кукша и тут же краснеет: ему вспомнились странные взгляды Оскольда, а лукавить он не привык.

– Дело не во мне, – отвечает Шульга, – так думает Свербей со своими друзьями. Но главное-то даже не твое христианство: князья уверены, что ты приносишь им удачу, что к тебе благоволит судьба. Свербей тоже в этом уверен, в том-то все и дело. Я теперь думаю, что он собирался разделаться с князьями еще во время похода, но все поворотило не так, как он рассчитывал, из-за неудачи под Царьградом. С одной стороны, конечно, эта неудача могла бы обернуться для его замысла даже и удачей – князья, мол, во всех бедах виноваты, они, небось, давно уже задумали переменить веру: недаром в Киеве два года кряду засуха, а вот теперь еще и это поражение… надо, мол, с ними покончить. Я своими ушами слышал, как Свербей говорил Мельгуну, этому полянину с седыми усами… помнишь, он на вече выступил примирительно? Раз все не ладится, мол, надо принести князей в жертву богам. Умные варяги, мол, так делают. Ты вот жил в варяжском краю – что, правда у них такой обычай?

– Правда, – подтверждает Кукша, – если в стране три года подряд засуха и обычные жертвы не действуют, приносят в жертву конунга.

– И помогает? – спрашивает Шульга.