Алла Бегунова - Звенья разорванной цепи

Уныния, страха или растерянности они не испытывали. Им казалось, будто самое трудное уже позади. Из рейхенбахских клещей они вырвались благополучно, и лесная тропинка через два-три дня обязательно приведет их к перевалу в Рихлебских горах, откуда, собственно, и начинается Моравия. Там они пересядут с верховых лошадей в повозку, купленную в какой-нибудь деревне, поедут по нормальной грунтовой дороге мимо хуторов и селений к реке Мораве. К их услугам будут постоялые дворы, трактиры, рынки. Река, которая от города Оломоуца вполне судоходна, понесет их на широкой волне вниз, до своего слияния с Дунаем.

Пребывая в состоянии некоторой эйфории, Анастасия и Якоб-Георг как-то легкомысленно отнеслись к австрийской полицейской системе графа Пергена. А он не зря трудился над ее созданием целых пятнадцать лет и вложил большие государственные средства в функционирование сего многопрофильного механизма. О том, что русский дипломат и его супруга на водах в Карлсбаде до сих пор не появились, стало в конце концов известно в департаменте охраны территории Министерства внутренних дел.

Их видели в Брно, где они действительно привлекли к себе внимание. Затем, отвечая на запрос начальства, некий Яромир Шлапаница, осведомитель, известный в этом качестве всему городу Вельке-Битеш, сообщил, что, кажется, похожая пара три дня занимала номер в городской гостинице. Это сбило шпиков с толку. Они начали искать на дороге от Брно до Праги, но никого не обнаружили.

Тогда секретное оповещение прошло по всем полицейским участкам в Северной Моравии. Они получили циркулярное письмо с подробным описанием внешности Якоба-Георга фон Рейнеке и его жены Лоры, приказ задержать их и немедленно доставить в Вену. Но удача все еще была на стороне Флоры, и в список не попали ее слуги. Впоследствии данное обстоятельство помогло сержанту Ермилову остаться в живых и, отбыв срок наказания за драку с полицейским и бродяжничество, выехать из Австрии в Румынию, а потом из румынского порта Констанца, нанявшись матросом на купеческое судно, добраться до Севастополя, где Аржанова исхлопотала ему награду — чин прапорщика…

Рихлебская горная гряда изгибается наподобие подковы и тянется вдоль границы между Австрией и Пруссией. Она — невысокая, лишь две ее вершины — Смрк и Соуш — достигают 1125 и 1224 метров. Со склонов гряды вниз бегут мелкие бурливые речки. Вдоль их берегов проложены узкие каменистые дороги, и кое-где встречаются маленькие деревеньки. Большое село Ганушовице расположено у подошвы горы, в долине, там, где сливаются речки Бела и Брезна.

Вот тут они впервые наткнулись на полицейский пост.

Служивые во главе с капралом остановили крытую повозку, запряженную двумя лошадьми и во весь опор мчавшуюся по дороге. Местность здесь была малолюдная. Полицейские знали жителей ближайших деревень в лицо, но этих людей — женщину и четырех мужчин — никогда прежде не видели. Неизвестные могли ехать только с северных верховий Рихлебских гор, то есть со стороны Силезии.

Якоб-Георг предъявил капралу паспорт на имя Курта Хаусманна, жителя Вены, и объяснил, что вместе с родственниками направляется на воскресную ярмарку в город Оломоуц из Яворника (там они и обменяли шесть своих лошадей на грубо сделанную деревенскую повозку, которую ее владелец в порыве энтузиазма назвал «экипажем»). Разглядывая надворного советника, полицейский сравнивал его с описанием в паспорте и припоминал секретный приказ, поступивший недавно из краевого управления.

Неясные пока подозрения следовало как-то обосновать. Капрал попросил путников выйти из повозки и показать ему весь их багаж. Этой дорогой часто пользуются контрабандисты. Он должен убедиться, что у них таких контрабандных товаров нет.

Поведение капрала насторожило команду Аржановой. Осмотр багажа их совершенно не устраивал. Там хранилось много оружия: егерский штуцер с «диоптром», принадлежащий Николаю, охотничье ружье Якоба-Георга, пара дамских дорожных пистолетов Анастасии, два больших кавалерийских пистолета, которые обычно возил в сумах при седле сержант Ермилов.

Якоб-Георг предложил полицейскому уладить дело миром и взять у него десять дукатов на непредвиденные служебные расходы. Вид золотых монет, к сожалению, произвел обратное действие. То ли сумма во много раз превышала стандартную взятку на дороге, то ли в голове капрала наконец-то отпечатались точные слова из приказа. Он схватил «Немца» за рукав и скомандовал двоим своим подчиненным: «Арестовать их! Это — шпионы!»

В следующий момент сержант Ермилов, стоявший рядом, нанес капралу удар кулаком в челюсть. Капрал упал, но полицейские не растерялись. Один вступил в драку с сержантом, второй пронзительно засвистел в свисток, висевший у него на груди. Четыре драгуна, прохлаждавшиеся у коновязи с оседланными лошадьми, побежали к нему на помощь, доставая из ножен палаши. Кроме того, капрал поднялся на ноги и тоже бросился на Ермилова.

Численное превосходство склонилось на сторону противника. Аржанова выглянула из крытой повозки с пистолетом в руке, однако стрелять не решалась. Настоящая куча-мала клубилась недалеко от повозки.

— Уходите! — крикнул ей Ермилов, геройски отбиваясь от трех человек. — Уходите! Я их задержу!

Якоб-Георг прыгнул на козлы, схватил вожжи, хлестнул кнутом лошадей. Они дружно пошли с места галопом. Повозка, подпрыгивая на неровностях дороги, помчалась вперед. Увидев это, австрийские драгуны вернулись к коновязи, сели в седла и поскакали за ней.

Николай уже достал из чехла штуцер. Курская дворянка откинула задний полог, и теперь драгуны были перед ними, как на ладони. Сын Глафиры вскинул ружье, заглянул в «диоптр».

— Подпустим на двадцать шагов, — сказал он барыне. — Так вернее.

Она кивнула и приказала:

— Не убивай людей. Стреляй по лошадям.

— Почему, ваше сиятельство? — не удержался от вопроса меткий стрелок.

По его разумению сейчас представлялась отличная возможность избавиться от погони вообще. У них в наличии шесть стволов и, следовательно, шесть пуль. Драгун всего четверо. Таким образом, две пули остаются в запасе. Для большего урона неприятелю можно прикончить даже двух верховых лошадей.

Не впервой им из повозки отстреливаться от нападения всадников. Много раз подобные схватки случались в Крыму и кончались они всегда разгромом татар или поспешным их отступлением. Никого не жалела матушка-барыня. Вместе с ним, плечом к плечу, вела прицельный огонь из ружья или пистолета и спокойно смотрела, как корчатся на иссушенной солнцем крымской земле смертельно раненые мусульмане. А сейчас почему-то беспокоится о вражьих душах.

Аржанова как будто прочитала его мысли. Впрочем, ей это было нетрудно. Целая жизнь прожита вместе, жестокие испытания пройдены. Николай, верный слуга, еще и сердце свое положил к ногам обожаемой госпожи. Рукой Флора коснулась его плеча: