Генри Хаггард - Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник)

Теперь пользуюсь случаем, чтобы сказать несколько слов о моем друге Аллане Квотермейне.

Он умер на рассвете следующего дня, дописав последние строки. Нилепта, Гуд и я находились около него — это была трогательная и прекрасная сцена. За час до наступления утра мы заметили, что он умирает, и были безутешны. Капитан Гуд залился слезами, вызвав последнюю шутку из уст умирающего друга, потому что он мог шутить даже в последние минуты своей жизни. Капитан Гуд плакал, и монокль его постоянно выпадал.

— Наконец-то, — пробормотал Квотермейн, пытаясь улыбнуться, — я увидел Гуда без монокля в глазу!

Он замолчал до утра и при первых лучах рассвета попросил поднять его, чтобы видеть восход солнца в последний раз.

— Через несколько минут, — сказал он, — я должен буду пройти через его золотые ворота!

Десять минут спустя он приподнялся и посмотрел на нас.

— Я отправляюсь в долгое путешествие, более страшное, чем то, которое мы совершили. Вспоминайте иногда обо мне! — прошептал Квотермейн. — Пусть Бог благословит вас! Я буду ожидать вас там!

Вздохнув, он упал на подушки и умер. Так ушел от нас навсегда прекраснейший человек! Честный, верный, обладавший большим запасом юмора и поэтическими наклонностями. Он был неоценим как человек дела и гражданин. Я не знал никого, кто был бы так же компетентен в суждениях о людях и их поступках.

— Всю мою жизнь я изучал человеческую натуру, — говорил часто Квотермейн, — и думаю, что знаю ее!

Действительно, он знал людей. И все же у него было два недостатка: его чрезмерная скромность и склонность к ревности в отношении людей, на которых он сосредоточивал свою привязанность.

Читатели, вероятно, помнят, что он часто говорил о себе как о боязливом, робком человеке; в сущности же он обладал неустрашимой душой и никогда не терял головы. В сражении с войском Зорайи он получил серьезную рану, от которой и умер, но эта рана не была случайностью, как можно было подумать по его словам. Он был ранен, спасая жизнь капитана Гуда, рискуя своей жизнью для другого человека. Гуд лежал на земле, и один из воинов Насты готов был убить его, но Квотермейн бросился защищать товарища и получил сильный удар в бок, хотя убил неприятеля.

Что касается его ревности, я могу легко оправдаться. В своих записках он несколько раз упоминает о том, что Нилепта совершенно завладела мной, и оба мы стали относиться к нему холоднее. Нилепта и теперь имеет недостатки, как всякая другая женщина, она бывает временами слишком требовательна, но в общем наше мнимое охлаждение к нему — плод его фантазии.

Он жаловался, что я не хотел прийти повидать его, когда он был болен, но доктора решительно запретили мне это. Когда я прочитал эти слова в его записках, они больно укололи меня, потому что я глубоко любил Квотермейна, уважал его, как отца, и никогда не допустил бы мысли, чтобы мой брак с Нилептой мог отодвинуть на задний план мою привязанность к старому другу. Теперь все это прошло, и маленькие слабости делают еще дороже для меня незабвенный образ усопшего друга!

Квотермейн умер. Капитан Гуд в нашем присутствии прочитал над ним службу. Затем останки друга при огромном стечении народа были преданы сожжению. Когда я шел в длинной и пышной процессии за его телом, то подумал, что если бы Квотермейн увидел эту церемонию, то был бы возмущен, потому что ненавидел тщеславие и роскошь.

Но я не мог ничего поделать с этим!

За несколько минут до заката солнца, на третью ночь после смерти, его принесли и положили на медный пол храма, перед алтарем. Когда последний луч заходящего солнца упал на его лицо и озарил бледное благородное чело усопшего, зазвучали трубы, пол раздвинулся, и труп Квотермейна упал в огонь. Никогда нам не увидеть его, даже если мы проживем еще сто лет. Он был талантливым человеком, настоящим джентльменом, вернейшим другом и искуснейшим стрелком во всей Африке!

Так закончилась замечательная, полная приключений жизнь охотника Аллана Квотермейна.

Время шло. У нас все было хорошо. Капитан Гуд занялся устройством флота на озере возле Милозиса и других окрестных озерах, и с помощью его мы надеемся увеличить торговлю и производство страны и покорить беспокойные и воинственные племена, обитающие по берегам озер. Бедный Гуд! Он начал немного забывать трагическую смерть красавицы королевы Зорайи. Но это был тяжелый удар для него, потому что он серьезно привязался к ней. Надеюсь, что со временем он женится и выкинет совсем из головы свою несчастную любовь. Нилепта подыскала ему невесту: дочь Насты (он был вдовцом), красивую девушку, с царственным видом, но слишком похожую на своего отца и очень надменную.

Что касается меня, то я чувствую себя очень хорошо в моем положении короля-супруга, лучше даже, чем мог ожидать. Несмотря на тяжесть груза ответственности, я надеюсь сделать что-нибудь доброе и намереваюсь довести до конца два дела. Во-первых, объединить племена, составляющие народ Цу-венди, под началом королевы и уничтожить власть жрецов. Первая реформа положит конец гражданским войнам, которые в течение столетий опустошали страну, вторая — устранит источник политической опасности и проложит путь новой, истинной религии. Я надеюсь увидеть крест Христов на золотом куполе храма. Если я не увижу этого, то увидят мои наследники!

Еще об одной вещи я позабочусь. Считаю необходимым воспретить доступ иностранцам в страну Цу-венди, и не потому, что я негостеприимен, а потому, что священный долг обязывает меня беречь великодушный и сердечный народ от нашествия варваров. Что станется с моим храбрым войском, если пришельцы вздумают стрелять в нас из револьверов и ружей? Я не желаю вводить здесь порох, телеграфное сообщение, паровые машины, газеты, поскольку твердо уверен, что эти нововведения несут с собой бедствия. Я не хочу наводнять прекрасную страну толпами спекулянтов, туристов, политиков, учителей, которые принесут с собой суету и ненависть остального мира, отдать ее на растерзание жадным аферистам, которые похожи на крабов — этих чудовищ подземной реки, терзающих труп прекрасного лебедя. Я не желаю развить в стране жадность, пьянство, новые болезни и общую деморализацию — эти первые признаки цивилизации у неиспорченного народа. Если Провидению угодно будет присоединить страну Цу-венди к остальному миру — это другое дело, но я не хочу брать на себя ответственность, и капитан Гуд одобряет мое решение. Прощайте!

Генри Куртис. 15 декабря 18…

Р. S. Совершенно забыл сказать, что девять месяцев назад Нилепта, которая, по-моему, еще больше похорошела, подарила мне сына и наследника. Это прелестный кудрявый мальчик, настоящий голубоглазый англичанин, и, хотя он должен наследовать трон Цу-венди, я надеюсь сделать из него прежде всего джентльмена и честного человека, что, по моему мнению, выше и дороже, чем наследовать королевский престол, и составляет величайшее счастье, какое человек может обрести на земле.