Николай Дмитриев - Желтый саквояж

Слежка оказалась удачной, и уже на второй день Остап увидел того самого поляка, довольно быстро выяснив, что он живёт у Ирины Ковальской. Доложив о полученном результате, Остап было подумал, что дело сделано, но где-то наверху решили иначе.

Вскоре после доклада Змий снова встретился с Остапом и приказал не только продолжать наблюдение, а при случае попробовать завязать с поляком знакомство. Зачем это нужно, Остап не понял, но к выполнению задания приступил с должным рвением.

Самым подходящим местом для такой попытки оказалось католическое кладбище, и вот те, кого он ждал, появились как раз сегодня. Спрятавшись за кустами, Остап нетерпеливо высматривал, когда же пани Ирена и тот самый поляк, скорее всего, судя по выправке, офицер, перестанут возиться у могилы Ковальского.

Наконец они закончили свои дела и не спеша пошли вместе к выходу. Остап выбрался из укрытия и, обогнав парочку другой дорожкой, вышел навстечу. То, что поляк узнал его, Остап понял сразу и потому весьма решительно предложил:

— Звиняйте, нех пани выбачить [84] Пусть пани извинит. , но я должен переговорить с вами, пан… Пан?..

— Зенек, — вынужденно представился поляк и, наклонившись к своей спутнице, попросил: — Панна Ирена, подождите меня возле ворот, я быстро…

Ковальская бросила по-женски заинтересованный взгляд на Остапа, однако, ничего не сказав, быстро пошла вперёд, оставляя мужчин с глазу на глаз. Остап дождался, пока женщина отойдёт достаточно далеко, и только потом заговорил:

— Пане Зенек, я вижу, вы меня помните. Меня зовут Остап, а до вас я по делу моего брата Дмитра. Я извиняюсь, — Остап вежливо поклонился, — но мы все просим вас, если, конечно, пан согласен, забрать заяву. Вы не бойтесь, мы всё видшкодуемо [85] Возместим. , що б там ни було, мы коней продадим, хату, все…

— О чём это вы говорите? — искренне удивился Зенек. — Какое ещё такое заявление?

— Та про той, той… Чи чемайдан, чи саквояж, какой Дмитро вроде забрал. Мы всё прикинули, и вышло, кроме вас, некому скаржитысь [86] Жаловаться. . Вы только скажите, что там було в том чемайдане, и мы все видшкодуемо, поверьте…

— Это что я пожаловался?.. — искренне удивился Зенек. — Куда я мог жаловался?

— Ну в полицию, чи той, у милицию…

— А она тут при чём? — рассердился Зенек.

— Так Дмитра ж, брата, прямо в селе заарестовали… Меня тоже хотели взять, но я втик. От мы и решили, что всё через тот ваш чемайдан…

— Так вот в чём дело, — наконец-то Зенек всё понял. — Нет, уважаемый, можете мне поверить, никуда я не жаловался.

— Тогда выбачайте [87] Извините. , пане, выбачайте, — несколько суетливо стал извиняться Остап и неожиданно предложил: — Хотите, я вам ваш пистолет верну?

— Погодите-ка, — догадался Зенек. — То не вас, случайно, у базара поймать пытались?

— Так, пане, то я тикал, — нахмурился Остап.

— Понимаю… — Зенек задумался. — Ну вот что, уважаемый. То дела ваши. А я вас не знаю, и вы меня. А что касается пистолета, то его вообще никогда не было. Вот так, и на этом прощайте.

Зенек коротко кивнул и, обойдя стоявшего на пути парня, решительно зашагал к выходу. А Остап так и стоял на месте, пока кто-то не тронул его за плечо. Остап инстинктивно дёрнулся, но обернувшись, облегчённо вздохнул:

— То вы, друже Змий?.. Звидки? [88] Откуда.

— Случайно… — ушёл от ответа Змий и, зачем-то осмотревшись по сторонам, быстро спросил: — Ну?.. Как?

