Михель Гавен - Балатонский гамбит

— Ким, сюда.

— А фрейляйн, может быть, поедет с нами? — спросил с соседнего БТРа Шлетт.

— Нет, фрейляйн поедет со мной, — строго ответила Маренн, поднимаясь на борт. — Давай, Наташа.

Она протянула ей руку. Наталья поставила ногу на броню, в это время кто-то легко поднял ее и передал прямо в руки Пайпера. Она смущенно обернулась.

— Позвольте помочь, фрейляйн, — Шлетт улыбнулся и отошел к своей машине.

— Спасибо, — Наталья растерянно пожала плечами.

— Так, двигаемся аккуратно, без особого шума, — приказал Пайпер водителю. — Встанешь вот здесь, — показал на карту.

— Слушаюсь, — ответил тот.

БТР, качнувшись, тронулся с места.

— Ты, может быть, перевяжешь меня, — Йохан взял Ким за руку, притянул к себе. — Пока есть время. А то, наверное, вся дивизия знает, что меня ранили. Да не только наша. И в «Гогенштауфен» известно. Кстати, куда ранили, чтобы я тоже знал и не испортил тебе легенды?

— Я сама толком не знаю, куда, — сказала она негромко, почти касаясь губами его щеки. — Не успела придумать. Виланд так заволновался, что этого и не потребовалось. Он мне сразу поверил и доложил Кумму, чего я совсем не хотела. А перевязывать тебя я не буду, это плохая примета. Ведь все знают, что я не люблю городить эти повязки. Стараюсь делать так, чтобы раненые не чувствовали никаких неудобств. Так что это вполне соответствует моим правилам.

— Что ж, если спросят, скажу, что все прошло, — он улыбнулся. — Как только ты приехала, все прошло само собой.

— Виланд вполне это поймет. Он недавно рассказывал мне о терапевтических свойствах любовной страсти, особенно для мужчин.

— Виланд и страсть? Это что-то новенькое, — Йохан пожал плечами.

— Напрасно ты так думаешь. Он очень чуткий человек. И о тебе он высочайшего мнения. Во всех отношениях.

— О тебе тоже, — Йохан с иронией взглянул на нее. — И тоже во всех отношениях. Раз его потянуло на такие размышления. Уж если Виланд заговорил о страсти, то вся теория рейхсфюрера о бесстрастности СС рушится окончательно под твоим влиянием.

Потом, отпустив Маренн, посмотрел в бинокль.

— Все, стой, — приказал водителю. — Дальше не поедем. Иначе нас услышат. Вон та сторожка, за деревьями, — он показал рукой вперед.

— Здесь? — спросила Маренн у Натальи.

— Да, — та попыталась спрыгнуть с БТРа, но Маренн удержала ее.

— Не торопись. «Гогенштауфена» нет? — спросила она Йохана.

— Нет, пока нет, — ответил он. — Перед тем, как вы пришли, я связывался с Куммом. Они все еще ведут бой.

Вдалеке действительно слышалась перестрелка.

— Пошли дальше пешком, — Йохан спрыгнул с БТРа, помог спуститься Маренн и Наталье. — Я посмотрю поближе, что там такое, как лучше встать. Франц, — позвал Шлетта, — ты с нами?

— Да.

Стараясь не скрипеть снегом, приблизились к сторожке. Йохан взял Маренн за руку.

— Идите дальше сами. Мы встанем там и там, — он показал рукой позиции. — Что бы ни случилось, соблюдайте спокойствие. Мы рядом.

Он сжал ее руку.

— Пошли, — Маренн взглянула на Наталью. — Ты первая, ты же командир, — она едва заметно улыбнулась. — А я просто доктор из соседней деревни.

— Пойдем так же, как мы шли, — предложила Наталья. — От задней стены. Так надежнее.

— Разумно, — поддержал ее Шлетт. — Фрейляйн можно доверить взвод, это точно. Она сумеет всех расставить по местам и выработать тактику.

