Сабина Мартин - Маска

Прозвучали фанфары, и воцарилась тишина. Все расселись на трибунах, Вендель тоже нашел себе местечко на обитой тканью лавке. Его соседом оказался толстяк, который тут же представился: ландграф Рудигер фон Даренштайн.

На сцену вышел де Брюс. Он вел под руку пожилую женщину, которую Вендель никогда раньше не видел. Граф усадил ее на трон, какому позавидовал бы любой король, и проследил за тем, чтобы ей было удобно, — поправил подушку и поставил ее ноги на табурет. Поспешно подошел слуга и подал женщине блюдо с фруктами — свежей клубникой, вишнями, смородиной, крыжовником, яблоками. Среди них был даже один апельсин — «золотое яблоко» с берегов Средиземного моря.

Де Брюсу хотелось показать окружающим, что эта женщина очень дорога ему. И, конечно же, продемонстрировать, что деньги не играют для него никакой роли. Должно быть, это была Эмелина, его кормилица, чей день рождения и отмечали сегодня в замке.

Согласно традиции смотра невест, де Брюс уселся на простой деревянный табурет, что должно было символизировать желание графа жениться на девушке по любви, независимо от ее богатства или сословия. Именно такое желание приписывали рыцарям миннезингеры [24] Миннезингер ( нем . «певец любви») — немецкие рыцарские поэты-певцы XII–XIV вв. . Конечно, это было лишь данью обычаю — де Брюс ни за что не женился бы на девушке другого сословия, ведь тогда ему пришлось бы поставить на карту свой лен и репутацию.

Вендель тоже даже мысли не допускал, чтобы связать себя узами брака с представительницей другого сословия. Это было бы нарушением установленного Господом порядка, а значит, грехом. Впрочем, парень задумывался о том, как можно за один вечер принять решение, которое повлияет на всю дальнейшую жизнь. Вендель вздохнул. У Оттмара де Брюса хотя бы был выбор! Он поспешно отогнал от себя мрачные мысли и, вытянув шею, стал смотреть на сцену. Вот-вот должно было начаться представление.

Наконец на помост поднялся Рихард фон Альзенбрунн. Менестрель объявил о начале праздника, представил де Брюса и его кормилицу Эмелину, поприветствовал всех благородных господ и богатых купцов. Приветственную речь он завершил словами:

— И наконец, хочу выразить свою благодарность виноторговцу Венделю Фюгеру, чье изумительное вино сегодня вечером всем нам поднимет настроение. Так выпьем же за ройтлингенское вино!

Некоторые гости подняли бокалы, другие начали аплодировать. Вендель почувствовал, что краснеет, и смущенно потупился.

Вскоре аплодисменты угасли и воцарилась тишина. Фон Альзенбрунн взял арфу и провел пальцами по струнам. Дивная мелодия поплыла над трибунами, и Вендель почувствовал, как его сердце забилось чаще.

Голос рыцаря-певца звучал все громче, звонкий, чистый, исполненный страсти:

Госпожа, позвольте же мне, если это уместно,

Обратить к вам мои слова.

Ради вас любому стоит стать лучше.

Знайте же, что вы прекрасны.

Если же вы — а я не сомневаюсь,

Что именно так и есть, —

Наделены не только красотой тела,

Но и красотой души,

То вы являете собою само совершенство.

Вендель закрыл глаза, чувствуя, как песня менестреля уносит его в другой мир. Но голос умолк слишком быстро, последовали бурные аплодисменты и восторженные возгласы.

Фон Альзенбрунн поклонился.

— Почтенная публика, досточтимые гости, от всей души благодарю вас за радушный прием. Но теперь пришло время заняться делом, не менее важным, чем услада слуха. Нам нужно выбрать невесту для графа. Благородные гостьи, поднимитесь на сцену!

Девушки одна за другой поднялись на помост, каждая представилась и рассказала немного о себе, а затем передала графу платок с вышитым именем. После застолья, танцев и песен граф поднимет над головой платок своей избранницы и тем самым даст всем собравшимся понять, кто же эта счастливица.

Вендель погрузился в раздумья: одни и те же слова невест навевали на него скуку. Все они были чисты, невинны, покорны, трудолюбивы — и так далее, и так далее. Покорны? Это качество полезно корове или псу, но не спутнице жизни. Вендель подумал о своей невесте. Разве она не такая? Покорная, услужливая, старательная… Наверное, такая же.

Вздохнув, парень потянулся за очередной кружкой пива. Он твердо решил больше не думать об этом сегодня. Как оказалось, его сосед был тонким ценителем вин и яств, более того, ландграф разбирался в миннезанге и знал не только знаменитых менестрелей, но и большую часть их песен. Они с Венделем сошлись на том, что Рихард фон Альзенбрунн был величайшим из живущих миннезингеров, а Оттмар де Брюс — настоящим покровителем искусств. Благородные господа, плохо относившиеся к де Брюсу и потому не приехавшие на праздник, ошибались: им просто не удалось разглядеть несомненные достоинства этого потрясающего человека.

Денег де Брюс действительно не пожалел. Повсюду горели факелы, потрескивал огонь в жаровнях, сцену освещали лампады и невероятно дорогие свечи из пчелиного воска.

Вендель поддался общему настроению вечера и выпил больше пива, чем следовало бы.

Мелисанда подбросила дров в камин и опять опустилась на табурет. Было уже далеко за полночь, Раймунд спал, но девушка не чувствовала усталости. Еще несколько часов — и она предстанет перед Оттмаром де Брюсом, ранит его, отомстит за свою семью.

Целый день Мелисанда провела в приготовлениях: смазала зельем меч и заучила движение, которым она собиралась «невзначай» оцарапать де Брюса. Одна-единственная царапина, неглубокая, но смертоносная. Она не должна вызвать подозрения.

Мелисанде очень хотелось высказать де Брюсу все, что накипело в душе, в тот момент, когда ему уже не будет спасения. Но этому не суждено случиться. Выдать себя было бы слишком опасно. Впрочем, Мелисанда боялась не за себя, а за Раймунда. Без нее он умрет.

Потрескивали дрова в камине, взметались вверх искры. Мелисанда закрыла глаза, наслаждаясь теплом. На ней была только белая котта, и без шнуровки девушка чувствовала себя легкой, свободной.

Еще пара часов. Пара часов.

Вендель вскинулся в холодном поту. Он лежал под столом среди обглоданных куриных костей и каких-то огрызков. Двор замка был пуст, только храпели два гостя, уснувшие под столом, как и Вендель. Антония, его телохранителя, который, вообще-то, не должен был отходить от Венделя ни на шаг, среди них не было.

Вчера Антоний сидел рядом с ним за столом. Куда же он подевался?

Вендель выбрался из-под стола и прищурился на солнце — лучи немилосердно били ему в глаза. В голове шумело. Что произошло? Когда он уснул? Вендель даже не помнил, какую девушку де Брюс выбрал себе в невесты. Неужели он уснул еще до завершения торжества?