Игорь Тихоненко - Игорь

— А, ну, парень, подымись.

После этих слов князь взялся обеими руками за трон Константина и легко поднял его. Потом Олег поставил трон напротив императора, сел в него и проговорил:

— Ну, вот, теперь можно и разговаривать.

В зале наступила мёртвая тишина. Император глубоко вздохнул и сказал:

— Приветствую тебя, князь Олег. Обстоятельства нашей встречи нельзя назвать приятными, но как бы там ни было, нам надо кое-что обсудить.

— И я приветствую тебя император Лев, — проговорил Олег. — Не знаю, как для тебя, а для меня обстоятельства очень приятные. А обсуждать нам особенно нечего. Ты должен принять все мои условия и выполнить их. Вот и всё.

— Но я бы тоже хотел, чтобы ты исполнил и мои услов…,- на этих словах император запнулся, увидев, как князь нахмурил брови, и поэтому он решил сказать несколько по-другому, — пожелания.

— Я пришлю к тебе своих послов, и они с удовольствием послушают все твои пожелания, император, — проговорил Олег. — А сейчас прикажи, чтобы везли ту часть дани, которую я указал в хартии, и пусть грузят её на мои корабли. Мой флот стоит у самых стен Царьграда. Ты, наверное, его уже видел. Пусть поторопятся. Я хочу через два дня отправиться домой. Думаю, в твоих интересах, чтобы мы здесь долго не задерживались.

Лев с трудом сдерживал себя, чтобы не ответить грубостью на самоуверенное поведение Олега.

— Ну, что ты, князь Олег. Пожалуйста, гости в Царьграде сколько хочешь. Мы даже приготовили всё для пира сегодня вечером. Выпьем там с тобой за здоровье и процветание наших стран.

— Во-первых, я в Царьграде не гость, — строго заметил Олег. — Я победитель Царьграда. А во-вторых, после того, как ты уже раз попытался угостить меня своим вином, я вообще больше никогда не буду пить греческого вина. Оно мне и до этого не нравилось, а уж теперь и тем более. Я всё сказал.

Олег поднялся и размеренно направился к выходу. Когда князь скрылся за дверью, император плюнул себе под ноги и злобно сказал:

— Вино, видишь ли, ему наше не нравится.

Возвращение флота князя Олега в Киев стало настоящим праздником для всего города. Люди радовались, встречая Олега-победителя Византии. В народе ему дали прозвище Вещий, что означало — мудрый и умеющий предвидеть будущее. На следующий день после прибытия Олега, к Киеву подошла сухопутная часть армии русского войска под командованием воеводы Звенислава. Князь Игорь приказал объявить, что в его дворце будет дан пир, в ознаменование великой победы над Византией. Радости киевлян не было предела. Ведь это означало, что в городе будут торжества, которые сопровождаются бесплатными угощениями и неограниченными хмельными возлияниями. И всё это за счёт князя Игоря. Любой желающий мог приходить на княжий двор, где были накрыты столы, есть, и пить столько, сколько его душа пожелает. Такое празднество длилось обычно не меньше трёх дней. А иногда затягивалось и на неделю. Люди восхваляли Олега-победителя, и благодарили князя Игоря за угощения. И казалось, что не было ни одного человека в Киеве, который бы не радовался этому празднику. Но это только казалось.

Весь день Радмила жена Звенислава готовилась к визиту во дворец князя Игоря на почесный пир. Она перемеряла все свои наряды, загоняла всю прислугу в доме своими противоречивыми распоряжениями, и к вечеру, когда солнце сменило свои краски с ослепительно-ярких на багрово-тёмные, наконец-то была готова к празднику. За суетой приготовлений Радмила совсем забыла о своём муже Звениславе. Слуги ей сообщили, что воевода почти весь день провел в оружейной комнате. Боярыня решила пойти к мужу, чтобы сказать, что уже пора идти во дворец. Радмила застала воеводу в обычной домашней одежде и в угнетённом состоянии духа. Звенислав сидел в комнате мрачнее дождевой тучи и внимательно рассматривал свой меч. Радмила даже не знала вначале, что и сказать, увидев мужа в полной неготовности идти на пир. Она подошла к нему и раздражённо спросила:

— А почему ты до сих пор не переоделся? Мы же уже опаздываем во дворец. Может, ты заболел?

Воевода отложил меч на стол, посмотрел в окно отсутствующим взглядом и сухо ответил:

— Я не пойду к князю Игорю.

Радмила даже присела в кресло от столь неожиданного заявления мужа.

— Что, значит, не пойду? — недоумевающе спросила она. — А как же праздник?

— Это не праздник, — ответил Звенислав.

— А что же это, по-твоему? — удивлённо проговорила Радмила. — Все люди радуются победе князя Олега, а ты говоришь, что это не праздник. Да ты же сам был в этом походе. Армией командовал. Вы же вместе с князем Олегом Царьград захватили. Ничего не понимаю.

— А тут и понимать нечего, — сказал Звенислав. — Да, я был в этом походе, командовал армией, но это была не война. Это было какое-то безумие.

Радмила изумлённо смотрела на мужа, и никак не могла понять, куда он клонит.

— Я во многих походах принимал участие, — продолжил Звенислав, — но в таком я ещё не был ни разу. Какая победа? Над кем? Если не считать морское сражение князя Олега с византийским флотом, в котором я не принимал участие, то и битв, то серьёзных не было. Но это ещё бы ничего страшного. Если бы ни одно ужасное обстоятельство, которое сводит на нет, весь успех этой войны.

Воевода замолчал. Радмила подождала некоторое время и сказала:

— Ну, продолжай, почему ты замолчал? Интересно узнать, какое обстоятельство может сделать безумством победу в войне?

— Цена этой победы, — ответил Звенислав. — Чтобы одержать, так называемую, победу, мы убили такое количество греков, что и представить себе трудно.

— Я, конечно, не воин, — резонно заметила Радмила, — но, насколько мне известно, война без смертей не бывает.

— Я говорю не о гибели воинов, — пытался пояснить ей Звенислав. — Я говорю об убийстве мирных людей, массовом и по жестокости невероятном. Мы убивали всех, мужчин, женщин, стариков и даже детей. А греческих священников сжигали вместе с их храмами. И это называется победой? Как можно вообще после этого веселиться?

Радмила недоверчиво посмотрела на мужа, затем поднялась, подошла к нему и сказала:

— Я помню, когда была маленькой Киев, захватили хазары. Так они тоже убивали всех подряд. Ничего не поделаешь, таковы законы войны. Захватчики всегда так поступают. Так, наверное, устроены все люди.

— Это плохое оправдание бессмысленной жестокости, — возразил Звенислав. — Так быть не должно.

— Но так есть, — проговорила Радмила. — И ты не сможешь этого отрицать. Что же ты хочешь, пойти против общепринятых правил? Так ты останешься один.

— Я и хочу остаться одни, — сказал Звенислав. — Поэтому и не иду на пир.

— Это глупо и бессмысленно, — возмутилась Радмила. — Ты так говоришь, как будто ты не воин, а греческий священник. Я ходила в их храм и слушала, чему они там учат. Всё их учение — это какая-то утопия. В Мире правят другие законы.