Петр Петров - Борель. Золото [сборник]

— Вы слышали остроты химика?.. Не понимаю, в чем тут дело?

— А вы не обращайте внимания.

Антропов пыхтел папиросой, что-то еще хотел сказать, но Вандаловская накинула на плечи пальто и продолжала:

— Вероятно, у некоторых товарищей специалистов получилось впечатление, что я сознательно третирую своими выступлениями главного инженера. Но это вздор. Я вижу, что здешние руководители желают заниматься серьезным делом, а это совпадает и с моими намерениями. Почему же не допускают, что Клыков тоже может ошибаться?

Татьяна Александровна собрала бумаги и вышла.

Обшитая кошмой дверь глухо скрипнула. В коридоре встретилась Катя Самохватова. Девица размахивала клоком исписанной бумаги.

— Мобилизация партийцев и комсомольцев, товарищ инженер.

— Какая мобилизация?

— А на разрез-то… Забыли? Бремсберг-то ваш.

— Но ведь еще план и чертежи не готовы?

— А мне Стуков и директор поручили. Идите, вас они ждут…

Катя торопилась. Круглая, с цветущими щеками, она стремительно вломилась к ундервудкам.

В окружении Бутова и Стукова Гурьян, согнувшись, рассматривал сводку золотодобычи за последний месяц. Трижды склеенные листы контокоррентной бумаги ломко хрустели под пальцами шахтеров. Цифры сливались, черные бороздки бежали вниз, к итогам. Гурьян поддернул стул и, не поднимая головы, сказал:

— Плохо, Татьяна Александровна.

— Да?

— Трещим по всем швам… По основным показателям едва перевалили за половину, а особенно худо с запасами руды. Вводим вторую смену… Но я боюсь, что до этого нас законсервируют.

— Как дело обстоит с народом и энергетикой?

— То и другое придется поискать.

Вандаловская придвинулась ближе и развернула эскиз. Но директор положил на него руну.

— И тем не менее сегодня отдаем приказ об улучшении питания ведущим профессиям рудника и ликвидируем уравнительную зарплату, — твердо сообщил он.

— Совершенно верный подход, — одобрила Татьяна Александровна. — У меня тоже на этот счет есть соображения…

— А ну?

Бутов выпустил клуб дыма и глазами ждал ответа. Вандаловская нравилась ему смелостью.

— Мне кажется, что дело страдает от многих причин… Нужно прикрепить рабочих к механизмам, ввести премиальную систему и лучших забойщиков в первую очередь перевести прямо на прогрессивную оплату, посдельно.

— Во! — воскликнул Бутов. — Прибавь, Александровна, еще постройку домов.

Гурьян и Стуков переглянулись. Дверь кабинета медленно приоткрылась, и в щель просунулась голова Варвары. Она зло оглянула Вандаловскую, клокочущим голосом притворно растянула:

— Это беда, мои матушки… Сидят и сидят… День и ночь, а там Ленушка заскудалась. Когда и кончатся у вас эти заседания?

— Почему же за доктором не сходила?

Под Гурьяном жалобно заскулил стул. Понял, что жена пришла подсмотреть, в надежде захватить его вдвоем с новой инженершей.

— Нате, девки, — всплеснула руками Варвара. — Ты-то отец али нет?

Она не закрыла дверь и, переваливаясь, как разжиревшая утка, побежала к выходу. Бутов сердито фыркнул: он не любил Варвару. А Стуков лукаво глянул на Вандаловскую.

— Пойдемте, посмотрим, что с девочкой, — предложила она.

— А вы разве смекаете? — удивился Гурьян.

— Я пробовала учиться медицине, но не понравилось.

Увидев Татьяну Александровну, Варвара выронила неизменную тряпку и торопливо одернула платье. Изумленная, она не могла тронуться с места. Ленка сидела за столом и рисовала копер шахты. Вандаловская сняла пальто и подсела к ней, ласково улыбаясь.

— Ну, как головка? — она приложила к лобику ладонь. — О, да ты совсем здоровая… Читать-то умеешь?

— Умею по-печатному.

Ленка недоверчиво рассматривала незнакомую большую тетю. Острые черные глазенки выдавали, что девочке уже внушено нехорошее к ней. Но тетя была красива и добра. Ленка отворачивала от нее смуглое, похожее на Гурьяново, личико, а сама прижималась худеньким тельцем.

Варвара оправилась. Виновато взглядывая на мужа и гостью, она схватила самовар, второпях сплеснула на пол воду и налила в трубу.

— Напугала, чисто беда, — оправдывалась она. — Нудит и нудит с самого обеда.

— Ой, мама! И неправда, — запротестовала Ленка. — У меня и головка не болела, а ты нарочно.

Татьяна Александровна подняла девочку, начала подбрасывать.

Ленка визгливо хохотала, сверкая отцу глазенками.

— С ребятами очень много возни, — сказала за чаем Татьяна Александровна, держа на коленях Ленку. — Я вот такую же похоронила.

— Ааа! — сочувственно протянула Варвара. — Ох, больки эти дети.

Гурьян проводил гостью и, не взглянув на Варвару, прошел в кабинет. Там он долго шагал, стараясь отогнать нехорошие мысли к жене, а они приходили навязчиво, осаждали усталый мозг.

Рашпиндаев встречал на крыльце подходивших кучками партийцев и, размахивая руками, говорил:

— Ячейка пятой шахты не согласна с постановлением администрации… Третья и четвертая шахты нас поддерживают. Не дураки же инженеры. С самого начала люди работают здесь. Постановить не хитро, а как за это раскошеливаться.

Рядом с маленьким, порывистым Рашпиндаевым стоял вихлястый и поджарый Пеночкин, помощник заведующего пятой шахты. Лицо у него было продолговатое, бескровное, словно у человека, изнуренного постоянным недоеданием. Зато багрово-красные щеки Рашпиндаева блестели, как луженые. И черная вьющаяся бородка казалась на них не к месту приклеенной. Пеночкин сутулился и поддакивал:

— Не дело, а шарманка… Теперь, вишь, модно расширять, вот и наши туда же поперли. Клыкова мы знаем, а эти залетные спецы из столиц не первый раз пускают дым в глаза.

Шахтеры-партийцы проталкивались сквозь нарастающую гущу людей, прислушивались к агитаторам. А в дверях, опираясь рукой о косяк, глотая слова, торопливо гремел Яцков:

— Надо посмотреть еще, почему горла дерут руководители пятой. Неужели Гурьян или Бутов меньше их знают рудник. Смехота! Помощники Клыкова и Гирлана. Ха! Откуда взялись такие орлы?

Перед идущим вразвалку Стуковым расступились. Здоровались. К секретарю широкой грудью высунулся Рашпиндаев, но уловил в его озабоченных глазах недоброе для себя и осадил:

— Агитируешь, говоришь?

Стуков бросил взгляд на собравшихся и кивнул головой Яцкову.

— Тут копотят почем зря…

Яцков снизил голос и, стуча каблуками, пошел впереди секретаря к сцене, расталкивая рабочих. За столом сидели Гурьян и Бутов. Они наблюдали за шахтерами, улавливая отрывки разговоров.

— Канитель, — сказал Бутов, заметив в первом ряду озирающегося Рашпиндаева.

В зале затрещали стульями, в передних рядах гасили папиросы, откашливались. Около двери упал опрокинутый в давке щит. Места уже были заняты, и люди тесно набивались в проходах, обтирая стены, глядящие незабеленными пазами.