— Ничего, — пожал плечами Остап. — Никуда не обращался. А про той саквояж, чи про то що там було, ни мур-мур…

— То, что он никуда и не думал жаловаться, понятно, — холодно усмехнулся Змий и поинтересовался: — А как на своего ВИСа зреагував? [89] Отреагировал.

— Не чув, не був, не було…

— Ладно, зайдём с другой стороны, — заключил Змий, и в его глазах промелькнул хищный блеск…

Сгорая от нетерпения, Зяма топтался на месте и преданно посматривал на следователя НКВД, который, сидя за столом, неспешно перебирал какие-то бумажки. Наконец он оторвался от своего занятия и его вгляд упёрся в Зяму.

— Товарищ Кац, надеюсь, вы понимаете, как это важно?

— Да, — Зяма инстинктивно сглотнул слюну.

— Тогда приступим, — вздохнул следователь и, хлопнув по столу ладонью, гаркнул: — Давай!

Дверь тотчас раскрылась, и конвоир довольно бесцеремонно втолкнул в комнату заметно осунувшегося Дмитра. Следователь какое-то время смотрел на арестованного, а потом сухим, нудноватым голосом произнёс:

— Начинаем очную ставку. — Следователь поглядел на Зяму: — Товарищ Кац, вам знаком этот человек?

— Так, — с готовностью ответил Зяма. — Я его видел.

— Где? Когда? Расскажите подробно, — потребовал уточнить следователь.

— Он вместе с Остапом, ну тем… На подводе ехал… А когда? — Зяма подумал. — Та за пару дней до того, как наши пришли.

— Понятно… — следователь что-то старательно записал в протокол и обратился к Дмитру: — А вы, подследственный, знаете этого человека?

— Нет, не знаю, я его, пане-товаришу, ей-бо, не знаю… — отрицательно замотал головой Дмитро.

— Ну как же так? Сразу и не знаю? — укоризненно заметил следователь. — Человек вам сказал, как где и когда вас видел, а вы говорите, что не знаете.

— Я вам, пане-товаришу, правду кажу, — пожал плечами Дмитро. — Так, приезжали мы с братом в город. Так, крутился он возле кнайпы, той что на въезде, да, это я помню, а кто он, сказать не могу, не знаю.

— Хорошо, пусть так, — согласился следователь. — Но вот свидетель утверждает, что ваш брат приезжал, чтобы вступить в польское войско. Это так?

— Так, — кивнул головой Дмитро. — Только откуда он про то знает, мени невидомо.

— Смотри, какой упрямый… Всё подтверждается, а почему, сказать не может… — Следователь всё записал и повернулся к Зяме: — Скажите, свидетель, три дня назад вышеупомянутый Остап обращался к вам за помощью по факту ареста своего брата?

— Ну, ясное дело! — чуть не подпрыгнул Зяма. — Подходит ко мне и говорит: «Помоги», — а я…

— Достаточно, — остановил Зяму следователь. — Вы подтверждаете, что именно это стало главной причиной перестрелки с отрядом правоохранительных органов?

— Так об этом же весь город знает! — Зяма сорвался с места и подскочил к столу. — Да вы моих товарищей спросите!..

— Не горячитесь, свидетель, не надо… — следователь подсунул Зяме протокол. — Вот тут подпишите, и свободны.

Зяма ещё с полминуты зачем-то топтался у стола и только потом вышел, сохраняя на лице выражение исполненного долга. Следователь долгим вглядом отчего-то посмотрел ему вслед, вздохнул и, обращаясь к Дмитру, сказал:

— А с вами, подследственный, мы разговор продолжим, потому как для нас справедливость первое дело. — Дмитро сразу дёрнулся, но следователь предостерегающе поднял руку. — Не надо, подследственный, не надо. Я уже много слышал, теперь послушайте вы.