Николай Дмитриев - Брестские ворота

– А с авиацией ещё хуже, – со злым надрывом добавил особист. – На одном аэродроме сразу сотня самолётов, да и те кучей. Это ж сколько времени на взлёт надо, если взлётная полоса одна? А главное, все они всё равно взлететь не могут.

– Почему? – майор недоумённо посмотрел на капитана.

– Да потому, что на каждого лётчика два самолёта. Значит, половина машин в воздухе, а половина на земле. Это как понимать?

И командиры посмотрели друг на друга, побоявшись высказать вслух мелькнувшую у них мысль…

В Берлинском управлении оперативного штаба уполномоченного по Восточным территориям рейхсляйтера Альфреда Розенберга царило радостное оживление. Наступление немецких армий было стремительным, результаты ошеломляющими. А значит, планы, разработанные и лелеемые сподвижником фюрера, обретали реальность.

Сам рейхсляйтер, сидя в своём роскошном кабинете, предавался, в общем-то, несвойственному ему занятию, находясь в состоянии некоей мечтательности и предвкушая переход от номинального руководителя подлежащих захвату мест к статусу их абсолютного хозяина.

Судя по сверхбодрым сводкам, приходившим с театра военных действий, все четыре рейхскомиссариата вскоре будут созданы, и тогда он, Альфред Розенберг, приступит к основному занятию штаба: проведению конфискаций, отбору идеологического материала, документов и прочего для выполнения главной задачи: обосновать на основе найденного историческую миссию немецкого народа.

Герр рейхсляйтер так увлёкся своими мыслями, что не сразу заметил неслышное появление в кабинете своего ближайшего помощника Ветцеля. Тот стоял в дверях и терпеливо ждал, когда шеф обратит на него внимание. Такое поведение подчинённого означало, что появились важные новости, и Розенберг благодушно поинтересовался:

– Что, есть что-то новенькое?

– Так точно, – Ветцель почтительно наклонил голову и сделал шаг вперёд. – Создана главная рабочая группа Центр, а в оккупированных районах Белоруссии уже действуют рабочая группа и зондеркоманда для контроля обстановки в районе боевых действий.

– Замечательно, – рейхсляйтер кивнул и, видя, что Ветцель собирается ещё что-то добавить, поощрил: – Ну-ну, я слушаю…

Ветцель немного помялся.

– Дело в том, что мы поддерживаем тесную связь со штабом армии, и генерал Блюменрит пока в частном порядке высказал мысль, что Германии не хватит сил, чтобы захватить и удержать новые территории до Урала и Волги.

– Вот как? – услышав такое, Розенберг насторожился. – И что предлагает генерал Блюменрит?

– Он считает, – тихо произнёс Ветцель, – что необходимо приступить к формированию русских частей из числа лиц, добровольно перешедших на нашу сторону, и если мы чётко обозначим наши намерения в отношении России, то это даст нам возможность блистательно завершить войну.

Признаться, такая мысль подспудно зрела и у самого рейхсляйтера, так что сообщение Ветцеля пришлось как нельзя кстати. Во всяком случае, игра стоила свеч, и Розенберг, благосклонно посмотрев на Ветцеля, сказал:

– Хорошо, я подумаю.

Ветцель исчез так же неслышно, как и появился, а рейхсляйтер, придвинув к себе лежавшую на столе карту, начал внимательно изучать чёткие линии, обозначавшие новое территориальное деление подлежащих оккупации областей. Однако это приятное занятие неожиданно прервал резкий телефонный звонок.

Розенберг повернул голову и увидел, что звонит зелёный аппарат специальной связи. Тут могло быть всякое, и рейхсляйтер, осторожно взяв трубку, твёрдо ответил:

– Слушаю. Розенберг.

– Геноссе Альфред, – зазвучал на другом конце провода хорошо знакомый весёлый голос. – Как дела?

Розенберг понял, что звонит начальник рейхсканцелярии, с которым он был в прекрасных отношениях, и облегчённо вздохнул:

– Отлично, дружище.

– Тогда к делу, – голос в трубке стал строгим.

– Я весь внимание, – Розенберг внутренне подобрался.

– Фюрер лично хочет узнать первые новости.

– Это срочно? – забеспокоился Розенберг.

– Не особо. Как доберешься.

– Куда? – деловито уточнил Розенберг.

– В Кельштайнхаус, Чайный домик. Есть возможность погостить у фюрера, геноссе… – дружески промурлыкала мембрана.

– Яволь, выезжаю немедленно, – несколько шутливо в тон собеседнику ответил рейхсляйтер и положил трубку.

Примерно через час чёрный представительский «хорьх» мчался по автобану в сторону Зальцбурга. На мягком сиденье салона, любуясь цветами в вазочках, украшавших дверные стойки, сидел сам рейхсляйтер. То, что его пригласили к фюреру, наполняло душу Розенберга волнением, а то, что теперь он может докладывать уже о реальных делах, придавало этому волнению особенный привкус.

Убаюкивающе-спокойный ритм дороги брал своё, и постепенно мысли рейхсляйтера сами собой вернулись к прерванному разговору. Беспокойство Блюменрита было Розенбергу понятно. Уж кто-кто, а он представлял себе размеры России как никто другой. И хотя сам он рос в Прибалтике, юность, проведённая в Москве, оставила в душе русского немца незабываемый след.

Сейчас, мысленно уходя в прошлое, он вспоминал своих товарищей по МВТУ, московские улицы шестнадцатого года и то ощущение молодости, с которым неразрывно был связан этот город. Да, тогда будущий инженер-архитектор и представить себе не мог, как повернётся его судьба.

И сразу же на эти воспоминания наложились сегодняшние события, и всё приобрело совсем другой смысл. Ведь если дела на фронте пойдут так и дальше, то немецкие танковые клинья в считанные недели достигнут Москвы, а тогда…

Тут же вспомнилось и обещание Гитлера подчинить ему, Розенбергу, все четыре рейхскомиссариата, а это делало его чуть ли не единоличным правителем России. На секунду полёт фантазии поднял Альфреда необычно высоко, и он, словно прозрев, понял: если принять предложение генералов и создать русские вооружённые силы, то война выиграна…

Резкое торможение у контрольного пункта сбило поток фантазии. «Хорьх» рейхсляйтера остановился у начала горного серпантина. Начальник поста в чёрной эсэсовской форме, сначала заглянув в окно, удостоверился, что в салоне только Розенберг, потом долго звонил по телефону, выясняя, не будет ли на подъёме встречных машин, и только после этого разрешил проезд.

Местами подъём был крутоват, но мощный «хорьх» легко одолел его и остановился только на самой верхней площадке. Розенберг вышел из машины, миновал ещё один пост и в сопровождении двух молчаливых офицеров из службы контроля пошёл по длинному, вырубленному в скале туннелю.

Пройдя этот коридор, Розенберг оказался возле богато отделанного полированной бронзой лифта, у дверей которого рейхсляйтера встретил адъютант фюрера. Просторная кабина подняла их на стометровую высоту, и дальше, по напоминающему коридор вестибюлю, украшенному настенными однорядными пятисвечниками, адъютант довёл Розенберга до двери, ведущей на открытую площадку, где его ждал Гитлер.