Алла Бегунова - Звенья разорванной цепи

— И ты не беспокоишься о ней? — удивился надворный советник.

— Дак ежели я о пустяках, до меня не касаемых, переживать буду, мне и вовсе при барыне не быть.

— Пустяки, значит… — «Немец» занес нож над куском рыбного филе.

— Не надо ни в чем сомневаться, ваше высокоблагородие, — сын горничной Николай подлил ему в бокал вина из бутылки, обернутой салфеткой.

Разговоры со слугами княгини Мещерской производили на первого секретаря российского посольства двойственное впечатление. Во-первых, все они — люди проверенные, Флоре преданные безгранично, правильно обученные. Во-вторых, чрезмерно независимые, и в том — ошибка Анастасии Петровны, ибо подчиненные должны помнить о своем месте. Исключительные их способности были Якобу-Георгу известны, иногда он задумывался: что за настойки и отвары хранит Глафира в аптечном ящике? Какую пулю забил в ствол егерского штуцера с французским «диоптром» меткий стрелок Николай?

Внезапно та дверь в столовой, что вела через коридор на кухню, распахнулась, и женщина в простой одежде служанки шагнула к столу. Поскольку время клонилось к пяти часам дня, в комнате было сумрачно, и фон Рейнеке не сразу узнал «дорогую Лору». Она поставила корзинку на стул и села, придвинув к себе хрустальный бокал. Николай поспешил налить барыне вина.

— Ваше путешествие по городу прошло удачно? — вежливо осведомился Якоб-Георг.

— Более чем, — ответила Аржанова.

— Есть хорошие новости?

— Да, милый друг.

Тут она, к его удивлению, взялась за шнур на корсаже, отпустила несколько петель и извлекла на свет божий бумагу, свернутую в тонкую трубочку. От пребывания в потайном месте между двух прелестных выпуклостей бумага измялась. Анастасия положила ее на стол и разгладила ладонями. Три листа, тесно заполненные черными строчками, находились перед ней и норовили свернуться обратно.

— Послание императора? — весело спросил фон Рейнеке.

— Откуда вы знаете? — курская дворянка подняла на него изумленный взгляд.

Надворный советник, бросив нож и вилку, нервно сцепил пальцы:

— Да ничего я не знаю, Лора! Вы ведете свою игру, и мне не рассказываете… Я пошутил. Ей-богу!

— Тем не менее вы угадали. Это — копия письма Леопольда Второго прусскому королю. Весьма любезное, полное комплиментов обращение. В нем есть такие фразы, что князь Голицын сразу лишится дара речи… Кардинальный поворот во всей австрийской внешней политике!

— Дорогая, вы уверены, что это — не подделка? — осторожно поинтересовался надворный советник. — Не провокация, придуманная специально для русских?

— Абсолютно уверена. Конфидент завербован почти два месяца назад. Он уже передавал мне документы. Некоторые я смогла проверить.

— Каким образом?

— Вы совсем забыли об Адаме Вейсгаупте, который служит в придворной канцелярии.

— Вертлявый молодой человек, родственник жены Игнаца фон Борна? — небрежно бросил Якоб-Георг. — Так он был у нас в гостях один или два раза. К тому же с самим Великим мастером ложи «К истинному единодушию».

Аржанова улыбнулась:

— Придется признаться вам во флирте.

— Невинном? — поднял бровь «Немец».

— Как сказать…

— Вы что, спали с ним?!

Курскую дворянку позабавил этот вопрос. Впрочем, ей давно казалось, будто фон Рейнеке слишком серьезно относится к их ролям мужа и жены, обусловленным проведением операции «Золотая цепь». Он и впрямь вел себя очень достоверно и убедительно, как ее супруг, во многих ситуациях. Якоб-Георг словно бы приблизился к ней на расстояние шага. Она начала испытывать некое влияние, исходящее от «Немца», надежного, как скала, благоразумного, сдержанного, искренне заботящегося о ней.

Аржанова взяла листы бумаги, исписанные четким почерком Януша Кропачека, обошла вокруг стола и положила их перед надворным советником. Стоя у него за спиной, Флора приобняла своего напарника и мимолетно коснулась губами его щеки. Затем прошептала Якобу-Георгу на ухо:

— Нет, конечно, милый друг, не спала. Много чести безмозглому венскому вертопраху!.. По счастью, деньги в этом прекрасном городе паталогически любят все. Итак, четыре встречи в ресторане-кондитерской «Демель» с оплатой счета, восемьдесят дукатов в подарок, задушевная беседа с намеком на возможность следующего свидания в спальне… Не более того, господин надворный советник.

Фон Рейнеке прижал ее руку к своей щеке:

— Совершенно ясно, дорогая Лора, что я влюбился в вас, как последний дурак!

— Ну почему «дурак», — смеясь, ответила она. — Как умный…

Сидя за столом, они по очереди читали и перечитывали письмо императора Леопольда Второго, купленное у канцеляриста Кропачека, но решение не приходило. Дело в том, что после получения важных конфиденциальных сведений перед разведкой может встать другая, не менее трудная, задача: как использовать эти сведения эффективно, но при этом не раскрыть их источник.

Якоб-Георг предлагал передать письмо послу — князю Голицыну, дабы тот немедленно потребовал объяснений у государственного канцлера Австрии. Анастасия возражала. Подобный оборот тотчас выведет австрийцев на Януша Кропачека, а он — очень ценный агент. Его надо всемерно оберегать, принимая в расчет продолжение операции «Золотая цепь».

Надворный советник, который вербовку не проводил, с чехом не встречался и даже имени его не знал, был свободен от подобных расчетов. Он оперировал другими аргументами. Международная ситуация складывается настолько сложно для России, что отвратить Леопольда Второго от новых опрометчивых шагов можно лишь каким-нибудь решительным способом. Например, продемонстрировать ему копию письма, нарушающего союзнические обязательства между Австрией и Россией. Агент, конечно, «сгорит». Но император, устрашенный последствиями, непременно остановится.

Курская дворянка, устав возражать, сложила три листа вместе, скатала их в трубочку, поместила обратно за корсаж и затянула шнурок потуже.

— Помилуйте, сударыня! — воскликнул «Немец» в запале. — Так нельзя!

— Почему? — спросила Флора, усмехаясь.

— Я должен идти к послу…

— Идите. Имя конфидента вам неизвестно, его служебное положение — тоже. Перескажите содержание письма в самых общих словах. Сообщите, что это — донесение, полученное секретной канцелярией Ее Величества.

— Вы отказываетесь от сотрудничества.

— Милый друг! — Аржанова уперла оба сжатых кулака в его грудь. — Сдается мне, что мы наблюдаем лишь начало грандиозной европейской умно устроенной и абсолютно антироссийской аферы. Каким будет ее конец, не знает никто. Но у меня есть огромное желание унести отсюда ноги подобру-поздорову и вывести своих людей…

— А я — ваш человек? — он, взявшись за ее кулаки руками, наклонился совсем близко к лицу Флоры. Она не сопротивлялась, и фон Рейнеке запечатлел долгий поцелуй на ее губах. Выскользнув из его объятий, как ящерица, Анастасия сделала какой-то знак Глафире и Николаю, которые наблюдали эту сцену с каменными лицами, и покинула столовую.