Понсон Террайль - Тайны Парижа

– Но я люблю вас… я раскаиваюсь!.. – воскликнул граф со слезами в голосе. – Разве вы не видите, как я страдаю? Мои волосы поседели за эти три года, с тех пор, как вы стали для меня чужой…

Маргарита де Пон пожала плечами:

– Де Ласи умер, – заметила она.

– О, – прошептал граф, – она все еще любит его!..

– Вечно! – холодно повторила Маргарита. – Вечно и неизменно. А вас… вас я презираю и ненавижу!

Слова молодой женщины заставили графа д'Асти вскочить на ноги. Этот человек, минуту назад столь удрученный, уничтоженный презрением своей жены, выпрямился и внезапно стал по-прежнему вспыльчивым и непреклонным.

– А! – произнес он насмешливым тоном, в котором звучала обида. – Вы все еще любите Гонтрана?

– Да, – подтвердила графиня.

– И ненавидите меня?

– Мало того: я вас презираю.

И графиня, повернувшись спиной к мужу, невозмутимо принялась разбирать свой багаж. Одну минуту граф д'Асти хранил зловещее молчание, затем неожиданно приблизился к жене и холодно посмотрел на нее.

– Что вам надо? – спросила она, спокойно выдержав его взгляд.

– Сударыня, – ответил граф, – вы только что заявили, что ненавидите и презираете меня!

– Я это готова повторить еще раз.

– Желаете вы разойтись?

– Что вы подразумеваете под словом «разойтись»?

– Вы останетесь здесь, а я вернусь в Париж. Язвительная улыбка скользнула на губах Маргариты де Пон.

– Раз вы коснулись столь серьезного вопроса, как развод, – сказала она, – то позвольте мне высказать вам мой взгляд на этот предмет.

– Говорите.

Не переставая дрожать всем телом, граф снова сел в кресло. Графиня последовала его примеру. Но она опустилась на кушетку и очутилась, таким образом, на довольно большом расстоянии от мужа.

– Милостивый государь, – начала она, – между людьми, связанными, подобно нам, тяжелой, нерасторжимой цепью, может быть разрыв двух родов. Первый требует вмешательства суда.

– Фи! – прервал ее граф д'Асти брезгливо.

– Он влечет за собой гласность и выносит напоказ частную жизнь семьи. Адвокат, который выезжает на красноречии, громит жену; другой защищает ее, нападая на мужа; публика смакует скандальные подробности прений и в какую-нибудь неделю всей Франции известны причины развода. Тем не менее, милостивый государь, я ничего не имею против такого скандала, если он вам нравится.

Граф д'Асти сделал движение, выразившее чувство отвращения.

– Боже мой! – сказала графиня спокойно. – Я сообщу своему адвокату известную вам драму в замке Порт, о смерти де Монгори, мою любовь к де Ласи, о власти, которую вы имели над ним и о гнусной и лицемерной роли, которую вы сыграли.

– Сударыня…

– О, вы не посмеете отрицать этого, не правда ли? Затем я представлю письмо полковника, то самое письмо, которое я нашла и храню!

Д'Асти вздрогнул.

– Быть может, это даст правосудию возможность осветить некоторые события, которые небезынтересны для него…

– Сударыня, – прервал ее граф со скрытым раздражением, – я никогда не предполагал до такой степени бесчестить наше имя…

– Не говорите «наше», но «ваше», раз вы заговорили о бесчестии.

Граф пожал плечами.

– Я всегда была честной женщиной, – прибавила Маргарита де Пон.

– Надеюсь! – в бешенстве вырвалось у графа. Графиня оскорбилась; она взглянула на мужа так, как смотрят на лакея, заговорившего о любви.

– Вы, кажется, не поняли меня, милостивый государь? Есть люди, которые остаются честными из страха перед законом, но есть и такие, которые честны по природе. На мой взгляд, вы принадлежите к первым. Понимаете? Я могу преступить закон, но никогда не пойду против своей совести!

Граф молча кусал губы. Маргарита д'Асти продолжала:

– Есть, однако, еще способ разойтись: это разрыв по соглашению.

– Его-то я и имел в виду, – сказал граф.

– Но я его не хочу.

– Почему?

– Потому что я гораздо больше боюсь злословия и сплетен нашего света, нежели гласности и строгости суда. Я знаю, что, когда муж и жена расходятся без определенных причин, на долю мужа выпадает общая симпатия.

Злая усмешка появилась на губах у молодой женщины, которая пристально взглянула на своего мужа.

– Свет способен сказать, что вы порядочный человек, а я погибшая женщина.

Граф д'Асти опустил голову и молчал.

– Наконец, – прибавила Маргарита де Пон, – вы забываете, что у нас есть ребенок.

– Это правда.

– И что имя этого ребенка должно остаться чистым, незапятнанным и уважаемым.

Ее холодная и здравая логика победила графа и смирила его пылкую натуру.

– Я сделаю все, что вы пожелаете, – проговорил он.

– То, чего я хочу, – очень просто.

– Говорите.

– В глазах света мы останемся супругами.

– А в действительности?

– Мы будем чужими, относящимися очень предупредительно друг к другу.

– Вы жестоки!

– Я справедлива… До свиданья!

И она указала мужу на дверь. Граф д'Асти покорно направился к двери. Но на пороге он обернулся, взглянул на жену, и она увидела, что он бледен, а глаза у него полны слез.

– Вы, как я вижу, не верите моему раскаянию? – прошептал он.

– Да! – воскликнула она.

– Вот уже три года я каюсь в своих грехах и безумствах молодости.

– Скажите лучше: в преступлениях.

– Ах, – воскликнул он с отчаянием, – вы безжалостны…

Тон, которым он произнес последние слова, тронули Маргариту.

– Вы напрасно так думаете. Перестаньте преследовать меня своей любовью, и я не буду оскорблять вашу гордость.

– Увы! Я люблю вас!..

Граф зашел слишком далеко. На минуту он тронул своим голосом, в котором слышалось отчаяние, молодую женщину, но, намекнув ей о своей страсти, он снова ожесточил ее.

– Вы с ума сошли, – сухо произнесла она, – вы забываете, что кровь Гонтрана де Ласи между нами, когда вы говорите о вашей страсти.

Граф задрожал от бешенства и отчаяния.

– Вечно он… – пробормотал д'Асти.

– Милостивый государь, не надо упоминать о любви перед тою, чье сердце вы сами же разбили и кто хочет жить без любви, – грустно проговорила Маргарита. – Я ношу ваше имя, и как бы мне ни было тяжело, я хочу носить его честно. Но если вы будете продолжать ваши преследования.;.

Она остановилась и взглянула на мужа.

– Что тогда? – сердито спросил он ее.

– Я отвечу любовью первому встречному, который увлечется мной, – докончила графиня.

Эти слова поразили графа д'Асти как удар грома. С минуту он стоял безмолвный, пораженный, опустив голову на грудь. Затем, внезапно подняв голову, с загоревшимися глазами, бледный как полотно, он спросил:

– А читали ли вы «Уложение о наказаниях»?..

– Да, – спокойно ответила Маргарита.

– И вы не нашли в нем ничего, что имело бы связь с только что произнесенными вами словами?