Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)

– Бледнолицый брат мой говорит истинную правду. Гуроны знают, что взяли в плен великого воина, и будут обращаться с ним как должно. Если его станут пытать, то прибегнут лишь к таким пыткам, каких не выдержать обыкновенному человеку, а если его примут как друга, то это будет дружба вождей.

Выражая столь своеобразно свое почтение пленнику, гурон исподтишка следил за лицом собеседника, желая подметить, как тот примет подобный комплимент. Однако серьезность и видимая искренность гурона не позволили бы человеку, не искушенному в притворстве, разгадать его истинные побуждения. Проницательности Зверобоя оказалось для этого недостаточно, и, зная, как необычно индейцы представляют себе почет, воздаваемый пленникам, он почувствовал, что кровь стынет в его жилах. Несмотря на это, ему удалось так хорошо сохранить невозмутимый вид, что даже такой зоркий враг не заметил на лице бледнолицего ни малейших признаков малодушия.

– Я попался в ваши руки, гурон, и вы, конечно, можете сделать со мною все, что вам угодно.

– Но зачем добровольно идти на пытку, когда гуроны могут сделаться друзьями? Соколиный Глаз убил их храброго воина… Гуроны могут и забыть такую обиду.

– Тем лучше, гурон, тем лучше! Я хотел бы, однако, чтобы не было между нами каких-нибудь недоразумений. Очень рад, что гуроны не имеют особой наклонности мстить за смерть своего воина, но все же не может быть, чтобы между нами не было вполне понятной вражды.

Зверобой умолк, ибо некий призрак внезапно предстал перед ним и заставил его на один миг усомниться в безошибочности своего столь прославленного зрения. Хетти Хаттер стояла возле костра так спокойно, как будто была одной из ирокезок.

В то время как охотник и индеец старались подметить следы волнения на лицах друг друга, девушка незаметно приблизилась к ним со стороны южного берега, примерно с того места, против которого стоял на якоре ковчег. Она подошла к костру с бесстрашием, свойственным ее простодушному нраву, и с уверенностью, вполне оправдывавшейся обхождением, которое она недавно встретила со стороны индейцев. Райвенук тотчас же узнал вновь пришедшую и, окликнув двух или трех младших воинов, послал их на разведку, чтобы выяснить, не служит ли это внезапное появление предвестником новой атаки. Потом он знаком предложил Хетти подойти поближе.

– Надеюсь, Хетти, прибытие ваше служит ручательством, что Чингачгук и Уа-та-Уа совершенно здоровы и в безопасности? – сказал Зверобой, когда молодая девушка по сделанному знаку подошла к нему. – Цель вашего прихода, разумеется, уже не та, что в первый раз?

– Вы угадали, Зверобой. На этот раз послала меня Джудит, и сама проводила в лодке, когда Чингачгук и Уа-та-Уа рассказали ей о вашем несчастии. О, если бы вы знали, как прекрасна Уа-та-Уа в этот вечер! Кажется, она счастливее теперь в тысячу раз, чем между гуронами.

– Это в порядке вещей, любезная Хетти. Уа-та-Уа соединилась с человеком, которого любит, и уже не боится, что ее мужем будет ненавистный минг. Для чего вас послала сюда Джудит?

– Она велела мне предложить всех других слонов за ваш выкуп.

– Знают ли ваш отец и Гарри Непоседа что-нибудь о наших делах, милая Хетти?

– Нет, они еще спят. Джудит и Чингачгук не хотели их будить из опасения, чтобы они опять не вздумали охотиться за волосами, так как Уа-та-Уа сказала, что в лагере больше женщин, чем мужчин. Джудит приказала мне разведать обо всем, что с вами случилось.

– Это, однако, удивительно. Почему Джудит так беспокоится обо мне? Впрочем, догадаться не мудрено: ваша сестрица боится, как бы Генри Марч, проснувшись, не вздумал выручать меня из лагеря ирокезов, где может угрожать опасность его собственной жизни. Опасение бесполезное: Непоседа делает иной раз большие промахи, но из-за друга не полезет на очевидную опасность.

– Джудит не любит Гарри, хотя сам Гарри очень любит Джудит, – отвечала Хетти простодушным, но решительным тоном.

– Ну да, вы об этом говорили, Хетти, но вы ошибаетесь.

– Джудит не любит Генри Марча и поэтому находит в нем бесчисленные недостатки.

– Ну, думайте об этом как вам угодно, моя добрая Хетти. Мы можем об этом проговорить до поздней зимы и, вероятно, не переменим своих мнений. Посмотрите лучше, что делается вокруг нас. Вы видите, Райвенук нас оставил и толкует о чем-то с молодыми воинами. Слышать его с этого места я не могу, но вижу по глазам, что он говорит. Он приказывает наблюдать за всеми вашими движениями, отыскать лодку, которая вас ожидает, проводить вас до ковчега и овладеть всем, что могут захватить. Я очень жалею, Хетти, что Джудит прислала вас сюда.

– Не беспокойтесь, Зверобой: все устроено как нельзя лучше, и я вернусь в ковчег, когда мне вздумается. Джудит велела спросить: что, по вашему мнению, будут делать с вами гуроны, если не удастся выкупить вашу свободу? И не может ли она сама как-нибудь помочь вам, потому что для вашего освобождения она готова на все. Вот для этого-то, собственно, она и прислала меня к вам.

– Скажите вашей сестрице правду… я не вижу причины, почему правда должна быть скрыта от Джудит Хаттер. Минги взяли меня в плен, и… что из этого? Послушайте, Хетти: ум ваш слаб, скрыть этого нельзя, но вы знаете индейцев. Я попался в их руки после того, как убил одного из храбрых воинов, и за это они угрожают пыткой. Чтобы избавиться от пытки, они уговаривают меня изменить вашему отцу и всему его семейству. Но пусть ваш батюшка и Генри Марч будут спокойны: этого никогда не случится. Чингачгуку говорить нечего, он это знает.

– Что же я скажу Джудит? Ведь она опять отошлет меня сюда, если ей не будут известны все подробности вашего положения.

– Скажите ей все. Дикари, без сомнения, прибегнут к пытке, чтоб отомстить за смерть своего воина. Я буду по возможности бороться со слабостью человеческой природы. Вы можете сказать Джудит, чтобы она обо мне не беспокоилась. Хвастаться и петь песни во время ужасных мучений белый человек, конечно, не может, но пусть знает ваша сестрица, что никакие пытки не заставят меня изменить своим друзьям. Ирокезы провертят раскаленным железом дыры на моем теле, сорвут волосы с моего черепа, искромсают мое тело в мелкие куски. Я буду… почем знать?.. я буду стонать, кричать, как слабый человек, но в том могу поручиться, что при всей моей слабости останусь честным человеком.

Хетти слушала с неослабным вниманием, и на ее кротком личике отразилось глубокое сочувствие пленнику.

В первую минуту она, видимо, растерялась, не зная, что делать дальше. Потом, нежно взяв Зверобоя за руку, предложила ему свою Библию и посоветовала читать ее во время пыток. Когда охотник чистосердечно напомнил ей, что это выше его умения, Хетти даже вызвалась остаться при нем и лично исполнить эту священную обязанность. Это предложение было ласково отклонено.