Сергей Бортников - Операция «Юродивый»

О своём решении утром сообщила супругу по телефону – с недавних пор на видном месте в квартире Дроздовых красовался дисковый аппарат ленинградской фабрики «Красная заря».

Вялов не возражал.

Для сотрудников своего отдела он накрыл стол в личном кабинете. Из других подразделений пригласил только Фильчука и Егорова.

Гуляли недолго – служба!

И уже в пять вечера Павел был у любимой тёщи.

Правда, сначала забежал по дороге к себе домой и оставил в дверях записку: «Мы у родителей!»

На день рождения он не приглашал никого. Но знал, будут все: и сестра, и дядя.

Месяц назад Нина предъявила мужу ультиматум: «Или я – или водка», и Владимир бросил пить. Возле него поставили несколько бутылок фруктовой воды, содержимым которых новоиспечённый трезвенник охотно делился с сыном Ильёй.

Остальные тоже спиртным не увлекались, хотя на столе было и вино, и водка. Только Дроздов изредка пополнял свою стопочку из персонального графина и в гордом одиночестве опрокидывал со словами: «За здоровье именинника!»

Всё изменилось в семь часов вечера, когда приехали Николай Петрович и Любовь Витальевна.

– Что, не ждали? – сиял дядя. – Думали, второй раз за месяц вырваться не удастся?

– Ждали, ждали!!! – хором загалдели присутствующие.

– Штрафную дорогим гостям! – торжественно распорядился Андрей Сергеевич.

Комиссар стоя опорожнил предложенный стакан и прокряхтел:

– Эх, хороша, зараза!

У Володьки потекли слюни, но он сумел сдержать свои эмоции. Только налил очередную дозу газировки и нервно выпил.

А Вялову – хоть бы что! Его организм давно отвык от спиртного и уже не подавал сигнала «SOS» из-за его длительного отсутствия.

Лавры главных выпивох пришлось примерить «старикам». Те быстро прикончили всё, что было в доме, и сами же отправились за добавкой.

Однако, увидев их со стороны, никто не смог бы упрекнуть Николая Петровича или Андрея Сергеевича в том, что они выпили лишнего. И у того, и у другого, как говорится, было «ни в одном глазу»!

О работе в тот день не говорили.

В ответ на вопрос племянника: «Как Ваня?» дядя только пожал плечами: «Не знаю».

Как выяснится позже, в октябре пророк неожиданно замолк. На целых полгода!

Всё это время Вялову пришлось самому придумывать за него очередные предсказания…

3 февраля 1941 года указом Президиума Верховного Совета СССР НКВД был разделён на два самостоятельных органа: НКВД (нарком – Лаврентий Павлович Берия) и Народный комиссариат государственной безопасности СССР (нарком – Всеволод Николаевич Меркулов).

Соответствующие изменения начались и на местах.

Вялов, по идее, был должен остаться в УГБ, но Берия не хотел, чтобы про операцию «Юродивый» узнал еще кто-то из коллег-конкурентов и вывел секретного агента за рамки обоих ведомств. С тех пор Павел числился в Москве в каком-то вспомогательном управлении, а жил по-прежнему в Калинине, куда его откомандировали на неопределённый срок для выполнения ответственного задания.

С Крюгером он встречался всё реже и реже.

Может, предсказания от НКВД оказались не такими вещими, как пророчества Ванечки?

А может, руководство дало Вальдемару указание не форсировать события ввиду неумолимого приближения 22 июня?

Зимой Вялов частенько наведывался в Весьегонск. А когда пришла весна и дороги основательно развезло, всё свободное время уделял семье. Маленький Тимофей, которому в апреле исполнилось полгодика, наконец-то угомонился и почти не плакал по ночам.

Днём заботливый папаша часто гулял с сыном в городском саду, а по вечерам под чутким руководством супруги повышал дома уровень собственных знаний. По литературе, истории, географии и – особенно – иностранным языкам, среди которых он выделял немецкий…

Конечно, Павел был не прочь разбираться лучше и в тех науках, на которых специализировались Крюгер и компания: астрологии, эзотерике, но где в Советском Союзе можно раздобыть литературу по такой «вражеской» тематике?

Весна пролетела незаметно.

Первый день лета, второй, третий…

Двадцать суток до смерти, девятнадцать, восемнадцать…

Нельзя сказать, что Николай Петрович ждал неумолимо приближающуюся кончину с ужасом или тревогой. На жизненном пути он много раз встречался лицом к лицу с безжалостной костлявой старухой и давно не боялся её прихода. Лишь осознание того, что в прошлом он многое делал не так и некоторые ошибки можно ещё исправить, удерживало его на белом свете.

Жаль, конечно, что пожил немного – всего лишь пятьдесят! Но сколько друзей, старых большевиков-ленинцев, умных, волевых, сильных, влиятельных, не дожили и до гораздо более скромных лет…

Причём многим он лично или косвенно помог отправиться к праотцам. Если загробный мир существует и ещё придется свидеться с ними, что сказать в своё оправданье, как объяснить жестокость, жажду крови? Ошибками партии и правительства? Перегибами? Происками каких-то мифических врагов?

Нет… Не поверят… Избежать мирского суда еще можно, а вот Божьего – никак!

Так, может, покаяться, встать на колени, помолиться, попросить прощения у всех, кому укоротил век?

Нет! Гордыня не позволяет!

Хныкать и молить о пощаде он не будет.

Пора – значит, пора!

В конце мая Крюгер прибыл на каникулы в Берлин и сразу же удостоился чести быть принятым своим непосредственным начальником – оберштурмбаннфюрером СС Рудольфом Левиным, к которому Вальдемар, как и прочие сотрудники зондеркоманды, обращался коротко: «Герр доктор».

Встретились они в Главном управлении имперской безопасности, где Левин руководил отделом научных исследований.

– Хайль Гитлер! – поднял руку в приветствии Крюгер.

– Хайль! Садитесь, мой друг!

– Спасибо, герр доктор, – Вальдемар опустился на предложенный стул и принялся с интересом рассматривать коллекцию холодного оружия, размещенную на стенах кабинета, в котором раньше ему бывать не приходилось – управление совсем недавно переехало в новое помещение на Принц-Альбрехтштрассе.

– Итак, вы уверены, что предсказания русского пророка сбываются на все сто процентов? – вернул его на землю оберштурмбаннфюрер.

– Так точно! Уверен. Если вы помните, именно он предсказал быструю капитуляцию Франции и бомбардировки Лондона, разгром Польши и присоединение Прибалтики к СССР.

– Помню. А что скрыто под одним из последних высказываний Юродивого – «Барбаросса» – вы так и не смогли установить?

– Никак нет, герр доктор!

– Позволите помочь вам?

– С благодарностью!

– Под таким названием зашифрована секретная директива, о существовании которой мне стало известно лишь несколько дней назад, хотя рейхсканцлер подписал её ещё в декабре. Вы должны догадываться, о чём идет речь в этом документе…