Бернард Корнуэлл - Медноголовый

— Нет.

— А стоило бы. Всегда удивлялся, сколько промахов даёт один залп расстрельной команды. Ставишь в десяти шагах от цели взвод сосунков, цепляешь обречённому остолопу на сердце бумажку, и всё равно у сосунков не хватает духу отправить бедолагу на тот свет без мучений. В конце концов, командиру приходится идти и добивать его из пистолета. Никогда не забуду своего первого. У меня руки тряслись, как осиновый лист, а несчастный дуралей извивался ужом. Три пули я на него потратил, а потом всю ночь отмывал от его кровищи сапоги. Грязная работёнка эти расстрелы. Вы как, не скисли ещё?

— Да нет. — Старбак зябко повёл плечами.

Болтовня Лассана отвлекала от мыслей о кончине д’Эмона, и ради этого Натаниэль готов был обсуждать с французом что угодно.

Дорога нырнула во влажный лесок, где стволы и ветки деревьев были густо оплетены ползучими растениями, а на земле блестели окошки стоялой воды. Просёлок здесь вымостили жердями, и Лассан предложил спешиться, чтобы лошадям было легче идти. Дальше коней вели в поводу, а полковник развлекал спутника рассказами о нелепой Крымской войне, о глупости командования, о том, как вступил во французскую армию ещё до рождения Натаниэля, в далёком 1832 году.

— Отец хотел, чтобы я вступил в английское войско. Нет лучшей доли, говорил он, чем быть стрелком. Матушка же надеялась, что я стану французским кавалеристом. Я и стал.

— Почему так?

— Ну, я влюбился в девушку, родители которой жили в Париже. Рассудил, что, обучаясь в военной академии Сен-Сир, я смогу её добиться, а вот если в Англию уеду, то едва ли, вообще, когда-либо увижу.

Старбаку вспомнилась мадемуазель Доминик Демаре из Нью-Орлеана, дешёвая лицедейка и вертихвостка, из-за которой он бросил учёбу в Йеле и сбежал с труппой бродячих актёров. Интересно, где мадемуазель Демаре сейчас? Как ни странно, хоть она его обманула, сердца Натаниэль на неё не держал. Вольно или невольно, мадемуазель Демаре помогла ему сделать то, на что он не мог решиться сам: вырваться из липких холодных объятий своего святого семейства, став кузнецом собственной судьбы.

— И что с девушкой? — полюбопытствовал Старбак.

— Замуж вышла за мануфактурщика из Суассона. А я и лица-то её не вспомню сейчас.

— Отец, наверно, разозлился из-за вашего ослушания?

— Только из-за девушки, на которую пал мой выбор. Сказал, что видывал коров симпатичнее её. — Лассан засмеялся, — Так мою жизнь определила любовь, но я не жалею. Впрочем, выбери я другой жизненный путь, тоже вряд ли жалел бы. Идеального способа прожить жизнь ведь не существует. Жизнь — это чёртова прорва времени и от тебя зависит, хватит ли у тебя куража прожить его так, как ты хочешь. А сейчас нам, мон ами, кураж понадобится, как никогда.

Лассан указал на появившийся в поле зрения мост:

— Переберёмся через реку, дальше нам будут угрожать только пустяки вроде пуль да картечи враждующих воинств.

Выглядел мост несерьёзно. Покрытая маслянистой слякотью дорога у берега будто взбухала на полметра над уровнем мутной, зловонной реки и на другом берегу опадала вновь. Высота мостика обуславливалась тем, что опорами его уложенным в два ряда жердям служили понтоны — четыре обитых жестью лодки. Понтоны удерживались на месте системой расчалок, притянутых к деревьям на берегах. Ночное ненастье натворило здесь бед, превратив растяжки в путаницу верёвок и шкивов. Кроме того, река принесла к мосту кучу наваленных ночью же деревьев и сучьев, и шаткое сооружение выгнулось, как лук, вероятно, давно бы сломавшись, если бы не цепочка измученных сапёров, по грудь в воде удерживающих мост.

— Мост закрыт! — нелюбезно буркнул подъехавшим Лассану со Старбаком пожилой затурканный офицер, руководящий работами по ремонту.

Куртку он сбросил, форменные брюки были заляпаны грязью, седые бакенбарды и шевелюра слиплись, а рубаха потемнела от пота.

— Полковник инженерных войск Эллис. — представился он, разглядев обильно шитый золотом мундир Лассана, — Мост в аварийном состоянии. Гроза нам подкинула работки. В полутора километрах выше по течению есть другой мост.

Он бросил на Старбака косой взгляд, но, вероятно, не счёл его заслуживающим внимания.

— Как добраться до другого моста? — нахмурился Лассан.

— Езжайте назад по той дороге, по которой приехали. Метров через семьсот будет развилка, там свернёте влево и ещё через полкилометра свернёте влево опять. — Эллис прихлопнул на шее комара.

Группа солдат на берегу с той стороны, где пролегала воображаемая тетива выгнутого луком моста, тянула из воды канат. По мере того, как он натягивался, мост, к которому трос был прикреплён, уходил в воду, выравниваясь. Наконец, канат вынырнул из реки, облепленный водорослями, и с него сорвалась водяная гадюка. Один из державших мост в воде сапёров, напротив которого змея вернулась в родную стихию, заорал благим матом и ринулся на берег. За ним, поддавшись панике, последовали товарищи. Мост затрещал, противостоя стремнине.

Сержант разразился проклятиями:

— …Это ужик, придурки! Он не ядовитый! Держите мост, ослы трусливые! А вы тяните трос, чего встали!

— Вам известно, что переправы по этому мосту дожидается целый армейский корпус? — спросил Лассан Эллиса важно, будто полковник-сапёр был лично ответственен за задержку наступления вышеупомянутого корпуса, — Полки который час дожидаются за лесом.

— Пока мы не отремонтируем мост, они не переправятся. — окрысился Эллис.

— Я должен лично оценить состояние моста, — сдвинул брови Лассан, — Будущее нации висит на волоске. На войне, полковник, иногда приходится идти на риск, непредставимый в мирное время. Если между нами и победой лежит всего лишь мост, что ж. я готов пожертвовать собой.

Заговаривая таким образом зубы Эллису, Лассан перемещался к мосту, скрипящему и дёргающемуся под напором течения. Старбак обратил внимание на то, что два понтона вывернуло из креплений, и настил из жердей над ними разошёлся веером, образовав щели в десяток сантиметров шириной.

— Кто вы такой? — решился, наконец, выяснить, с кем имеет дело, Эллис, семеня за Лассаном.

Тот не ответил, косясь на палатку, откуда доносился стрёкот принимающего сообщения телеграфного аппарата. К счастью, в шатре никого не было.

— Да кто вы, чёрт возьми? — разозленно воскликнул Эллис, багровея.

— Я — генерал конных егерей Императорской Гвардии Лассан, виконт де Селеглиз герцогства Нормандия. В настоящий момент я придан штабу генерал-майора Джорджа МакКлеллана. — отбарабанил француз, не останавливаясь.

— Да хоть король Сиама! — завёлся Эллис, — Мост закрыт! Переправляться опасно!

— Тем хуже для нас. — скорбно объявил Лассан, — У меня к вам просьба, полковник. Буде я погибну при исполнении долга, извольте позаботиться о том, чтобы мои бренные останки были переправлены на родину в Нормандию для последующего упокоения в семейной усыпальнице. Насчёт тела моего помощника можете не беспокоиться. Он из Бостона, так что для него везде здесь родная земля. Смелей, мальчик!