Адольф Мютцельбург - Властелин мира

— Сомневаюсь, — возразил лорд, не заметив, видимо, что донна Росальба, прежде чем опустить глаза, наградила его красноречивым взглядом, говорившим больше, нежели тысяча слов.

— Если милорд извинит меня и ненадолго составит компанию моей дочери, я хотел бы сказать несколько слов с глазу на глаз будущему зятю, — обратился к лорду дон Рамирес. — Согласитесь, милорд, накануне свадьбы необходимо уточнить некоторые детали.

— Разумеется, — улыбнулся лорд, — и если дон Лотарио не станет ревновать…

— Помилуйте, милорд, к вам? — воскликнул молодой испанец, в восторге от этой шутки. — Разве я не говорил, что считаю вас лучшим своим другом?!

И в восхищении от лорда, которого никогда не видел столь любезным, он вместе с доном Рамиресом вышел из гостиной.

— Лотарио немного опрометчив, — заметила донна Росальба, получившая теперь возможность сосредоточить весь огонь своих глаз на лорде.

— Меня радует его преданность. Итак, скоро вы станете его женой? Желаю вам счастья — дон Лотарио превосходный человек.

— Несомненно, я люблю его всем сердцем, — сказала донна Росальба. — Мы ведь ровесники, росли вместе. У него такая чистая, невинная душа. Настоящее золото! Я счастлива! Но даже не будь он таким, каков он есть, — что остается нам, бедным детям пустыни, милорд? Выбор наш невелик. Нас выдают замуж за соседа, за родственника — это решают родители. Не так уж много достойных иностранцев приезжает в Калифорнию, чтобы затруднить нам выбор и дать возможность сравнивать. Одно только смущает меня в Лотарио.

— В самом деле? — спросил лорд. Умение владеть собой позволило ему без особого труда скрыть отвращение, которое он испытывал к этим прозрачным намекам. — Я считаю дона Лотарио образцом во всех отношениях, — заметил он.

— Так оно и есть, — согласилась донна Росальба. — Но я боюсь, милорд, он слишком молод для меня. Вас это удивляет? Вы улыбаетесь? Нет, я не шучу, я всегда отдавала предпочтение более зрелым мужчинам. Они знают жизнь, лишь они умеют по достоинству оценить женщину, поскольку имели возможность сравнивать.

— Это верно, — сказал лорд. — Но ведь и дон Лотарио станет старше.

— Однако я тоже не вечно буду так молода! — воскликнула донна Росальба. — Клянусь Богом, выходить замуж за столь молодого человека — большой риск! Постоянно будешь спрашивать себя: каким станет его характер? Останется ли он таким же, как сейчас? Мне по душе более зрелые мужчины, твердые, сложившиеся характеры!

— Вы правы, — признал лорд. — Ну что же, будете его ангелом-хранителем, не так ли?

— Если он согласится взять меня в этом качестве — с большим удовольствием! Впрочем, не говорите ему об этом.

— О, как можно! — воскликнул лорд, приложив руку к сердцу. — Тем более что я признаю вашу правоту. А дон Лотарио не настолько дружен со мной, чтобы я, когда речь идет о такой даме, как вы…

Он не закончил фразы, хотя бы потому, что дон Рамирес с доном Лотарио снова вошли в гостиную.

Визит обещал быть непродолжительным, поскольку это было лишь первое знакомство. После кофе гости начали прощаться с хозяевами, условившись о скорой встрече. Кому был предназначен долгий взгляд, которым донна Росальба провожала обоих всадников: лорду или будущему супругу?

На обратном пути дон Лотарио искоса бросал беспокойные взгляды на молчаливого лорда.

— Ну, что же вы медлите? — спросил тот с улыбкой. — Вам не терпится узнать мои впечатления о донне Росальбе?

— Не терпится, — признался, покраснев, дон Лотарио. — Но только без прикрас!

— Извольте, я считаю, что донну Росальбу можно назвать единственной в своем роде, — ответил лорд.

