Понсон Террайль - Тайны Парижа

– Но вы отлично знаете, – насмешливо продолжал лакей, – что люди иногда портятся, да и вы также сильно изменились.

– Молчи!

– Ах, черт возьми! Если вы не хотите, чтобы я напоминал вам о ваших грешках и что между нами не всегда существовали отношения господина и слуги, то будьте со мной вежливы.

Жермен сделал ударение на последнем слове.

– Чего тебе еще от меня нужно? – пробормотал капитан, раздражение которого сменилось чувством стыда.

Лицо слуги снова приняло добродушное выражение.

– Честное слово, дорогой барин, – сказал он, – я вовсе не хочу казаться лучше, чем я есть, но я замечаю, что вы составили себе обо мне прескверное мнение.

Принужденная улыбка скривила губы капитана.

– Нет, – продолжал Жермен, – я вовсе не хочу выставлять себя перед вами добродетельным человеком, при том же я добрый малый и привязан к вам больше, чем вы думаете…

Эти слова были сказаны даже с некоторым волнением, которое глубоко тронуло капитана. В том унижении и полном одиночестве, в которых находился капитан вследствие, угрызений совести, в том презрении к себе, которое не давало покоя этому несчастному, ему показалось, что сочувствие лакея явилось как бы утешением в его страданиях.

Он молча смотрел на Жермена.

– Право, – продолжал лакей, – нельзя прожить с человеком несколько лет без того, чтобы не полюбить его хоть немного, к тому же, видите ли, преступление связывает людей так же прочно, как и все остальное…

– Молчи! Молчи! – воскликнул капитан. – Ради всего святого, замолчи!

– Ну, ладно! – согласился Жермен. – Не будем больше говорить об этом. Что сделано, то сделано: что было, то прошло, и баста. Теперь, мой дорогой господин, позвольте мне сказать вам только одно: быть может, я поступил легкомысленно, украв шкатулку, но вы знаете, что случай родит вора… простите меня…

Дойдя вследствие угрызений совести и страданий до такого состояния нравственного озверения, в каком находился капитан, человек бывает иногда способен задавать самые наивные вопросы.

– Разве ты раскаялся, – спросил он, – и хочешь вернуть мне шкатулку?

– Как бы не так! – вскричал Жермен, который не мог удержаться от громкого взрыва смеха. – Вы неподражаемы, мой добрый барин. Правду говорят, что крайности сходятся, умные люди говорят глупости, старцы впадают в детство, и грех ведет к добродетели. Вы становитесь наивны, точно красная девушка, которая только что появилась на свет.

И Жермен со смеху катался в кресле.

– Разве люди, подобные нам, возвращают то, что раз взяли? – спросил он, продолжая смеяться.

– Так зачем же ты явился сюда? – спросил Жермена Гектор Лемблен смешавшись.

– Я пришел повидаться с вами.

– Неужели?

– Повидаться и дать вам добрый совет. Видите ли, я уже говорил вам, что люблю вас, мой дорогой капитан, и хоть я поставил себя в такие условия, что больше не нуждаюсь, но позвольте мне сказать вам еще раз, что я скучал без вас.

– Благодарю, – пробормотал Гектор Лемблен, против воли впадая снова в презрительный тон.

Жермен, по-видимому, не обратил на это внимания и продолжал:

– Я пришел оказать вам покровительство.

– Ты?

– Я.

– Да это верх наглости!

– Скажите лучше, верх доброты с моей стороны, потому что – честное слово! – вы не заслуживаете той привязанности, которую я питаю к вам. Ну что ж, все равно! Я хочу быть благородным и великодушным, хочу оказать вам услугу без вашего спроса.

– Что значат твои слова?

– Я хочу доказать, что вас обманывают.

– Но… кто?

Капитан задал этот вопрос, весь дрожа.

– Гм, да «эта дама», черт возьми! – ваша будущая жена.

– Жермен, берегись! – прошептал капитан, в сердце которого проснулась прежняя любовь к Даме в черной перчатке.

– Если уж я пришел сюда, чтобы сказать вам всю правду, так дайте же мне договорить до конца!.. – воскликнул Жермен.

– Говори, – вздохнул Гектор Лемблен, покоряясь властному тону Жермена.

– Видите ли, дорогой капитан, я пришел сюда единственно за тем, чтобы помешать вам совершить одну глупость.

– Какую глупость?

– Жениться…

– Я люблю ее! – произнес капитан тоном, в котором слышалась решимость.

– Клянусь вам, что вам не отвечают взаимностью.

– Ты лжешь!

– Хотите, я вам докажу противное?

Капитан покачал головой с упрямством капризного ребенка.

– Ответьте на мои вопросы, – настаивал Жермен.

– О чем ты хочешь спросить?

– Вы вернулись из Парижа два дня назад?

– Да.

– Где была mademoiselle де Рювиньи, когда вы приехали сюда?

– Каталась по морю.

– В лодке?

Капитан нахмурил брови.

– Не знаю… она не хотела мне сказать… это ее тайна.

– Ладно! Я знаю ее…

– Ты знаешь?

– Погодите. Разве она не выразила желания, чтобы вы каждый вечер от восьми до десяти часов уезжали кататься верхом?

– Правда.

– А вы знаете зачем?

– Она говорит, что хочет меня испытать. Жермен пожал плечами.

– Вчера вы уехали с майором; он заставил вас объехать все соседние леса, не объяснив даже зачем, держу пари.

– И это правда!

– Затем в десять часов, когда вы вернулись, он попросил вас протрубить в рог. Знаете зачем?

– Нет.

– Чтобы предупредить в замке, что вы вернулись.

– Значит, эта женщина меня обманывает?

– Весьма вероятно.

– Как! Ты не уверен?

– Ах, черт возьми! Разве можно быть когда-нибудь уверенным в подобных вещах?

– Жермен, – пробормотал капитан, скорее с огорчением, чем с досадой, – ты заставляешь меня дорого расплачиваться за…

Жермен остановил капитана движением руки.

– Погодите, капитан, я наперед знаю все, что вы хотите мне сказать. Во-первых, вы любите дочь генерала, а любимые женщины всегда обладают всеми добродетелями. Затем мы находимся в Рювиньи, в уединенном замке на берегу моря, на расстоянии ста верст от Парижа и женской неверности. Невозможно допустить, чтобы женщина, которая живет здесь всего только две недели…

– Правда, – согласился капитан.

– Я могу утвердительно сказать только одно, – продолжал Жермен, – а именно, что третьего дня и во все предшествующие дни «эта дама» и майор, который является ее злым гением, вышли во время густого тумана из дома и сели в лодку, которой управлял какой-то неизвестный мне человек.

– Дальше, – проговорил капитан, задрожав от ревности.

– Вчера вы отправились в лес между восемью и десятью часами, и вот, в восемь с половиной часов, какой-то человек вошел в замок, а вышел оттуда как раз в ту минуту, когда вы затрубили под стенами…

– И ты не врешь?

– Я повторяю вам, что вас обманывают.

– Но с какой целью?

– Не знаю.

– О, – прошептал капитан, дрожа от злобы, – я доищусь правды и отомщу за себя!

– И хорошо сделаете.

– Сегодня вечером…