Татьяна Недозор - Северная звезда

Она делила с ним ложе и, может быть… может, уже носит под сердцем его ребенка.

В середине мая она последний раз увидела северное сияние.

Стояла, замерев, и не могла оторвать взгляда от неба, которое от края до края прорезали сияющие дуги, мерцающие темно-зеленым светом. Создавалось ощущение фантастическое, нереальное, тем более что все это происходило в полнейшем безмолвии. Легкий ветерок слегка шевелил волосы на голове, отчего казалось, что на неё нисходит какая-то высшая сила, приобщающая к чему-то высокому и надмирному.

Со склона холма раздавались крики Дмитрия и его товарищей, которые, несмотря на вечерний час, не оставляли своих трудов. Они были так погружены в работу, что ничего вокруг не замечали. Она знала, что подобные вещи не имеют для них никакого значения. Единственное сияние, которое могло привлечь их внимание, – это блеск золотого песка на дне корзины с глиной и гравием.

Вдруг услышала голос Фреда:

– Я столько раз его видел, но лишь сейчас по-настоящему понял, как красиво полярное сияние. Когда я, наконец, вернусь домой, то буду вспоминать нашу жизнь здесь. Это сияние. И тебя, Мэри. Ты очень красивая.

Эти слова прозвучали тихо-тихо, как шелест ветерка. Ей почудилось, что они доносятся с неба и вызваны таинственной игрой светящихся лучей. Не сводя глаз с сияния, девушка сказала:

– Фред, ты не будешь вспоминать меня. Пройдет совсем немного времени, и ты меня забудешь. Я жена Дмитрия. Рано или поздно ты вернешься в свой Коннектикут, а мы с Дмитрием – в Россию.

– Ты самая красивая женщина на свете. Я люблю тебя, Мэри!

– Нет, Фред, нет… – просто и печально молвила девушка.

– Но я действительно люблю тебя.

Она взяла его за руку.

– Фред, я не должна позволять тебе говорить такие вещи. Я замужняя женщина. А ты вернешься домой и найдешь там красивую девушку, которая станет твоей женой. Я ведь не могу ею стать. У нас даже вера разная… – Мария еще больше смягчила тон.

Юноша печально улыбнулся, и его улыбка совпала с очередным всполохом сияния. Она вдруг почувствовала, что он с силой сжимает в руке ее пальцы.

– Скажи, зачем ты вышла за него замуж, за этого Дмитрия?! Ты ведь не любишь его, я знаю. И он тебя не любит.

– Фред! – топнула она ногой.

– Ты сама знаешь, что это правда. Когда я увидел, как он смотрел на тебя в тот первый вечер, когда ты приехала, мне захотелось ударить его. И до сих пор хочется. Жениться на такой прекрасной девушке, а потом относиться к ней так, словно к пустому месту, как… как к служанке или даже… и сказать стыдно… как будто ты годишься только для одного…

– Парень! Ты забываешься! Тебя это не касается. Так что, пожалуйста, не вмешивайся, куда тебя не просят.

– Я и не вмешиваюсь! Ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое?

– Да, я думаю, так будет лучше.

В следующее мгновение, прежде чем Мария успела опомниться, Фред шагнул к ней и поцеловал.

– Фред! – нешуточно возмутилась она. – Ты не должен…

Мария отстранилась, чтобы перевести дыхание.

– Ерунда!

Он уткнулся лицом в ее шею, а потом снова поцеловал. На этот раз поцелуй был долгим и жадным. Маша чувствовала биение его юного сердца и думала о том, что молодой человек, наверное, еще никогда не знал женщины и что он и в самом деле любит ее. Так почему же она не чувствует ничего, кроме мрачной обреченной тоски? Попыталась мягко отстранить его.

– Фред! Ради бога, что, если Дмитрий нас увидит? Ты представляешь себе, что будет… Он может прогнать тебя с участка, и тебе придется вернуться домой. И потом, Фред, ты слишком молод для меня.

Медленно и неохотно юноша отодвинулся от нее. В его очах отражались, мерцая, зеленые отсветы.

– Хорошо. Я оставлю тебя, раз ты просишь. Но я не могу перестать любить тебя, Мэри. И я совсем не так молод, как ты думаешь. И наверняка был бы тебе лучшим мужем, чем этот алчный и глупый русский мужик!

– Я тоже русская… – хмуро уточнила она.

– Да ты-то тут при чем? Я бы любил тебя, даже будь ты… негритянкой!

Фред, всхлипнув, отвернулся и побежал прочь, а Мария вошла в домик и накинула на гвоздь кожаный ремешок. Потом зажгла лампу и села на кровать.

Если бы Дмитрий хоть раз поцеловал ее, как этот мальчик! Если бы только… Как счастливы они могли бы быть!

Рухнув на койку, провалилась в полудрему.

…Она шла по промороженной тундре, одна, в свете странного и зловещего северного сияния, которое висело так низко, что казалось, давило на плечи. Вглядывалась в полыхающее небо со смесью благоговейного ужаса и тревоги…

Впереди небесные огни касались самой земли, неровной и мерзлой, скатываясь вниз вязкими каплями, словно воск с оплывающей свечи.

На её глазах сполохи становились крупнее, обретали форму, твердели.

А потом, обретя яркость и жар, ринулись вниз, прямо на неё, грозя испепелить… Она попыталась бежать, но ноги в расшитых мокасинах вдруг словно налились свинцом…

Проснувшись, она вновь расплакалась…

Весь конец мая шли проливные холодные дожди. Мария и Дмитрий дни напролет сидели в своем домике.

Одинцов не хотел ни играть в шахматы, ни читать (она привезла с собой целую связку книг). Большую часть времени он ходил из угла в угол, изредка открывая дверь и вглядываясь в серую, безнадежную пелену дождя.

Тоскливое настроение потихоньку овладело и всеми золотоискателями. Нет работы – нет золота. Они работали даже в зимние морозы, но попробуй-ка покопайся в шурфе, где вода стоит выше человеческого роста!

И разговоры в компании за общими трапезами были под стать обстановке.

В последнее время старатели почему-то полюбили рассказывать мрачные истории о затерявшихся в снегах во время снежных бурь людях, трупы которых находили только весной; об обмороженных, сгнивших от цинги, сгоревших от чахотки; о съеденных медведями и убитых индейцами. О сошедших с ума и убежавших в тундру, а потом (если тех успевали находить до того, как их прикончат холод и голод) рассказывавших, как удирали от жутких тварей, которых выплюнула, должно быть, сама преисподняя.

Рассказывали о Проклятом Прииске – эту легенду Маша уже слышала.

Якобы много лет назад на одном из первых золотых приисков в северных землях охваченные жадностью старатели перебили друг друга. Ни одного добытчика не осталось в живых, но они так и не обрели покой. И по сей день призраки бродят по тем местам, ожидая часа, когда кто-нибудь найдет их проклятое золото, чтобы взять души ничего не подозревающих кладоискателей…

Но всех превзошел старина Рэнсом. Распив припрятанную бутылочку виски, он рассказал про то, что с ним случилось, когда в молодости был сержантом в форте на канадской границе, где служило всего два десятка солдат.