— В самом деле? — вскричал молодой испанец, не улавливая двоякого смысла этих слов. — Вы действительно так думаете, милорд?

— Какие тут могут быть шутки! Я поражен, я увидел больше, чем ожидал.

— Вы делаете меня счастливейшим из смертных, милорд!

— О, это, чего доброго, вызовет ревность донны Росальбы, — возразил лорд. — А теперь прощайте, сеньор!

— Как, вы уже намерены расстаться со мной! Не хотите вернуться ко мне на гасиенду?

— Нет, мой друг. Солнце уже садится, а дома меня еще ждут дела. Я поскачу прямо через поле, а затем пересеку горный хребет. До свидания. Когда вы появитесь снова?

— Как только смогу, милорд, как только вы позволите! — воскликнул дон Лотарио. — Тысяча благодарностей!

— Ну полно, полно! — ответил лорд. Слегка поклонившись испанцу, он пришпорил своего коня.

Лорд не поехал тем путем, что лежал через горы, а поскакал глубоким ущельем, буквально стиснутым скалами. Эту дорогу обнаружил один из его людей. Она оказалась надежнее, короче и удобнее и пролегала по руслу пересыхающей летом горной реки.

Лорд ехал не менее двух часов, затем, недалеко от долины, которая была теперь его собственностью, придержал коня и издал продолжительный резкий свист. Он дважды повторил его, оглядываясь по сторонам, и лишь теперь увидел медно-красную физиономию индейца, внезапно вынырнувшую невдалеке.

— Подойди сюда, чего ты медлишь! — крикнул лорд по-испански; большинство индейских племен Калифорнии понимало этот язык и могло на нем, хоть и не без труда, объясниться.

Индеец медленно приближался, словно под воздействием магического взгляда гремучей змеи. Казалось, он делает это против своей воли, не имея сил противиться.

— Где предводитель красных людей? — спросил лорд. — Он далеко отсюда?

— Он там, в хижине одного из своих воинов, совсем близко, — ответил индеец.

— Быстро отправляйся к нему и передай, что с ним хочет говорить белый человек с горы Желаний! — приказал лорд.

Индеец мгновенно исчез, словно радуясь возможности скрыться с глаз лорда.

Тот невозмутимо сидел в седле. Вскоре из-за скалы показался другой индеец, выделявшийся среди своих братьев по крови более высоким ростом и крепким сложением.

— Подойди ближе, Летящая Стрела! — подозвал его лорд, и тот с глубоким поклоном приблизился. — Я спас твою любимую жену от пантеры, едва не разорвавшей ее. Потом, когда ваше племя страдало от голода, я прислал вам еды. Ты обещал, что я всегда могу рассчитывать на тебя и твоих воинов. Ты сдержишь свое слово?

— Приказывайте, сеньор! Что мы должны сделать? — напрямик спросил вождь.

— Завтра в полночь, когда звезда, что восходит там, будет у меня над головой, ты соберешь своих братьев, сколько сможешь найти. Затем вы отправитесь на юг, на гасиенду дона Лотарио — ты ее знаешь.

Вождь молча сделал утвердительный знак и весь обратился в слух.

— Ты нападешь на гасиенду так неожиданно, — продолжал лорд, — чтобы никто не успел оказать сопротивление. Если оно все-таки будет, вы и пальцем никого не тронете. Слышишь? За каждого бледнолицего, кто погибнет, я уничтожу сотню красных людей. Но горе тебе, если дон Лотарио будет убит или хотя бы ранен! На нем не должно быть ни царапины. Иначе я сотру с лица земли весь ваш род. Позаботься только о том, чтобы он был связан. Что до всего остального — делайте что хотите! Можете разграбить гасиенду, унести с собой деньги, запасы зерна, угнать скот. Опустошите пашни, заберите всю утварь, сожгите дом. Пусть на следующее утро на месте гасиенды будут только кучи мусора и пепла! Ты меня понял?