Георг Борн - Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

— Тысяча чертей! — взорвался Тургонель. — Как он смеет, каналья!..

— Я обязан был доложить, господин капрал…

— Конечно, ты обязан был доложить… Идем. Я покажу этой собаке, что значит нарушать порядок… — ворчал Тургонель, выходя вместе с солдатом из трактира.

Большое количество вина, выпитого Тургонелем, привело его в сильное возбуждение. Подойдя к сараю, он толкнул ногой дверь и сразу же увидел стоявшего посреди сарая Парона.

— А–а, так это ты! — сказал он, вспомнив пожелание герцога Бофора. — Так–так… И чего же ты хочешь?

— Я имею право требовать, господин капрал, чтобы меня развязали на ночь, — ответил Парон.

— А я приказал, чтобы сегодня веревок ни с кого не снимали, — сказал Тургонель.

— Это против правил! — настаивал Парон. — Снимите с меня веревку!

— Сейчас ты, непокорный пес, получишь! — в бешенстве заорал капрал. — Заколите шпагами этого смутьяна! Это будет хорошим уроком для других!

Солдаты набросились на упрямого каторжника, и через несколько секунд он, обливаясь кровью, повалился на солому.

— Теперь он свободен! Теперь его требование выполнено! — со злобной усмешкой пробасил Тургонель, когда веревка была снята с руки истекавшего кровью каторжника. — Эй вы! — Капрал повернулся к остальным каторжникам, с ужасом глядевшим на тело товарища, которое билось в предсмертных судорогах. — Запомните, такая же участь ждет каждого, кто осмелится перечить начальству!

Несчастный Парон судорожно бился на окровавленной соломе в последних предсмертных конвульсиях. Над ним возвышалась туша торжествующего Тургонеля. Он был рад, что так быст¬ро представился удобный случай исполнить желание герцога Бофора и таким образом заслужить его награду.

— Поезжай в город и скажи в карауле, что здесь казнен один из каторжников, — приказал он солдату, а сам, как ни в чем не бывало, пошел обратно в трактир допивать свое вино.

Вскоре солдат доложил Тургонелю о прибытии капрала из городского караула вместе с патрулем.

Тургонель встал из‑за стола и тяжелой походкой вышел во двор.

— Где каторжник? — спросил капрал из Фонтенбло.

— Вот он, — ответил солдат, открывая дверь сарая.

— Отнесите тело в помещение городского караула, — сказал Тургонель капралу. — И пошлите донесение в Версаль, что каторжник — а его имя я вам скажу — казнен в Фонтенбло.

Солдаты вынесли тело из сарая и положили его на носилки. Негодование так исказило лицо покойного, что его совершенно нельзя было узнать.

— Несите его в караульню, — приказал капрал. — И положите в погребе, так как сперва надо послать донесение в Версаль.

Солдаты подняли на плечи носилки с телом и понесли на городскую гауптвахту. Капрал же пошел вместе с Тургонелем в трактир, и там оба заказали по кружке вина.

— А теперь скажи, — обратился капрал к Тургонелю, — как зовут этого каторжника? Я ведь должен указать его имя при составлении донесения.

— Конечно, капрал, конечно! — согласился Тургонель и, вытащив из кармана список каторжников, положил его перед собой на стол и стал протирать глаза, словно, не мог разобрать мелкие буквы. — Прочитай‑ка мне, пожалуйста, подряд все фамилии, — попросил он капрала, — а я скажу имя казненного. При свете свечи я что‑то плоховато вижу.

Капрал взял список и стал читать имена каторжников. Когда он произнес: «Марсель Сорбон», — Тургонель коснулся его руки.

— Довольно! Вот этот, — сказал он.

— Значит, Марсель Сорбон, — повторил капрал, записывая имя. — Убит за сопротивление патрулю в пути следования на галеры.

— Совершенно верно, капрал! — подтвердил Тургонель. — И прибавьте еще — убит по приказу Тургонеля.

Капрал записал и это, а Тургонель опять сунул список в карман.

С формальной стороны инцидент был исчерпан. Капрал из Фонтенбло допил свое вино, попрощался и ушел.

Тургонель, просидев допоздна в трактире и до отвала напившись вина, тоже пошел отдыхать.

«Хе–хе, — самодовольно посмеивался он про себя. — Светлейший герцог скажет: «Ну и молодец, этот Тургонель! Надежный парень! Не успели каторжники дойти до Фонтенбло, а уж он постарался, чтобы этот Марсель не то Сорбон, не то Парбон, — этот проклятый каторжник замолк навеки». Светлейший герцог теперь позаботится, чтобы я, наконец, получил заслуженный мундир поручика. Хе–хе, надо уметь вовремя услужить и показать свою преданность высокопоставленным особам!..»

Вполне довольный собой, Тургонель с громким храпом проспал до середины дня. А когда встал, то увидел, что солдаты уже выводят каторжников во двор. Теперь их осталось тринадцать человек. И Тургонель повел свою колонну дальше. Каторжникам и конвою предстоял долгий путь.

Когда они достигли Тулона, то некоторые из каторжников едва переставляли ноги. Марсель, правда, благодаря своей молодости и сильной натуре, дошел до Тулона довольно бодрым.

Колонна направилась в расположенную вблизи города галерную тюрьму, которая со всех сторон была обнесена высокими и толстыми стенами. Массивные ворота со скрипом распахнулись перед каторжниками, караул тюрьмы встал под ружье, и глухой барабанный бой известил о новом пополнении.

Тургонель въехал во двор тюрьмы и пропустил мимо себя колонну измученных каторжников. Затем тяжелые ворота за¬хлопнулись, и каторжников отгородила от внешнего мира высокая и крепкая стена.

XXVII. КОРОЛЬ И НИЩАЯ

— И вам все еще не удалось, маршал, напасть на след пропавшего без вести юноши? — спросил король маршала Ришелье, выходя с ним из Версальского дворца в сад.

— К сожалению, ваше величество, все мои попытки были напрасны, — ответил Ришелье. — Все, что я узнал, сводится к тому, что во время его бегства из крепости ему помогал один из мушкетеров.

— Мушкетер? Значит, надо созвать весь полк и навести справки.

— Я так и сделал, но среди собравшихся мушкетеров не было того, кто помогал заключенному бежать из Бастилии.

— Молодые офицеры, вероятно, боятся ответственности, маршал, и предпочли промолчать. Надо было посулить какую‑нибудь награду…

— Не думаю, ваше величество, чтобы подобное средство можно было применить к этому полку, — ответил Ришелье. — У меня ведь племянник служит в мушкетерах. И я знаю, что среди них нет ни одного, способного скрывать истину из боязни наказания. Нет, ваше величество, очевидно, по другой причине мне не удалось найти приятеля этого молодого человека. Большая часть мушкетеров находится в отпуске, и друг нашего юноши, я уверен, в их числе.

— А герцог Бофор?.. — спросил Людовик.

— Герцог должен с минуты на минуту явиться сюда, ваше величество, так как я сообщил ему, что вы желаете его видеть, — ответил маршал Ришелье, неторопливо шагая рядом с королем между фонтанами, которые окутывали сверкающие на солнце, переливающиеся радугами брызги.