Томас Майн Рид - Отважная охотница. Пропавшая Ленора. Голубой Дик

— Я не буду пытаться удерживать вас, Роланд, — ответила она мне, — но не покидайте нас навсегда. Возвращайтесь к нам. Вы всегда найдете здесь людей, которые вас любят. Я буду молиться, чтобы с вами не случилось никаких несчастий, и чтобы вы поскорее вернулись.

Через несколько дней я уехал. Память о последних словах Леноры вселяла в мою душу надежду в мрачные часы моей последующей жизни.

И вот я опять очутился в Новом Орлеане. И опять, как три года тому назад, почти без копейки денег. По дороге в Америку и в Новом Орлеане я видел массу людей, стремившихся в Калифорнию на поиски золота. Много случаев быстрого обогащения золотоискателей подействовали на меня возбуждающим образом. Я решил испытать свое счастье и отправиться в Калифорнию. Но у меня не было денег даже на проезд. В это время набирались волонтеры для охраны поселенцев в Калифорнии от набега индейцев.

Я опять поступил в волонтеры. Наш отряд был назначен в пограничный форт Ливенворс. Но на этот раз я не долго пробыл на военной службе. В одну темную ночь, посланный проверить сторожевые посты, я в отряд не возвратился-дезертировал. Дорогой я встретился с семейством переселенца Джонсона, подружился с ними, и мы с его сыном, молодым Джонсоном, отправились в Калифорнию.

Мы пошли по направлению к Юбе. Прибыв туда и осмотревшись день или два, мы образовали товарищество с двумя другими золотоискателями и начали разрабатывать прииск, находящийся на берегу реки.

Время нашего прибытия — лето 1849 года, было удачное: каждый золотоискатель зарабатывал хорошо. Наше товарищество, проработав четыре недели, имело уже порядочно золота. Никогда мое будущее не казалось мне таким блестящим. Никогда Ленора не казалась такой близкой!

Зимой работа на Юбе прекращалась, так как вода поднималась слишком высоко, и работать было невозможно. К нам присоединилось еще трое человек, и мы решили, не бросая приисков на Юбе, искать новые, чтобы можно было работать целый год. Один из наших новых товарищей сказал, что знает такие в 40 милях от Юбы и обещал нам показать их. Он бывал там раньше во время охотничьей экспедиции.

Предложение было принято, и меня выбрали сопровождать охотника в поисках новых приисков. Мы запаслись провизией, забрали необходимые инструменты и тронулись в путь. Караван наш состоял из трех мулов: на одном был сложен багаж, а на двух других ехали мы.

О своем спутнике я знал только, что его зовут Хирам, но вскоре пришел к убеждению, что более неприятного компаньона мне не приходилось встречать. Он был очень необщителен: целыми часами не произносил ни одного слова. Когда же я обращался к нему с вопросом, то отвечал мне таким тоном, что пропадала всякая охота с ним разговаривать.

Дорога была тяжелой, и мы продвигались очень медленно, а так как нам приходилось постоянно уклоняться от прямого направления, путь наш значительно увеличивался. В первые два дня мы прошли не более 15 миль. На третий день, вечером, нам пришлось переходить в брод поток. При переходе мул, несший наш багаж, запутался в ветвях упавшего дерева. Хирам попытался освободить его, но упал в воду между ветвями дерева и получил довольно серьезные ушибы. На ночь мы расположились недалеко от места нашего перехода через поток. Проснувшись перед рассветом, я пошел к своему мулу, чтобы отвести его в другое место на свежую траву. Вдруг животное внезапно чего-то испугалось и бросилось бежать, вырвав из моих рук лассо с такой силой, что не только была сорвана кожа с моих пальцев, но на одном, или двух даже мясо было протерто до кости.

Мул, почувствовав себя на свободе, бежал изо всех сил. Двое остальных, увидев своего «товарища» на свободе, также оборвали привязи и последовали за ним. С больными руками я один ничего не мог сделать и, вернувшись, сообщил Хираму о случившемся.

— Глупое сообщение, — сказал он, — потому что вы знаете — я не глухой.

Такой ответ не особенно успокоил меня, но я решил, насколько возможно, оставаться в хороших отношениях со своим спутником и ответил ему спокойно, что гризли (медведь) или бродящие вокруг индейцы могут лишить нас мулов.

— Конечно, могут, — сказал Хирам тоном, еще более суровым, чем раньше.

Я ничего больше не ответил, лег и попытался немного заснуть. Встав, я перевязал израненные пальцы, развел огонь и сварил кофе.

— Вставайте, Хирам! — сказал я приветливо. — Мы должны разыскать наших мулов.

— Ищите их сами, — ответил он. — Я их не терял.

Мне стоило большого труда сдержать себя и не ответить Хираму резко. Избегая больше разговоров с ним, чтобы не произошло столкновения, я вернулся к огню, съел свой завтрак и отправился разыскивать мулов. После шестичасового труда мне не удалось напасть на их след и я вернулся к стоянке. Хирам был в том же положении: он спал или казался спящим. Меня это очень удивило, и я подумал, не болен ли он. Подойдя к нему, я дотронулся рукой до лба. Он былвесь в жару!Хирам был болен, и этим объясняется все его поведение. А япренебрегал им и бросил его одного — больного, беспомощного.

Вскоре Хирам проснулся.

— Хирам, — сказал я, — вы больны? Простите меня. Я боюсь, что мое поведение причинило вам много огорчений.

Ответа не последовало. У Хирама была сильная лихорадка: он метался и просил пить. Я принес ему целую чашку воды и он выпил ее с жадностью. Потом он сказал, что очень рад моему возвращению, так как хочет попросить меня взять его золото и послать его жене и детям, если он сам будет не в состоянии сделать это. Он говорил с большим трудом и скоро опять потребовал воды. Казалось, что жажда его только увеличивалась. Я знал, что при подобном состоянии столько пить было опасно и убеждал его немного потерпеть.

— Принесите мне теперь воды! Принесите! Вы не хотите больше принести мне воды? — кричал он.

Но я решительно отказался.

— Принесите мне хоть немного воды! — воскликнул он тоном, напоминавшим его прежнюю манеру обращения со мной.

Я ответил отрицательным покачиванием головы.

— Безжалостный злодей! — вскричал он диким голосом. — Вы отказываетесь? Отказываетесь принести умирающему человеку кружку воды!

Я пытался убедить его, что в таком положении очень опасно пить столько воды, тем более, что надежда на выздоровление не потеряна. Он с большим усилием приподнялся и осыпал меня такими проклятиями и ругательствами, каких я никогда не слышал от умирающего человека.

Через несколько минут Хирам опять упал и замолчал, а вскоре передо мною был уже холодный труп моего спутника.

Остаток дня я провел в поисках пропавших мулов, но безрезультатно. Тогда я решил вернуться обратно на Юбу пешком, рассказать о случившемся своим товарищам и вернуться с двумя из них, чтобы предать тело Хирама христианскому погребению. Мои попытки вырыть больными руками могилу были тщетны.