Майкл Арнольд - Кровь предателя

- Пора двигаться, - сказал Страйкер, когда выпала вечерняя роса.

- Никакого отдыха? - спросил Мейкпис. - Я совершенно вымотался.

- Хватит причитать, капитан, - рявкнул Страйкер. - Я должен доставить нашего гостя принцу Руперту. Вы отдохнули у ручья. Я видел, как вы дремали. А теперь можете скакать всю ночь, как и остальные.

- Но ведь тьма кромешная, капитан, - продолжал Мейкпис. - На дороге полно разбойников, а лошади могут переломать ноги, потому что не отличат твердой почвы от лисьей норы.

- Восемь солдат должны бояться каких-то разбойников? - усмехнулся Страйкер.

Мейкпис замолчал.

- Кстати, - вступил в разговор Форрестер, - здесь неплохие дороги. Мы съехали с полей, так что лошади должны прекрасно себя чувствовать. Да и луна полная. Видимость совсем не плохая.

Они поскакали дальше, следуя по дороге, что огибала деревню Шинфилд и привела их к рощице из орешника, дубов и ясеней. Потом они подъехали к старому амбару, и Страйкер приказал отряду ненадолго остановиться, чтобы размять спины и вернуть к жизни окостеневшие тела.

Экипаж поставили к стене амбара, а лошадей отвели внутрь, чтобы привязать под высокими балками крыши. Чуть позади строения находился шаткий плетень, вероятно, оставшийся от загона для скота, к нему прислонили мушкеты, пока солдаты набрали воды и жевали высохший хлеб, болтали и рассказывали истории. Страйкер бросил Мокскрофту хлеба и фляжку. Пленник с блестящей в лунном свете бледной кожей забился в угол экипажа. Он взял еду и начал грызть твердую корку, отвернувшись от солдат.

Страйкер прошелся к изгороди и облокотился на нее, услышав, как она заскрипела под его весом. Он доставит Мокскрофта в Рединг, и хотя там его наверняка ждет награда, ничто так его не привлекало, как возвращение к своим товарищам в пехотном полку сэра Эдмунда Моубрея. Он предвкушал, как разделит с другими офицерами бренди и трубку с табаком. Страйкер закрыл единственный глаз, представив подобную роскошь, ощущая вкус обжигающей жидкости и вдыхая запах душистого дыма, на мгновение увлекшись этими фантазиями.

А потом его глаз резко открылся. Он услышал кошмарный топот кавалерии, который ни с чем не спутаешь.

Они появились из темноты словно демоны, стремительный поток всадников, клинков, криков и пуль. Страйкер знал, что ночные схватки - это настоящий кошмар. Врага не разглядеть, видны лишь отблеск стали в мерцании луны и оранжевые вспышки, когда из стволов вырывается дыхание дракона, посылая ввысь клубы голубого дыма. Но сегодня было еще хуже. Их почти застали врасплох.

Два десятка оранжевых языков пламени заставили отряд пригнуться и молиться, чтобы плетень не был прогнившим или съеден короедом.

Как только топот лошадиных копыт достиг слуха Страйкера, он подумал было приказать отряду спрятаться в амбаре. Хотя стены амбара были толстыми и прочными, обеспечивая достаточную защиту от стали или огня, но там имелась только одна дверь. Один вход - или один выход. Отступление в амбар поначалу обеспечит защиту, но их быстро окружат и загонят в ловушку, как крыс в бочку.

Вообще-то, у Страйкера практически не было выхода. Зная, что они не могли надеяться обогнать быструю кавалерию, Страйкер направил отряд к единственной оборонительной позиции, которую увидел.

Может быть, когда-то плетень был частью приюта для коз или свиней, но теперь он мог спасти жизнь Страйкеру и его окруженному отряду. Плетенные ветви орешника были старыми и хрупкими, но качество исполнения оказалось на высоком уровне, ограда была сплетена плотно. Страйкер ожидал, что первый залп разрушит этот импровизированный рубеж, но ограда устояла, и пронзительный треск, исходящий от скрытого во тьме противника, дал понять, что на них, словно чума, обрушился не огонь из мушкетов, это были карабины и пистолеты. Он мог представить всадников, беспорядочно целившихся в противника, без надежды на точное попадание, лишь чтобы посеять панику в рядах врага.

Страйкер знал, что долго им не удержаться на позиции. Необдуманный залп из пистолетов и карабинов в попытке разрушить их баррикаду потерпел неудачу, но не огневая мощь была главной силой врага, а лошади. Топот копыт приближался и становился всё громче. Это было не полное подразделение, но достаточно большое, чтобы просто обогнуть плетень и с легкостью уничтожить его небольшой отряд. Проблема Страйкера заключалась в том, что его люди были бы в такой же степени уязвимы, если бы они вышли из укрытия и пустились наутек.

Он подумал о Мокскрофте и оглянулся назад, чтобы увидеть не была ли повреждена повозка. В темноте он разглядел несколько отметин, но не похоже, чтобы пули ее пробили, и он обрадовался, что драгоценный груз жив - по крайней мере, пока. Мокскрофт, видимо, затаился и молился, пока отряд Страйкера сражался.

Страйкер бросил взгляд на поспешно заряжающих мушкеты товарищей.

- Рассредоточиться! - заорал он. - В лес!

Очевидно, что при отступлении сталь будет нацелена им в спину, так что по приказу Страйкера все рассредоточились по ближайшим лесным зарослям, двигаясь быстро, чтобы найти укрытие. Это была крайне скудная защита от кавалерии, но, по крайней мере, им не пришлось столкнуться с мстительными клинками на открытой местности.

Страйкер перепрыгнул через ограду и спрятался за подходящим деревом. Было темно, но он мог различить большую часть отряда между деревьями.

- Берегите заряды! - заорал он, выкрикивая свой приказ в окружающую темноту и молясь, чтобы его услышали его в таком хаосе. - Не тратьте их, слышите? Ждите, пока они не подойдут!

Два десятка всадников появились из-за окружающих деревьев. Нагрудники, шлемы и клинки блестели, зубы сверкали в кошмарных ухмылках, лошади сталкивались и становились на дыбы с пронзительным ржанием, от которого кровь стыла в жилах. Казалось, что в этом темном, уединенном месте наступил конец света.

Кавалерия исчезала и вновь появлялась среди широких стволов дубов, и тонкие ветки орешника, комья грязи и листья взлетали в воздух под копытами.

Первым погиб Уэндел Брант.

Когда кавалерист бросился на него, он выстрелил из мушкета, но промахнулся, и пуля улетела в небо, не причинив никакого вреда. Он обнажил клинок, но пуля попала ему в правую руку, с отвратительным хрустом раздробив локоть. Тут же его пальцы утратили чувствительность, и Брант выронил клинок, на его лице отразился ужас. Палаш упал вертикально, и острый клинок, легко воткнувшийся в грязь, призывно торчал, словно рукоять ожидала, когда Брант вновь ее ухватит. Он взял оружие в левую руку и высоко поднял его, готовясь к нападению приближающегося кавалериста.

Брант был профессиональным солдатом, ветераном бесчисленных кампаний и мастером клинка даже против кавалерии. Но сталь, теперь направленная против кавалериста круглоголовых, нерешительно подрагивала в его ослабевшей руке, когда находящийся в агонии мушкетер решился атаковать врага.