Валерий Сосновцев - Имперский раб

– Вот каналья! Он пытался с помощью ножа и подсвечника взломать запор. Не получилось. – Оборотился к вору и гаркнул: – В чем дело, матрос?!

О’Брин трясся как в ознобе, клацал желтыми зубами и молчал. Глаза его закатились словно в припадке.

– Тащите его на палубу, а то издохнет здесь в духоте, – приказал Ефрем.

Наверху собрались все, кто был свободен от службы. Стоявшие вахту с любопытством посматривали на происходящее со своих мест. Ефрем не заметил ни на одном лице сочувствия к О’Брину. Его поставили на колени.

– Что ты делал в каюте мистера Бирка, висельник, отвечай! – начал орать на него капитан.

– Я не сам… – залепетал матрос.

– Тебя что, заставили? – наседал Лерн.

– Постойте, капитан, – вмешался Ефрем. – Скажи мне, приятель, как ты думаешь, что положено тебе по уставу за твой поступок? Ты скажи, и я, может быть, пойму тебя…

– Не надо, мистер Бирк, сэр! – завопил отчаянно О’Брин. – Я отслужу… Я…не хотел…

– Не тяни время, скотина! – снова вмешался капитан.

– Не мешайте! – прикрикнул на капитана Ефрем.

От его окрика капитан осекся, а матрос, наоборот, заговорил спешно, глотая слова:

– Не вешайте меня, мистер Бирк! Вам, только вам одному я все расскажу!

Он умоляюще смотрел на Ефрема, как собака, затравленная разъяренной толпой. Ефрем жестом показал команде отойти подальше. Команда отодвинулась. Он склонился к матросу, кивнул ему и приготовился слушать.

– Я человек мистера Чамбера, сэр… – затараторил, захлебываясь громким шепотом, матрос. – Здесь опасно, сэр!.. Все это висельники, и я слежу за ними… О-о-о, все здесь слуги дьявола, сэр!..

«Сходит с ума или притворяется?» – подумал Ефрем, выпрямляясь во весь рост. О’Брин заплакал и стал размазывать слезы кулаками. Ефрем жестом подозвал капитана, спросил:

– На судне есть врач?

Капитан сначала удивился, потом вспомнил, что Бирк все-таки не морской чин и ответил:

– Не предусмотрено. У нас не фрегат, тем более не линейный корабль. Я сам врачую, если приходится, или боцман.

– Он, кажется, свихнулся, – кивнул на О’Брина Ефрем.

– Дозвольте мне, сэр, привести этого негодяя в чувство? – с готовностью лакея вызвался капитан.

«Понимаю, как ты его сейчас отделаешь! – подумал Ефрем. – Но нужно мне быть здесь как они. Иначе пропаду». Он молча кивнул.

– Боцман! – гаркнул капитан. – Купать эту падаль, а то вонь поползла по судну!

Ефрем заметил, как вздрогнула команда, услышав приказ капитана. О’Брин не пошевелился. Он продолжал тихо хныкать. Ефрем насторожился.

«Мистер Бирк не знает, что это за купание, – подумал он. – Ай-яай-яай!.. Много еще на чем могу споткнуться… Меньше нужно выставляться, больше молчать! – укорил он себя. – С капитаном-то чуть не погорел!.. Ничего, придется учиться, мистер Бирк!»

Заплаканного и, как оказалось, обмочившегося О’Брина привязали к канату и бросили за борт. Наказуемый ничего не понимал. Он захлебывался, бессвязно кричал, бестолково бил по воде руками. Его подтягивали к судну, не давая утонуть и отпускали снова. Ужас, исказивший лицо О’Брина, застыл на нем неподвижной маской. Он охрип от крика и только рычал.

– Акулы! – крикнул смотрящий с мачты.

