Генри Райдер Хаггард - Собрание сочиненийв 10 томах. Том 2

Так проходит вся жизнь человека, пока его не приносят сюда мертвым и не кладут его прах перед восточным алтарем. Когда последний луч заходящего солнца озарит его бледное мертвое лицо, он исчезает в раскаленной печи под алтарем… и все кончено!

Жрецы солнца не женятся и набираются из числа молодых людей, специально предназначенных для этой цели родителями. Посвящение в сан жреца зависит от царской власти, но раз назначенный жрец не может уклониться от своих обязанностей. Я не ошибусь, если скажу, что именно жрецы правят страной. Приказание великого жреца в Милозисе сейчас же и безропотно выполняется всеми жрецами, живущими за три или четыре сотни миль от него. Они являются главными судьями в стране и по уголовным, и по общественным делам, хотя допускается апелляция в совете сановников и от них — к королю. Жрецам дана огромная власть в делах нравственного и религиозного характера, с правом отлучения от церкви. И это серьезное и опасное оружие в их руках! В сущности, власть и права жрецов неограничены, но я должен сознаться, что жрецы солнца мудры и осторожны в своих поступках. Весьма редко случается, чтобы они выказали излишнее рвение, преследуя кого-нибудь. Напротив, они склонны к пощаде и милосердию, во избежание риска раздразнить сильный, но добродушный народ, который кротко несет их ярмо на своей спине, но способен восстать и сбросить его с себя.

Одним из источников неограниченного могущества жрецов является монополия их грамотности, познаний в астрономии, что помогает им держать народ в руках, предсказывая ему затмения и появление комет. В Стране Зу-венди только немногие жрецы обязательно грамотны и выглядят учеными людьми. Законы страны, в общем-то, мягки и справедливы и разнятся во многом от наших цивилизованных законов.

Например, в Англии закон карает очень сурово всякое покушение на чужую собственность — более строго, чем покушение на жизнь человека. Это вполне понятно у народа, первенствующая страсть которого — деньги и деньги!

Любой человек может поколотить свою жену или допустить самое жестокое обращение со своими детьми, и это обойдется ему дешевле, чем если бы он покусился украсть пару старых сапог. В Зу-венди на это смотрят иначе. Убийство наказывается смертью, предательство, ограбление сирот или вдов, святотатство, попытка нарушить спокойствие страны — все это грозит виновнику смертью.

Его бросают в огненную печь перед алтарем бога солнца. За другие проступки, включая и праздность, виновный осуждается на работу на каких-либо общенациональных постройках — сообразно значимости проступка.

Социальная система Зу-венди предоставляет полную свободу всякой отдельной личности, если она не нарушит законов и обычаев страны. Существует здесь и полигамия, но большинство мужчин имеет только по одной жене, во избежание лишних расходов. По закону, если мужчина имеет несколько жен, он обязан каждой из них предоставить отдельное помещение. Первая жена — законная жена, и ее дети принадлежат к «дому отца».

Дети других жен принадлежат к дому своих почтенных матерей. Но первая жена, вступив в супружество, может поставить условие, чтобы ее супруг не имел других жен. Впрочем, это случается крайне редко, и женщины держатся за полигамию, которая дает большие преимущества первой жене, являющейся, таким образом, главой нескольких хозяйств. На брак здесь смотрят как на гражданский договор, и подчиняться известным условиям является обязательным для обеих договаривающихся сторон; развод здесь совершается со всеми формальностями и церемониями. В общем, зу-венди — добрый, веселый, мягкосердечный народ. Между ними нет ярых торговцев, нет особой любви к деньгам. Они стараются заработать столько, чтобы хватало на жизнь. Все они чрезвычайно консервативны и с недоверием смотрят на всякие нововведения и реформы. Денежная система их — серебряная, золото употребляется только на декоративные украшения. Торговля здесь производится главным образом в виде менового торга. Земледелие — главное занятие жителей, и работают они усердно. Большое внимание обращается на разведение скота и лошадей. Лошади замечательные, таких я никогда не встречал в Европе или в Африке.

Система податей крайне проста: государство берет третью часть заработка земледельцев, жрецы получают пять процентов от остатков. Но если человек впадет в нищету, то правительство поддерживает его и помогает. Если он ленив, его отсылают работать на правительственных постройках и государство берет заботу о его женах и детях. Государство ведет все постройки дорог и городских домов и делает это очень заботливо. Оно содержит армию в двадцать тысяч человек, сторожей и т.д.

За свои пять процентов жрецы несут службу при храмах, совершают все различные религиозные церемонии, содержат школы, в которых обучают чему хотят. Некоторые храмы имеют свое отдельное имущество, но жрецы как отдельные личности не имеют права собственности.

Возникает вопрос, но который я с трудом могу ответить: принадлежит ли народ Зу-венди к цивилизованной или варварской расе? В некоторых видах искусства они достигли высокой степени процветания, например в архитектуре или скульптуре. Я не думаю, что какая-либо страна в мире могла бы сравниться в этом с ними. Но в других вещах они совершенно несведущи. Сэр Генри, кое-что понимающий в этом, показал им, как смешать кремнезем и известь, а они признались, что никогда не видели кусочка стекла, и их глиняная посуда крайне примитивна. Наши карманные часы чрезвычайно восхищали их. Они не имели понятия об электричестве, паре, порохе, книгопечатании, почте. Они избежали благодаря этому многих несчастий, потому что старая мудрая поговорка гласит: «Кто прибавляет себе познаний, тот прибавляет себе и горя!»

Относительно религии: в ней нет ничего ни спиритуалистического, ни возвышенного. Правда, некоторые из зу-венди говорят, что солнце есть «одеяние духа», но это слишком общее и туманное выражение; многие верят в будущую жизнь, но это какая-то первобытная вера, а вовсе не сущность религии.

В общем, я не могу сказать, чтобы я узрел в религии солнцепоклонников определенную религию цивилизованной расы, — как ни великолепны их обряды, как ни возвышенны правила, — хотя, я уверен, они имеют свое особое мнение об этом предмете. Мне остается сказать теперь только о языке зу-венди и их каллиграфии. Язык их очень звучен, очень богат и гибок. Сэр Генри уверяет, что он походит на новогреческий язык, с которым я, к сожалению, вовсе не знаком. Язык зу-венди очень прост в конструкции, его легко изучить. Особенность его заключается в созвучии слов и в применении их к значению того, что они выражают собой. Мы скоро поняли язык, так как он постоянно был на слуху у нас. Он удивительно хорошо звучит в поэтических декламациях, которые очень любит этот замечательный народ. Алфавит зу-венди, по словам сэра Генри, происходит от финикийского и, может быть, несколько заимствован от египетского гиератического письма [67] [67] Гиератическое письмо — упрощенная, скорописная разновидность письма в Древнем Египте. . Этого я не знаю, так как мало смыслю в подобных вопросах. Я знаю только, что алфавит зу-венди состоит из двадцати двух букв, из которых буквы Б , Е и О несколько походят на наши. В общем, каллиграфия их довольно груба и трудна. Но так как народ Зу-венди не пишет новелл — ничего, кроме деловых бумаг и документов, то вполне доволен своим алфавитом.