Генри Хаггард - Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник)

Но у нас не было времени наблюдать за ними, поскольку старый бегемот, раздраженный раной, вынырнул вблизи, грозно сверкая глазами. Мы выстрелили все вместе и тяжело ранили его. Между тем любопытство превозмогло страх зрителей. Некоторые лодки подплыли к нам, включая суденышко с мужчиной и женщиной, которых мы видели два часа назад. Огромное, разъяренное животное неожиданно появилось около их лодки и с яростным ревом разинуло пасть. Женщина закричала, мужчина попытался дать лодке другое направление, но безуспешно.

В следующую секунду я увидел огромные красные челюсти и клыки бегемота, вонзившиеся в бок лодки. Лодка опрокинулась, и люди оказались в воде. Прежде чем мы успели опомниться, страшное чудовище открыло пасть, чтобы проглотить женщину, барахтавшуюся в воде. Я выстрелил над ее головой в горло бегемота, и он отплыл в сторону и начал кружиться, ручьи крови текли из его ноздрей. Не давая ему опомниться, я снова выстрелил и прикончил его.

Нашей первой мыслью было спасти девушку, пока мужчина плыл к другой лодке, и нам это удалось. Под шум и крики зрителей мы посадили ее в нашу лодку.

Теперь все суда туземцев собрались вместе на некотором расстоянии от нас, очевидно для совещания. Мы немедленно схватили весла и двинулись к ним. Капитан Гуд стоял в лодке и, держа треуголку, вежливо раскланивался во все стороны с веселой улыбкой. Главный корабль направился к нам навстречу. Я видел, что наш вид, в особенности форма Гуда и фигура Умслопогаса, преисполнили удивления почтенного старика.

Он был одет так же, как все, но рубашка его была сделана из чистого белого полотна с пурпурной каймой. На правой руке и левой ноге красовались золотые кольца.

Капитан Гуд махнул шляпой старому джентльмену и осведомился о его здоровье на чистейшем английском языке. Старик в ответ на это приложил два пальца правой руки к губам, что мы приняли за приветствие с его стороны. Затем он сказал нам несколько слов на том же языке, что и первый наш собеседник. Мы опять ровно ничего не поняли, но кивнули и пожали плечами. После некоторого молчания, я начал показывать на свой рот и похлопывать себя по животу. Эти сигналы старик отлично понял, потому что энергично закивал на гавань.

Один из его людей бросил нам веревку, которую мы крепко привязали к лодке. Корабль двинулся к гавани, ведя нас на буксире, в сопровождении других лодок. Через двадцать минут мы вошли в гавань, переполненную народом, собравшимся посмотреть на нас. Все они принадлежали к одному типу, и некоторые были очень красивы и обладали очень белой кожей.

На повороте реки открылся город, сорвав возглас восхищения и удивления с наших губ. Позднее мы узнали, что город называется Милозис, или Нахмуренный город («ми» — город, «лозис» — нахмуренная бровь).

На расстоянии пятисот ярдов от берега реки возвышалась гранитная скала в двести футов вышиной. На самой вершине скалы находилось здание, выстроенное из гранита; у основания его располагалась зубчатая стена с маленькой дверью. Это был королевский дворец. Позади него город поднимался к великолепному зданию из белого мрамора, увенчанному золотым куполом, который мы уже заметили издали. За исключением этого здания, все дома города были выстроены из красного гранита и окружены садами, смягчавшими несколько суровое, однообразное впечатление от гранитных построек.

Наконец мы увидели чудо и гордость Милозиса — большое крыльцо и дворцовую лестницу, от великолепия которых у нас захватило дыхание. Вообразите себе великолепную лестницу с балюстрадой, в два яруса — каждый ярус в сто двадцать пять ступеней — и красивой площадкой. Лестница спускается от стены к краю скалы, где по каналу проведена вода из озера. Чудеснейшее крыльцо поддерживается огромной гранитной аркой, увенчанной площадкой между двумя ярусами. От этой арки отделяется другая летучая арка, красота которой затмевает все, что мы видели до сих пор.

Крыльцо представляло собой редкое произведение искусства, настоящий повод для гордости. Его постройка была начата еще в древности, четырежды крыльцо обваливалось и три столетия простояло неоконченным, пока за него не взялся молодой инженер Радемес, заявивший, что или окончит работу, или умрет! Если ему не удастся завершить работу, он бросится со скалы, в случае удачного исхода возьмет в награду руку королевской дочери! Пять лет длилась его работа, потребовавшая невероятное количество труда и материала. Трижды падала арка, пока инженер, видя, что его старания напрасны, не решил покончить с собой.

Ночью, во сне, ему явилась прекрасная женщина, дотронулась до его лба, и он увидел здание законченным. Проснувшись, он принялся за работу, но уже по другому плану, и закончил ее. Через пять лет Радемес повел прекрасную дочь короля по лестнице во дворец, стал королем-супругом и положил основание теперешней королевской династии Цу-венди, которую до сих пор называют Домом лестницы, в память о неиссякаемой энергии и таланте строителя, послуживших ступенями к его величию.

В честь своего торжества и успеха король-супруг Радемес создал скульптурную композицию: одна статуя изображала его спящим, другая, в образе прекрасной женщины, склонялась над ним и прикасалась к его лбу — и поставил ее в тронном зале дворца, где она стоит и теперь.

Таково происхождение великолепной лестницы дворца в Милозисе. Неудивительно, что его называют Нахмуренным городом. Могучие гранитные здания глядят сурово и хмурятся на человечество.

Мы увидели Милозис, залитый лучами солнца, но, когда грозовые тучи собираются над царственной вершиной города, он выглядит фантастическим обиталищем.

Корабль, проскользнув по каналу у подножья лестницы, пришвартовался, и старик пригласил нас следовать за ним. Усталые, мы без колебаний послушались, конечно захватив с собой винтовки. Наш проводник снова приложил пальцы к губам, низко поклонился и приказал людям в лодках, глазевшим на нас, отправляться по домам. Последней вышла из нашей лодки спасенная нами девушка, поцеловав мне руку в благодарность за спасение от бегемота. Мне показалось, что она совершенно забыла свой страх перед нами и не торопится уходить. Она успела поцеловать руку капитана Гуда, прежде чем молодой человек, ее спутник, вмешался и увел ее.

Как только мы очутились на берегу, несколько слуг подхватили нашу поклажу и отправились с ней на великолепное крыльцо, а наш проводник всеми способами старался объяснить нам, что наши вещи останутся целы и невредимы. Затем он повернул вправо и повел нас к маленькому дому, как я после узнал, представлявшему собой гостиницу. В нашей комнате деревянный стол уже был уставлен яствами, приготовленными для нас. Старик пригласил нас сесть, и мы, не ожидая повторного приглашения, набросились на трапезу. На деревянных блюдах лежало холодное козье мясо, обернутое в неизвестные нам листья, придававшие ему восхитительный вкус; зелень, вроде латука, коричневый хлеб. Красное вино в роговых чашах, с нежным вкусом, напоминало бургундское.