Команда шхуны сгрудилась у бортов, всматриваясь в волны за кормой. Ефрем впервые видел акул. Их тела стремительно прорезали толщу воды. Было их пять или шесть. Громадные острые плавники закружились вокруг несчастного. Увиденное до трепета потрясло Ефрема.

– Вынимай! – закричал боцман матросам и без команды уже тащившим канат.

– Ружья, ружья несите! – велел было капитан, тоже всматривавшийся в волны за кормой. – Эх, поздно!..

Действительно. Вмиг на месте, где болтался на канате матрос Том О’Брин, вскипел клубок из тел морских чудищ. Несколько раз мелькнули белые брюха, черно-синие спины, громадные хвосты и зубастые морды. Вода на короткое время окрасилась кровью. Канат обвис… Земная юдоль предателя, мерзавца матроса Тома О’Брина завершилась в воде. Точнее, в желудках морских гадов. Потрясенный больше всех, Ефрем едва сдерживался.

«Европа! Мать вашу!.. Прости Господи! – подумал он. – Живого человека на съедение зверям, на потеху толпе бросили!.. Чуть что, так для них все кругом варвары. Азиаты нигде такого при мне не делали… Видать, им и в голову не приходило!..»

Матросы вытащили канат. Он был срезан словно бритвой. Боцман растерянно посмотрел на капитана. Тот посмотрел на мистера Бирка.

– Что же теперь, пожимать плечами, господин «судовой лекарь»? Будто вы не знали, что здесь водятся хищные твари, – раздраженно сказал Ефрем-Бирк. – Теперь мы вовсе ничего не узнаем… Это был не столько матрос, сколько…

Ефрем не договорил, махнул рукой и пошел к себе в каюту.

– Не беспокоить по пустякам! – бросил он на ходу.

В каюте он еще раз пересмотрел свои вещи. Все было на месте. Он лег на кровать, заложил руки за голову и стал размышлять:

«Выходит, этот бедняга был шпионом Чамбера – сам проговорился. Занятно, занятно… Итак: капитан шхуны – шпион ихнего бывшего главного шпиона, сэра Уильяма Питта. Чамбер тоже его человек. Шпионы главного шпиона обзавелись своими шпионами, здорово! Впрочем, на одного уже меньше. Может, этот матрос не один такой? Почему бы и нет. Кто еще?.. Боже мой, везде одно и то же. Друг дружку аки волки голодные высматривают, вынюхивают! Друг друга топят, грызут… Коль не сожрут, так затопчут, тьфу!..»

Он прислушался к скрипу переборок. Океан ласково покачивал шхуну. Здоровый организм Ефрема не чувствовал никаких неудобств от качки, как это обычно бывает с новичками. Этим он сбивал с толку капитана. Тот думал, что перед ним бывавший на море человек.

«Слава Богу, что плывем пока без бурь! – продолжал размышлять Ефрем. – Быстрее бы доплыть!.. Но к делу. Итак: шпион на шпионе и шпионом погоняет. Чем они мне опасны? Первый – Чамбер. Этот уже далеко позади. Капитан – напуган и знает, что команда выполнит мой, а не его приказ и повесит его запросто. Взбунтовать команду он не сможет. Он сам такими их сделал, что души в них уже нет. Старший начальник велел – матрос исполнил и забыл. Нет, на бунт и сам Лерн не пойдет. Для него начальство чем выше, тем ближе к Богу».

Действительно, матросы шхуны «Параллель» не были похожи на обычных британских моряков. Для исполнения специальных поручений они подходили всего лучше. Среди них мог быть еще не один человек и Чамбера, и Питта, и еще бог знает кого.

«Кого еще следует опасаться? – задал себе вопрос Ефрем. – Третий известный мне шпион скормлен акулам. – Ефрема передернуло от омерзения. – О, а помощник капитана? Тот, кто затягивает в свои сети капитана, должен попробовать в пику ему и помощника втянуть. Чтобы друг на друга доносили… Как О’Хил очутился у моей двери? Следил за О’Брином? Зачем?»