Понсон дю Террайль - Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа

После ужина Цампа вышел и, возвратившись через час, сказал:

– Все готово, дружище. Теперь тебе остается сделать только одно, а именно: преобразиться снова в маркиза де Шамери.

Через четверть часа польский вельможа, которому можно было дать на вид лет пятьдесят, превратился в молодого человека со свежим румяным лицом, с белокурыми волосами, тридцати лет – в того, кто был известен в Париже под именем маркиза де Шамери.

– Каким же образом мы выйдем отсюда? – спросил Рокамболь, оканчивая свой туалет.

– Очень просто – через двор: тебя никто не узнает. Действительно, Рокамболь и Цампа прошли через двор, не обратив на себя ничьего внимания, и вышли на улицу.

Они прошли пешком через всю Барселону и вышли к Помпелужским воротам.

Здесь Цампа заблаговременно приготовил лошадей, у гостиницы «Инфант».

– Вот что, дружище, – сказал португалец, – нам следует выпить на дорогу бутылочку астурийского; нам ведь придется ехать по холоду до самого рассвета.

– Что ж, пожалуй. Но скажи мне одно: как ты объяснишь свой приезд со мной в замок Салландрера?

– Это уж мое дело. Будь покоен.

Цампа велел подать в отдельную комнату две бутылки астурийского вина и уселся на диване вместе с Рокамболем.

Португалец выпил залпом два стакана, отчего лицо его немного покраснело.

– Мне кажется, – сказал Рокамболь, – что ты уже опьянел.

– Да, но когда я пьян, я бываю необыкновенно весел, так что люблю всех.

Выпив еще два стакана, Цампа стал путаться в словах и совершенно, как говорится, раскис.

– Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, – подумал Рокамболь. – Теперь время все у него разузнать.

– Честное слово, – пробормотал Цампа, – ты нравишься мне, господин герцог.

– Благодарю, – отвечал мнимый маркиз, улыбаясь.

– И я уверяю тебя, что, когда ты обвенчаешься с Концепчьоной, моя радость будет невыразима.

– Так что ты можешь считаться моим другом?

– На жизнь и на смерть!

– И ты докажешь мне это на деле?

– Во всякое время.

– Сомневаюсь в этом…

– Понимаю… ты намекаешь о бумаге…

– Ты не ошибся, – сказал Рокамболь.

– Неужели эта бумага тебя беспокоит?

– Гм… отчасти – да. Если бы она не существовала, я сделал бы для тебя все, что обещал.

– И ты не врешь?

– Честное слово Рокамболя.

Цампа расхохотался.

– Неужели ты думаешь, что я в состоянии употребить ее во зло?

– О, нет… Но ведь мы только люди… ты можешь умереть скоропостижно. Нотариус, которому ты отдал ее…

– Неужели ты поверил этому? – спросил Цампа, захохотав.

– Чему? – спросил Рокамболь, удивляясь.

– Тому, что я отдал эту бумагу нотариусу на сохранение.

– Конечно, я поверил.

– Ну, так очень глупо сделал, потому что она преспокойным образом лежит у меня в кармане.

При этом Цампа вынул из кармана бумагу, развернул ее и положил перед Рокамболем, который сразу узнал ужасное объявление, которым он собственноручно признает себя Рокамболем, а не маркизом де Шамери.

– Вот, – сказал Цампа, – смотри, как я дорожу этой бумагой.

Он приблизил ее к свечке и зажег.

– Друг мой! – воскликнул Рокамболь, обнимая португальца.

– Однако, – пробормотал Цампа, – надо выйти на воздух… немного освежиться, я совсем ослаб.

Они прошли немного по двору и затем пошли в конюшню. Лошади были уже оседланы.

– Вот посмотри-ка, – сказал Цампа, указывая на кобуры у седла. – Я положил тебе пистолеты, так как дорога, по которой мы поедем, не совсем безопасна.

– Благодарю, друг мой, – сказал Рокамболь, зловеще улыбнувшись.

Спустя несколько минут они уже выезжали из города и повернули направо, на проселочную дорогу.

– Вот, – сказал Цампа, – дорога в замок Салландрера.

При этом он указал на горную цепь, видневшуюся вдали.

Ударив хлыстом свою лошадь, он продолжал:

– Нам придется ехать через глубокие ущелья, по краям бездонных пропастей, между которыми есть одна, называемая пропастью Вероломного рыцаря, в которой положительно не видно дна.

– Где же эта пропасть?

– Мы будем около нее через час.

– Почему же ее называют пропастью Вероломного рыцаря?

– Это легенда. Если хочешь, я тебе ее расскажу.

– Пожалуй, – сказал Рокамболь, желая чем-нибудь убить время.

Цампа рассказал Рокамболю длинную легенду о вероломном рыцаре.

– Твоя легенда интересна, – проговорил Рокамболь, когда веселый португалец окончил свой рассказ, – но я не верю ей.

– И я также. Я верю только в существование пропасти, в которой, если бросить туда камень, не слышно стука от его падения.

– В самом деле?

– Четыре года тому назад мы ездили на охоту из замка Салландрера – покойный герцог, дон Хозе и я. Волк, преследуемый собаками, вбежал в долину и пустился по дороге, ведущей к трещине. Герцог пустил в него пулю, и он покатился в пропасть. Это случилось среди белого дня. Напрасно мы нагибались и смотрели в пропасть: она была темна так, что мы не увидели ее дна.

– А как велика ширина этой пропасти? – спросил Рокамболь.

– Всадник с лошадью может смело туда провалиться. Рассказав легенду и сообщив все эти сведения, Цампа погрузился в молчание.

Всадники ехали мелкой рысью около получаса и таким образом подъехали к долине, посреди которой находилась описанная Цампой пропасть.

Луна скрылась за тучами; ночь сделалась темна, так что едва можно было разглядеть дорогу.

– Вот, – сказал Цампа, указывая рукой налево, – вот пропасть Вероломного рыцаря.

Рокамболь взглянул.

– Темно, – сказал он, – я ничего не вижу.

– Подожди, сейчас увидишь.

Цампа слез с лошади, взял большой камень и бросил его вниз. Рокамболь услышал, как затрещали кусты… но и только; он не услыхал стука от его падения.

– Ого, – сказал он. – Пропасть глубока.

Цампа взял обеими руками еще больший камень и приподнял его над головой.

В это время Рокамболь выхватил из кобуры пистолет, прицелился и выстрелил.

Цампа страшно закричал, и камень выпал у него из рук.

Рокамболь увидел, как он зашатался на краю пропасти, потом он услышал его отчаянный крик, и затем Цампа исчез из виду.

На рассвете маркиз де Шамери, единственный человек, называющийся этим именем, приехал в деревеньку близ замка Салландрера.

– Послушай, моя милая, – обратился он по-испански к старухе, попавшейся ему навстречу. – Как называется эта деревня?

– Корта, сеньор.

– Корта? Это почтовая станция?

– Точно так.

– А! – сказал Рокамболь. – Не здесь ли убили почтмейстера?

– Да, сеньор.

– Кто же его убил?

– Наверное никто не знает, но полагают, что – путешественник, проехавший ночью в карете.

Рокамболь подъехал к харчевне, вошел в нее и велел подать себе позавтракать. Затем он лег спать и проспал до пяти часов утра.