— Помолчи, — одернул его Пайпер. — Не зли ее. Зачем?

— Я и не злю. Я, наоборот, ей очень заинтересовался.

— Заметно.

Наталье уже было не до шуток. Не взглянув на Шлетта, она осторожно пошла вперед. Маренн же обернулась — Йохан ободряюще кивнул ей. Она на мгновение остановилась, потом поспешила за Натальей.

— Наталья, где ты была? — Прохорова выбежала навстречу в сени, только они закрыли дверь. — Мы думали, ты того…

— Сбежала, что ли? — спросила Наталья строго.

— Нет, схватили тебя, — Прохорова растерялась. — Или того хуже, сама понимаешь. А это кто? — она заметила Маренн, которая стояла за Натальей в полумраке. — В пальто каком-то, с мехом…

Прохорова отодвинула Наталью, разглядывая гостью. Маренн немного картинно улыбнулась ей. По тому, что девушка была совершенно здорова и очень непосредственна, она поняла, что это и есть та самая снайпер, которая доставила ей неприятности несколько дней назад, угодив пулей в спину. И старалась сдержать смех, представив, как будет давать ей слабительные конфеты. Да, Наталья права, такая на конфеты клюнет, это просто как дитя, все надо и все в рот. Хотя с виду ничего подобного не подумаешь. Кость широкая, лицо круглое, рука приличная, что мужская. А глаза — детские, хотя и хитренькие, как часто у русских.

— Прохорова, отойди, — Наталья грозно надвинулась на снайпершу. — Это врач, я в соседнюю деревню ходила за ней. Хочу, чтоб Раису посмотрела да капитана с майором. А ты выспалась, я смотрю? Как тут обстановка? Красноармеец дополз?

— Тут я, товарищ лейтенант, — крикнул из комнаты Родимов. — Вот спасибочки, спасли. Перевязал меня венгр этот. Даже поесть дал.

— А почему не докладываете? — Наталья сурово взглянула на Прохорову. — Все ерунду мелите. Новый член отряда появился, а все нипочем.

— Так он сказал, ты сама все знаешь, — Прохорова растерялась. — А смешной такой. Он мне тут анекдот рассказал, так я смеялась.

— Какой анекдот, Прохорова? Ох, понимаю я капитана Иванцова, с тобой мучение одно и только. Пойдемте, доктор, — пригласила она Маренн по-немецки. — Как офицеры? Как Раиса? — спрашивала у Прохоровой, войдя в комнату. — Харламыч?

— Да, помаленьку, — старик поднял руку. — Ничего, живой, дочка. Ты-то куда запропастилась? Я уж все, что мог, передумал. Беспокоился сильно.

— Я за доктором ходила, — Наталья склонилась к нему. — Вот венгерка, из соседней деревни. Она согласилась Раису посмотреть и всех.

— Доктор? — Харламыч приподнялся на локте. — Это доктор?

— Да, Харламыч, лежи, — Наталья заставила его снова опуститься на матрас. — Доктор, посмотрите, у него обе ноги задеты.

Маренн опустилась на колени рядом, открыла саквояж. Старик внимательно смотрел на нее.

— Красивая какая… Ты сперва не меня смотри, я потерплю. Ты вон Раису смотри, хуже всех она мучается. Не понимает?

Маренн внимательно посмотрела на деда, она поняла, что он имеет в виду. Но покачала головой.

— Все по очереди, — сказала по-немецки.

— А ты говоришь, венгерка, — нахмурился Харламыч.

— Так я ж по-венгерски не говорю, — ответила Наталья. — Как нам объясняться? Хорошо, что хоть она по-немецки. Если что помочь нужно, я готова, — предложила она Маренн. Та только отрицательно покачала головой и нахмурилась, увидев беспорядочно намотанные бинты.

— Не нравится ей, как я перебинтовался, — усмехнулся Харламыч. — Ясное дело, не обученные мы. Где ж ты ее откопала?