Понсон Террайль - Тайны Парижа

Он рыдал, с обожанием смотря на нее, как дикарь смотрит на своего идола.

– Выслушайте меня внимательно, – продолжала она. – Вы говорите, что любите меня, и, вероятно, этот так, если такой человек, как вы, забывает достоинство своего пола и валяется в ногах, рыдая, как ребенок.

– О, да! Я люблю вас, – подтвердил Гектор.

– Хотите вы жениться на мне?

– Да… отныне жизнь без вас для меня беспросветная мука.

– Но наш брак может состояться только при одном условии.

– Говорите… я покоряюсь.

– Тот человек, тот неизвестный, к которому вы ревнуете…

Капитан задрожал, но не сказал ни слова.

– … будет являться сюда каждый вечер.

Гектор опустил голову, как бы заранее обрекая себя на всевозможные унижения.

– И каждый вечер, в восемь часов, вы будете уезжать из замка.

Все происшедшее в замке Рювиньи в два последующих дня может быть передано в нескольких словах. Покоренный, обвороженный этой женщиной, капитан подчинился всем ее требованиям, исполнил все ее желания. Жермен куда-то исчез с раннего утра. Вечером, после обеда, граф Арлев снова сделал выразительный знак Гектору Лемблену, означавший: «Едемте! Нам уже пора выезжать».

Капитан, порабощенный загадочным взглядом молодой женщины, встал, последовал за майором, вскочил на лошадь и целых два часа носился по лесу, не удостоившись услышать ни полслова от своего спутника. В десять часов он вернулся в замок.

– Протрубите же в рог, – резко приказал ему майор. Капитан сыграл на трубе веселый мотив, в то время как в душе у него царила смерть, и подумал, что, быть может, в эту минуту его счастливый соперник, предупрежденный о его возвращении, удаляется из замка.

На следующий день он возобновил свою прогулку. Через день граф Арлев по окончании обеда обратился к нему:

– Капитан, поезжайте сегодня один, мне что-то нездоровится.

– Идите! – сказала ему Дама в черной перчатке. Гектор встал и, как и накануне, уехал из замка. Невозможно передать, какие муки ревности пережил капитан в эти три дня. Он постарел на целый год. В его ушах постоянно звучали два голоса, поочередно одерживавшие верх друг над другом. Один говорил ему: «Эта женщина играет тобою, она обманывает тебя… Если ты женишься на ней, то доведешь себя до окончательного падения». Другой голос возражал: «Ты любишь ее… невинную или виновную, но ты любишь ее… В ней вся твоя жизнь… Склони покорно голову перед ней и повинуйся…»

В ту минуту, как они выезжали из замка, снова раздались голоса и не умолкали во все время, пока он не достиг леса, в котором был обречен странствовать в течение двух часов.

Но сегодня он заметил у дороги человека, который стоял, скрестив руки и, очевидно, кого-то поджидал. Этот человек подошел к Гектору и сказал с насмешкой:

– Эге, капитан, мой дорогой барин, значит, вас отпустили сегодня одного? Черт побери, кажется, они доверяют вам…

Капитан узнал голос Жермена.

Жермен без церемоний взял лошадь своего господина под уздцы.

– Вы на лошади, – сказал он, – а я пешком, это неудобно. Слезьте-ка и поболтаем-те немного, капитан!

В эту минуту на Гектора Лемблена напал припадок ревности, и встреча с Жерменом, несмотря на его нахальный тон, оказалась очень кстати. Притом слуга, в конце концов, приобрел над своим господином некоторую власть. Действительным слугой оказался уже не Жермен, а сам Гектор Лемблен.

Капитан соскочил с лошади.

– Откуда ты взялся? Зачем ты здесь? – спросил он. – Отчего тебя не было видно в замке?

– Ах, честное слово! – воскликнул Жермен: – Я не показывался потому, что мне опротивело видеть, как вас водят за нос.

– Жермен!..

– О, я знаю, что вы мне скажете! – издевался лакей. – Вы ее любите… и она вас любит… Ну, что еще?

Капитан сжал рукоятку хлыста.

– Человек, который любит, – продолжал Жермен, – так слаб!

– Молчи!

– Ну, нет, любезный барин, – продолжал лакей, ухмыляясь, – вот уже два дня я прихожу сюда в надежде, что майору наскучит ваше общество и я улучу случай поговорить с вами. Я встретил вас одного и воспользуюсь этим. Я должен высказать все, что накопилось у меня на душе…

Жермен привязал лошадь к дереву. Затем он отвел капитана к краю оврага.

– Сядем-те здесь, – сказал он. Капитан повиновался беспрекословно.

– Послушайте, – продолжал Жермен, – что она вам сказала?

– Она сказала, – ответил капитан, – что действительно принимает каждый вечер в замке одного человека.

– Ага! Она откровенна, по крайней мере.

– Что же! Ничто ведь не доказывает, что этот человек…

– Ладно! Понимаю… и отсюда вижу все, что там происходит. Вы хотели разыграть Отелло?

Капитан молчал.

– Потом она встала в негодовании и пригрозила вам, что уедет.

– И это правда.

– Вы бросились на колени, моля о прощении.

– Увы!

– Но так как женщины менее нас доверчивы и притом умеют пользоваться своей победой, то она поставила вам новые условия.

– Нет.

– О! Я хочу сказать, что она добилась, что вы по-прежнему будете уезжать из замка.

– Жермен, – сказал капитан, почувствовавший, как он сильно любит, – у этой женщины в жизни есть тайна.

– Да, я знаю ее, эту тайну, я, Жермен, тот самый, который говорит с вами.

– Ты ее знаешь?

– Еще бы!

– Ах, сегодня-то уже ты будешь откровеннее, скажешь мне, я полагаю…

Голос капитана звучал повелительно, как угроза.

– Ладно, скажу.

И Жермен прибавил с обычной наглой улыбкой.

– Эта тайна, дорогой капитан, не что иное, как красивый двадцатишестилетний юноша, с тонкими усиками, высокого роста, который нарочно приехал из Парижа, чтобы наслаждаться здесь любовью.

– Ты лжешь! Ты лжешь!

– Я докажу вам, что это правда.

– Когда?

– Сегодня вечером.

– Жермен, берегись! Лакей расхохотался.

– И просты же вы, как я посмотрю, – сказал он, – вы требуете доказательств, а когда вам их приводят, то вы пугаетесь и не можете решиться…

– О, я ничего не боюсь! – вне себя воскликнул Гектор Лемблен. – И если бы сегодня я увидел его у ее ног…

– Вы и увидите.

– Ты говоришь правду?

– Клянусь вам.

Жермен пристально посмотрел на капитана.

– Знаете ли, – сказал он, – что при такой жизни, какую вы ведете, вам остается прожить какой-нибудь месяц? Вы постарели на целых десять лет.

Так как капитан молчал и, казалось, был поражен словами Жермена, то последний принудил его встать.

– Идемте, – уговаривал он, – идемте со мною… вы увидите, лгу ли я…

– Идем! – пробормотал капитан голосом человека, идущего на смерть.

Жермен оставил лошадь привязанной к дереву у опушки леса. Затем, взяв своего господина за руку, он увлек его за собою.

Узкая тропинка вела к берегу моря, спускаясь по долине, пролегающей между утесами. По этой-то дорожке и направился камердинер.